Похоже, остался доволен. Но, покидая корабль, Иллур был немногословен.
— Действуй, Аллэксей! — сказал он, взобравшись на коня.
Глава восьмая
Эннера в бою
Над водой еще висел белесый туман, когда суперлинкор «Гнев богов» вошел в залив и направился на веслах в сторону входа в гавань Тиры. Рядом с ним шли все имеющиеся в распоряжении адмирала квинкеремы, чтобы не оставить противнику шансов. Триеры Леха оставил в резерве, прикрывать выход из залива на всякий случай. Предстоящая битва должна была стать битвой метательных машин. И адмирал, снова находившийся на эннере, собирался управлять обстрелом крепости отсюда.
Несмотря на сумерки, которые частично скрыли маневр скифского флота, эннера была столь большой, что не заметить ее было трудно. И все же кораблям Лехи Ларина удалось подобраться почти к самой гавани и нанести первый удар в предрассветной мгле, до того как греки смогли отреагировать на угрозу.
— Мы должны подойти как можно ближе к дамбе и высадить десант, — инструктировал накануне Леха командира четырех сотен морпехов, скрывавшихся в огромном чреве эннеры, — ваша задача, захватить дамбу и опустить цепь, открыв проход кораблям в гавань. А затем пробиваться в город и захватить ближайшие башни. Вам помогут пехотинцы с других кораблей.
Бородатый крепыш, облаченный в пластинчатый панцирь, кивнул.
— Мы выполним приказ, — подтвердил он свою решимость, — или умрем.
— Конечно, на трех имеющихся шлюпка это будет сделать невозможно, — продолжал Леха, расхаживая перед строем вооруженных до зубов морпехов, — Поэтому за нашим кораблем пойдет несколько бирем, которые доставят вас до укреплений противника. Мы прикроем вашу высадку из орудий. Ну, а там уже все будет зависеть от вас. Царь ждет победы в этом бою. Мы слишком долго торчим под этим проклятым городом.
Командир морпехов кивнул еще раз.
— Ну, вот и отлично, — закончил Ларин, и добавил, уже поднимаясь по лестнице на верхнюю палубу, — ждать приказа.
Конечно, скорость была не главным козырем «Гнева богов», но для такого мастодонта двигался и даже выглядел он весьма грациозно. Осторожно разрезая килем невысокие волны, это семибашенное чудовище, со снятой мачтой, неожиданно выплыло из тумана напротив перегороженного входа в гавань Тиры и, остановившись, мгновенно выпустило из своего чрева сотню пехотинцев. Оказавшись на палубе, пешие скифы, быстро спустились по веревкам и сходням на пришвартованные за гигантским кораблем быстроходные биремы и устремились к дамбе, с которой на них взирали греческие пехотинцы, уже распознавшие опасность. Следующие три биремы взяли на борт еще сотню, тут же направившись к дамбе.
Между тем, квинкеремы сопровождения, обогнув эннеру, первыми открыли стрельбу по дамбе и стоявшим за ней судам, заставив греческих пехотинцев на некоторое время спрятаться в укрытия. На глазах адмирала ядра, пущенные скифскими артиллеристами, просто смели с мола шеренгу пехотинцев Тиры.
Когда первые десантные суда, сделав последний взмах весел, воткнулись в дамбу, пехотинцы посыпались на нее один за другим, и, словно жуки, стали карабкаться по камням основания наверх, где их уже поджидали греки с обнаженными клинками и лучники. Завязалась жестокая драка. У оборонявшихся было преимущество, и многие скифы быстро сложили головы, пронзенные стрелами или мечами гоплитов. Бой шел так близко, что Леха слышал стоны раненных и умирающих. Но скифам, ценой больших жертв, все же удалось взобраться на мол, и оттеснить греков назад.
