суматоху раньше времени, тут полно римских патрулей.
— Да я так, — ответил Летис, умолкая.
Не прошло и десяти минут, как из дома вышли и приблизились к хозяину все семеро обитателей. Сандракис по очереди одарил их деньгами и выпроводил в ночь. Судя по лицам, нельзя было сказать, что все работники греческого торговца недовольны таким поворотом. Напротив, они казались повеселевшими. А кухарка и прачка вообще светились от такого внезапно свалившегося их на головы счастья. «Вот, — удовлетворенно подумал Федор, невольно усмехнувшись, — устроил пролетариату выходной».
— Летис, Терис, закрывайте ворота, — крикнул он, когда все ушли, — пора и отдохнуть немного.
Бросив груженые телеги с вином прямо во дворе, Сандракис провел их в дом, жилые помещения в котором располагались на втором этаже, а на первом была контора, где он занимался своими делами. Это были пять узких комнат, соединенных между собой. Здесь стояло несколько столов, а на полках грубо сколоченных шкафов лежали рядком свитки с записями. Федор, разглядывавший все это хозяйство при свете свечи, принесенной греком, не стал совать в них свой нос, но отметил, что Сандракис, похоже, содержал дела в полном порядке.
— Ладно, покажи нам, где тут у тебя еда, — приказал Чайка, обследовав вместе с купцом и жилую часть дома, где обитала прислуга, и большие комнаты самого хозяина, — надо перекусить.
Купец сходил в погреб вместе с Терисом и принес оттуда холодного вяленого мяса, лука, хлеба и несколько кувшинов вина. Диверсанты из армии Карфагена с удовольствием съели все это подчистую. Отужинав чем бог послал в обширной комнате, служившей здешним обитателям столовой, финикийцы собрались отдохнуть.
— Устал я что-то с дороги. Надо вздремнуть. Завтра будет тяжелый день, — произнес вслух Федор по-финикийски, так, чтобы его не понял купец, после ужина молча сидевший в углу на скамье, и добавил: — Летис, разыщи-ка мне крепкую веревку и тряпку.
— Зачем? — удивился здоровяк, вытирая жирные пальцы о чей-то хитон, висевшей на гвозде, вбитом в одну из массивных балок, пронизывавших весь дом от подвала до самой крыши. Только в этой комнате таких балок было четыре.
— Надо привязать на ночь нашего друга, чтобы не вздумал убежать, — приказал он.
— Понял, — ответил Летис, вставая, — сейчас сделаем.
Он прошелся по комнатам и вскоре вернулся, разыскав в чулане отличную веревку, явно приготовленную для использования на новом корабле. Кроме нее, там же Летис обнаружил несколько отличных ножей с широким лезвием, предназначенных для разделки туш. И деревянный шест двухметровой длины с загнутым металлическим наконечником, схожий с багром.
— Это на всякий случай, — пояснил свои находки Летис.
— Пригодится, — кивнул Федор, взяв в руки один из широких ножей и проверив ногтем остроту лезвия, — на первое время хватит. А утром сходим на базар, там много полезного продается.
Тем временем Летис, приблизившись к сидевшему на лавке купцу, приказал:
— Вставай, грек. Иди-ка я тебя на ночь к столбу привяжу.
Сандракис подчинился, поняв, что от него хотят, хотя было видно, как его колотит от страха при виде ножей.
— Не боись, — успокоил его Федор, откладывая тесак в сторону, — не для того я тебе сегодня жизнь спас, чтобы тут же убивать. Поживешь еще. Но придется переночевать в вертикальном положении. Не могу я себе позволить, чтобы ты сбежал или каких глупостей наделал. Конечно, сын твой у нас, но кто тебя знает. Так спокойнее. Да и выхода у меня нет.
Крепко привязав купца к балке, Летис засунул ему в рот кляп из тряпок.
— Ну все, отдыхаем до рассвета, а там пойдем в город, — приказал Федор, растягиваясь на лавке, — дежурим по очереди. Терис, ты будешь первым следить за купцом. И заодно поглядывай на улицу. Мало ли какие гости заявятся.
