— Зачем? — удивился верный помощник. — Разве мы здесь надолго останемся?
— Надолго, — подтвердил Леха, осматривая живописные окрестности, вид на которые открывался с вершины прибрежного холма, — Иллур приказал сделать из этой крепостицы такую, чтобы ни за что было не взять. Здесь у нас будет новый перевалочный лагерь, откуда в Македонию двинемся.
Он оторвал взгляд от реки и перевел его на бородатого скифа.
— В общем, будем укреплять дальше, — решил он, — кроме башен, на которые надо еще камней привезти, думаю, надо построить крепкую пристань. Возьмешь плотников, что корабли мне чинили, и туда отправишь. Мастера у нас, хвала богам, имеются.
— Я еще задумал частокол вокруг холма вкопать на половине полета стрелы, — поделился соображениями Токсар, — а напротив главных ворот даже двойной соорудить. Не так быстро враг подойти сможет.
— Тоже дело, — похвалил Ларин помощника, — соображаешь, Токсар. Слушай, может тебе в инженеры пойти? А что, отправим тебя к грекам, подучишься.
Но, увидев нахмуренное лицо скифа, Леха хлопнул его по плечу, добавив.
— Ладно, не дуйся, пошутил я. Делай пока, что задумали.
Так прошла еще неделя. Погода неожиданно испортилась, зарядили дожди. Военные строители поневоле, барахтаясь в грязи, устанавливали частокол из свежеструганных бревен вокруг каменистого холма. Вкапывая в твердую землю колья, они постоянно поглядывали на небо и молились богам, чтобы те прекратили это буйство воды. Прекратить работы до наступления хорошей погоды Леха наотрез отказывался — Иллур уже получил сообщение, что крепость почти готова и выдвинулся с армией в сторону Истра. Пристань, которую адмирал лично инспектировал трижды в день, раздавая тумаки и награды плотникам, вышла на славу. К ее нескольким пирсам могло причалить не меньше пятнадцати триер. Чуть поодаль Леха приказал построить еще одну, поменьше, для торговых судов. На случай развития торговли с окрестными народами, если Иллур решит все же не идти дальше вверх по Истру, просто захватив их. В общем и целом укрепления получились знатными. Конечно, о том, чтобы разместить в крепости всех воинов Иллура не шло и речи, но к концу недели Леха был готов принять здесь небольшую армию.
За это время дарданы никак не побеспокоили вгрызавшихся в берег скифов. Аргим постарался обезопасить новый порт на берегу Истра от набегов местных воинственных жителей. По сообщениям, которые скифский военачальник присылал адмиралу с гонцами, он продвинулся в глубь территорий дарданов не слишком далеко — по Лехиным подсчетам километров на двадцать, — но, встретив перед собой множество крепостей и укрепленных поселений в нарождавшихся горах, снизил темп продвижения. Конница захватила близлежащие долины, но для штурма крепостей ей не хватало поддержки пехоты Ларина, а он продолжал сидеть на берегу, занятый строительством. Впрочем, самого адмирала это устраивало. Он решил дождаться Иллура и уже с ним двигаться в горы, снова сменив флагманскую триеру на коня.
Дарданы, по сообщениям Аргима, оказывали жестокое сопротивление. Это был многочисленный и воинственный народ, у которого имелась мощная армия из конных и пеших воинов, уже потрепавших авангард скифов в нескольких открытых сражениях. Но и скифы не вчера родились. Аргим продолжал теснить их все дальше в горы, где, по данным разведки, в хорошо укрепленных долинах находились их главные города. С севера наступали македонцы. И дарданы вели яростную войну на выживание, обороняясь и контратакуя на двух фронтах. Слушая донесения, Ларин отчетливо понимал, что еще успеет повоевать с дарданами. Быстро они не сдадутся. А потому спокойно достраивал крепость и ожидал подхода основных сил.
На исходе восьмого дня дожди закончились и почти сразу ему доложили, что на противоположном берегу появилась конница. Выйдя на только что отстроенную башню, откуда открывался отличный вид на реку, Леха вдохнул напоенный ароматом свежести воздух, приставил ладонь ко лбу и в лучах вечернего солнца, разглядел приближавшиеся полки.
— Ну, вот и братец пожаловал, — пробормотал Леха и добавил, обернувшись к Токсару, что ходил за ним по пятам, словно тень, — начинается новая жизнь.