Тем временем, операция продолжалась. Оставив десантников на берегу, биремы возвращались обратно к «большому десантному кораблю» и забирали новых солдат, чтобы поддержать наступление. Находясь на этот раз на носовой башне, Леха мог отчетливо видеть, как развиваются события. Однако, засмотревшись на схватку морпехов, он вдруг услышал отчетливый свист ядра, которое, пролетев буквально над его головой, расщепило одну из шлюпок, прикрепленных в центральной части палубы, превратив ее в груду обломков. Следующее ядро ударило в боковую башню, прошив насквозь тела двух лучников, находившихся там. Это оживились артиллеристы защищавшие Тиру. Их баллисты были установлены на башнях и возвышениях вдоль всей дамбы, и могли оттуда достать сейчас до любого из подошедших слишком близко судов противника. А такими стали все, едва показалось солнце и рассеялся туман.
Квинкеремы, дефилировавшие вдоль мола, отвечали грекам тем же. Завязалась артиллерийская перестрелка. Ядра свистели в воздухе, круша и ломая надстройки скифских кораблей и бортовые ограждения, а иногда и пробивая борта. И лишь «Гнев богов» пока молчал, занятый высадкой десанта. Однако, когда на глазах адмирала греки утопили две биремы, прошив их ядрами из баллист, Леха пришел в ярость. Развалившиеся корабли, оставили барахтаться на поверхности воды множество скифов, облаченных в тяжелые доспехи. Но все они быстро пошли на дно, утянутые своей амуницией. В бессильной ярости, наблюдая за гибелью своих людей, адмирал вдруг заорал на капитана, находившегося тут же на башне.
— Немедленно открыть стрельбу! — брызгал слюной Ларин, — чего стоишь, быстро, я сказал! Снести на хрен с мола все баллисты.
— Но, — попытался оправдаться капитан, — там же идет бой.
— Выполнять! — заорал Леха.
И эннера, развернувшись левым бортом к гавани, дала, наконец, первый залп по позиции баллист в ближней части дамбы, на подходах к которой греческие гоплиты рубились со скифскими пехотинцами, не давая им развить наступление. Залп был столь кучным, что три из четырех баллист мгновенно были разрушены, а прислуга перебита на месте. Оставшиеся в живых греки пришли в ужас, даже перестали стрелять. Зато скифы завопили от радости, рассмотрев результаты своего попадания.
Следующий залп смел и четвертую баллисту, а заодно и десяток гоплитов, уже отступивших сюда под натиском скифских пехотинцев. Начало было положено. Часть дамбы, оказалась в руках нападавших. Однако, небольшие башни по бокам от сквозного прохода, где размещались механизмы, управлявшие подъемом цепи, все еще находились в руках защитников. Переведя взгляд туда, Леха заметил, что цепь опущена, а из гавани на большой скорости, одна за другой, выходят либурны противника, до отказа забитые пехотинцами. И все они направлялись прямиком к эннере.
— Похоже, нас восприняли всерьез, — бросил капитану Леха, указав на приближавшиеся либурны, — а ну-ка, встретить гостей, как полагается.
Греки, понимавшие толк в кораблях, действительно успели достаточно подробно рассмотреть эннеру, быстро оценив ее возможности. Комендант порта, кто бы он ни был, сразу же понял, что если оставить этот гигантский корабль в неприкосновенности, — а обстрел с берега пока мало повредил эннере, — то она непременно разнесет половину построек и кораблей, находившихся в зоне досягаемости ее баллист. А остальное сделает десант, который итак слишком быстро завоевал плацдарм для дальнейшего наступления. Поэтому греки немедленно организовали контратаку, посадив пехотинцев на уцелевшие либурны и отправив их на захват эннеры, чтобы заставить ее метательные орудия замолчать.
— Перенести огонь на либурны. — заорал капитан сигнальщику, стоявшему на палубе, — стрелкам, приготовиться к отражению атаки противника.
Ларин успел насчитать двенадцать либурн, устремившихся к «Гневу богов». Но это было еще не все. Греки, осознав, что от этой атаки будет зависеть судьба города, бросили в нее и свои большие корабли. Вслед за либурнами, под ритмичные взмахи весел, из гавани Тиры показались три массивные квинкеремы. Две из них направились к «Тамимасадасу», который высаживал десант с другой стороны дамбы, под прикрытием своих орудий. А одна устремилась вслед за либурнами. Это был, видимо «запасной вариант», на случай, если абордаж не пройдет.
— Только тарана нам не хватало, — процедил сквозь зубы Леха, нервно поглядывая на