Ночь, однако, прошла спокойно. Открыв глаза на рассвете, хорошо отдохнувший Федор был вновь полон сил. Очнувшись и окинув взглядом еще тонувшую в предрассветной мгле комнату, Федор заметил Летиса. Боец, которому выпало дежурить вторым, мирно дремал на окне, в обнимку с багром. Федор поднялся, потянувшись, растолкал его и отправил за едой. Терис, спавший на полу у выхода, проснулся сам.
— Вставай, ординарец, — приказал Федор Чайка, осторожно выглянув на улицу, по которой уже катились к порту повозки торговцев, сновали туда-сюда многочисленные приказчики и просто рабы с поклажей, — нас ждут великие дела.
Скоро вернулся Летис, которому удалось за один раз принести несколько закопченных рыбин и лукошко, полное хлеба и лука. Запасы у греческого торговца имелись изрядные, и хранил он их правильно, в прохладном месте.
— Сандракиса развяжи, — кинул Федор в сторону примотанного к свае купца, который спал стоя, лишившись сил от изнеможения.
Летис выполнил приказ и тут же поймал едва не упавшего на пол Сандракиса, затекшие ноги которого подкосились.
— На вот, подкрепись, — Федор протянул грузно опустившемуся на лавку греку кувшин с вином и кусок рыбы.
Перекусив и жадно выпив вина, Сандракис посмотрел на своих мучителей злобным взглядом, в котором читалась надежда на то, что он уже выполнил все, что от него хотели и теперь его оставят в покое. Но его «служба» Карфагену только начиналась. После вчерашнего разговора у Федора возникли на его счет новые и вполне определенные планы. С утра свежая голова командира двадцатой хилиархии, славившейся своими разведчиками, сразу включилась в работу и дополнила созревший на ходу план новыми подробностями, едва он выпил глоток вина и поел.
— Как выглядит твой корабль и как зовут капитана? — поинтересовался он, сев рядом с купцом. — Где его найти?
Сандракис обречено молчал.
— Ладно, — решил Федор, — поднимайся. С нами пойдешь.
Глава одиннадцатая
В землях трибаллов
Это утро Ларин встретил в своей палатке, установленной на берегу реки. Устал он что-то за последнее время спать на корабле. С тех пор как адмирал покинул Тернул и отправился вслед за войсками Аргима вверх по течению полноводного Истра, прошло уже немало времени. «Зачистив» Малую Скифию от остатков разбитой армии Палоксая и включив ее земли в состав Великой Скифии, Аргим повернул на запад. Правда, проделав небольшой устрашающий маневр вдоль границ ближайших владений греческих колоний. Это были Истр и Томы. Штурмовать их скифы не собирались. Особенно Томы, окруженные мощной оборонительной стеной. На взгляд Лехи, пожалуй, даже более мощной, чем стены Ольвии или Тиры. Тут можно было не один месяц потерять, если проводить осаду по всем правилам. А к осаде греки, наслышанные о передвижениях скифских орд, были готовы.
Однако Иллур ждал свои войска на западе, где геты никак не желали сдаваться на милость победителю. Поэтому пришлось ограничиться лишь демонстрацией силы. Аргим послал конный отряд сжечь для острастки несколько деревень на окраине греческих владений. А Леха, ненадолго вернувшись на побережье, вместе с отрядом квинкерем прошелся морем вдоль берега, подразнив греческих моряков. Однако на открытое сражение ни один из гарнизонов не пошел. То ли побоялись, то ли знали о том, что никто на них сейчас нападать не собирается.
«Наверняка где-то здесь скрывается эта сволочь», — подумал Леха, вспомнив о бежавшем Иседоне, когда рассматривал мощные оборонительные сооружения греческих Том с борта «Тамимасадаса». То, что он должен удалиться из этих мест, так и не отомстив за предательство, огорчало скифского адмирала. И Ларин поклялся, что вернется сюда и найдет старейшину, чего бы это ему не стоило.