Он не ошибся. Едва переправившись на другой берег, тридцатитысячная конная армия царя скифов расположилась лагерем вокруг крепости. И в наступивших сумерках на берегу было уже не протолкнуться от юрт и лошадей, изредка оглашавших окрестности своим ржанием. Зажглись костры. В воздухе запахло ароматом горячей пищи.
— Хорошую крепость построил, Ал-лэк-сей, — похвалил Иллур, осмотрев наутро восстановленные сооружения, — но не пристало скифу отсиживаться за стенами. Ты хороший моряк, но дальше нам нужно двигаться посуху. Не забыл еще, как на коне сидеть?
— Да как же я забуду, — усмехнулся Леха, задумчиво почесав бороду, — до твоей ставки только так и можно было добраться. На корабле туда не доплыть.
— Это верно, — в свою очередь улыбнулся Иллур, оглядывая бесконечные долины, начинавшиеся на другом берегу и тянувшиеся до самого горизонта, — много земель мы захватили. И без конной армии их не удержать. Но и к морю греческому мы еще вернемся. А пока я хочу захватить горы дарданов, за которыми лежит Македония. А там и до другого побережья недалеко.
Леха не стал спорить. Горы так горы. Опорную базу для флота в среднем течении Истра они устроили на славу. Вчера он получил известия с побережья Малой Скифии, от командира эскадры квинкерем, что появлялись греки, но были отброшены. Серьезных потерь нет. Иллур уже отправил туда пятитысячный корпус для укрепления порядка в новых землях, а сам адмирал организовал регулярное патрулирование по реке своих бирем и триер, чтобы случайно не затронутые войной местные жители не подумали считать себя свободными. Так что побережье и вся река вплоть до этих мест теперь контролировалась флотом скифов. А берега и глубинные земли — их конницей. Можно было и в горы подаваться. Навстречу к македонцам, громившим дарданов где-то в южных ущельях Балкан, или Гема, как здесь называли эти горы.
На следующее утро почти вся армия, — Иллур оставил здесь только тысячу воинов, — снялась с места и направилась вверх по долине. Ларин был удивлен, что его кровный брат привел с собой далеко не всех имевшихся в его распоряжении воинов. Впрочем, пообщавшись с Иллуром, выяснил, что обескровленный корпус Арчоя, обогнувшего Карпаты, а также воинство Тарнары, куда вновь входили и амазонки Исилеи, Иллур оставил в землях гетов, защищать его новые границы на западе. Там, где еще обитало немало воинственных племен, не испытавших пока на себе тяжелую поступь скифских коней и ударов его «бронированной» армады. Среди них было немало кельтов, о силе и несговорчивости которых Ларин был наслышан от своего карфагенского друга. Много войск Иллур оставил и в северных землях гетов, примыкавших к горам и новым владениям скифов, — Тире и Ольвии. Не говоря уже о самих этих городах. Разросшаяся кочевая империя требовала теперь гораздо больше войск для защиты своих границ. Но Иллур, похоже, не собирался останавливаться на достигнутом. Ведь лучшая защита — это нападение. А если вспоминать о тайном соглашении с Ганнибалом, предстояло захватить еще множество земель и, если не по Истру, то по самому побережью Адриатики, дойти аж до Северной Италии. А там схлестнуться с легионами Рима. Поэтому Ларин был не удивлен, когда Иллур поведал ему о наборе рекрутов в конные и даже пешие полки.
— Вся конница Палоксая, что сбежала с поля боя, теперь служит мне, — рассказывал ему кровный брат, покачиваясь в седле, — набралось почти четыре тысячи человек.
— Они даже не переметнулись к грекам? — изумился адмирал, внимая словам Иллура.
— Нет, — ухмыльнулся царь, — они вспомнили, что родились скифами. Сами вернулись ко мне, и я не казнил их.
Он скользнул взглядом по окрестным скалистым холмам, становившимся все круче, и продолжил свою мысль.
— В наказание я отправил их в набег на земли греков. И они отлично справились, сотни деревень, принадлежавших Томам и Одессу, сожжены. Берега Истра хорошо защищены. А греки в панике ожидают нападения на свои города.
— То-то я думаю, отчего они вдруг решились напасть на наше побережье, — задумчиво проговорил Ларин, понятия не имевший о набегах на греков, — а это была месть.
Честно говоря, он был немного обижен, ведь кровный брат его даже не проинформировал о своих действиях. «Впрочем, он царь. Ему виднее. А мне тогда не до греков было, — быстро успокоился адмирал, —
