проживешь. А что денег много берем… Так тут все дорого, брат. Все привозное, практически ничего не производится. Опять же за стоянку плати, крыше плати, Соединенным Мирам плати, ман. Знаешь, сколько набегает? По-хорошему, следовало бы разогнать весь местный сброд по галактике, а планету закрыть к чертям. И пусть Папа Юп с детишками жрут друг друга в пустыне. Но нет, не выйдет: народишко уже прикипел к этим пескам, опять же после пиратов уже кое-как устроился, в себя приходить начал, а на других планетах куда девать такую ораву дармоедов? То-то же…
Вскоре над горизонтом показались прямоугольные серые башни города. У въезда в пригород на обочине стоял полицейский вездеход, возле которого маялся в жидкой тени облепленный цветом кандавы блюститель порядка. Кувалда притер свой «Безумный Макс» к обочине позади него, остановился, вылез из машины и направился в сторону полицейского. Перебросившись с ним парой слов, водила постучал в окошечко вездехода. Оно опустилось, таксист что-то сунул туда, дурашливо козырнул двумя пальцами и вернулся к своей машине.
— А ты говоришь, дорого, — произнес он, снова выруливая на трассу. — Опять шакалы тариф подняли…
Город производил удручающее впечатление. На въезде их встретили полуразрушенные дома, огромные ямы посреди дворов, пустые глазницы окон — после бомбардировки никто даже не попытался ликвидировать ее последствия. Ближе к центру город понемногу начал оживать, замелькали разноцветные вывески и витрины, стали появляться недавно отремонтированные дома. Однако когда такси миновало круглую площадь с памятником какому-то бородатому военному в центре и с серыми небоскребами по краям, состояние окружающих домов и дороги вновь начало стремительно портиться. Вместо угрюмых, но прилично одетых граждан, попадавшихся на центральных улицах, замелькали уродливые бомжи, одетые в неописуемые лохмотья, группы малолеток, под футболками у которых натренированный взгляд Пестрецова привычно определял очертания крупнокалиберных стволов. Где-то впереди, за домами, бахнул одиночный выстрел, и тут же отозвалась пронзительным визгом очередь из плазмомета.
— Инфернус, — вполголоса произнес Кувалда. — Смотри по сторонам, Лео, я могу и не уследить…
— А где же граница? — удивился Пестрецов. — Где колючая проволока, вышки, прожекторы и КПП?
— Нету никакой границы, ман, — пояснил водитель, выкручивая руль. — Пацаны живут по строгим понятиям. Сразу как ушли федералы, Убуа попытался наложить лапу на весь город. А кое-кто из крутых ребят захотел откусить кусок у самого мэра. Но у него всегда была самая сильная банда. А после выборов он еще и подгреб под себя все оснащение, которое федералы передали местной полиции. Так что две недели тут шли жуткие бои. Полгорода рвануло в пустыню, и у ребят Папы Юпа, надо думать, наступил праздник живота. Убуа порвал почти всех и подмял весь город, кроме Инфернуса, но понес такие потери, что решил не штурмовать мятежный район, а предпочел договориться, тем более что местные банды уже не представляли для него опасности. Здесь всегда селился самый безбашенный народ, постоянно грызущийся между собой, так что крупных банд, которые могли составить мэру серьезную конкуренцию, здесь отродясь не было. Так, падальщики, правда, много о себе мнящие… Но зато если бы Убуа сюда сунулся, в него палили бы даже кошки и крысы. Потому что даже они здесь ходят с оружием…
Кувалда оскалился.
— Так что наш уважаемый мэр пообещал, что не станет вмешиваться в дела банд, но только в одном районе города. За это местные обещали не распространять свое влияние на остальной город — там денежки собирает полиция. Инфернус объявили зоной свободного и уголовно ненаказуемого ведения огня, после чего банды занялись друг другом, а власти — своими делами. Теперь те и другие почти не пересекаются, но местные крестные отцы хорошо понимают, что если они разозлят Убуа, тот уже не остановится ни перед чем. Поэтому никакая граница не нужна: если какие-нибудь отморозки попытаются нарушить договор, их уничтожат свои же, чтобы не ввязываться в гораздо более кровопролитные разборки…
— За нами уже четыре квартала две машины едут, — внезапно прервал его Родим, поглядывая в заднее окошко.
— Ага, вижу…
Кувалда вдруг резко вывернул руль, одновременно ударив по газам. И тут же позади них раздался оглушительный взрыв и с тихим шелестом осыпался угол заброшенного здания, выходившего в переулок, в который они свернули.
— Лео! К плазмомету, ман! — проорал таксист.
Пестрецова не было смысла подгонять: он уже занял позицию за орудием, широко расставив ноги и заклинив себя на заднем сиденье, чтобы не швыряло по всему салону.
Один из преследователей на темно-синем, неоднократно битом «Хамлете» на полной скорости пролетел мимо переулка, в который так неожиданно свернул «Макс» с двумя лохами, но другой, на черном полуспортивном «Лемере» тридцать лохматого года выпуска, плотно повис у них на хвосте. Переулок был узким, из-под колес «Макса» с пронзительными воплями выпрыгивали худые ободранные коты, усиленным бампером машина с грохотом сносила мусорные баки и баррикады из пластиковых ящиков под стенами домов. Из редких окон иногда раздавались гневные вопли местных жителей, один раз по крыше «Макса» ударила выпущенная с верхних этажей пуля. Родим держал преследователя в прицеле, но стрелять не рисковал: шар плазмы вполне мог зацепить какой-нибудь мусор сразу по вылету из «трубы», и тогда рвануло бы так, что могло повредить и их машину. Вылетая из переулка, Кувалда чиркнул правым крылом по кирпичной стене, оставив на ней чешуйки автомобильной эмали.
Переулок вывел их на набережную неширокой реки, с другой стороны ограниченную серыми фабричными корпусами. Выжимая из двигателя максимум, таксист с ускорением погнал по узкой полосе асфальта, каждую секунду рискуя проломить хлипкое ограждение набережной и ухнуть с высоты в мутную, покрытую масляными пятнами воду.
— Они нас не загонят в тупик? — крикнул Родим.
— Посмотрим! — отозвался Кувалда. — Выбора у нас все равно нет!
Преследователь вырвался из переулка на оперативный простор, и Пестрецов тут же полил его плазмой, раскрошив ему левую фару и снеся полкрыла. Бандиты ответили длинной очередью, которая вздыбила асфальт слева от «Макса».
— Если у них тоже есть ракеты, нам хана, — хладнокровно констатировал Родим.
— На черта им превращать нас в головешки? Им нужна машина и то, что из нее можно забрать! — прокричал водитель. — Они будут нас гнать, пока не загонят в ловушку. Потом спокойно заберут машину, а нас либо пустят в расход, либо продадут работорговцам!
— Ну-ну! — зло прищурился Родим и вновь приник к прицелу, стараясь поймать преследователя, который, оценив его мастерство, принялся довольно умело бросать машину из стороны в сторону, то и дело скрываясь за кучами мусора и металлических обломков, валявшихся по всей ширине того, что в более цивилизованном месте называлось бы проезжей частью.
Прямо по курсу к ним стремительно приближался широкий металлический мост через реку. Вывернув руль с такой силой, что чуть не вырвал его из гнезда, Кувалда едва вписался в девяностоградусный поворот. Преследователь не сумел толком повторить его головокружительный трюк и ударился боком об угол здания, потеряв несколько драгоценных секунд. Однако тут же наперерез «Безумному Максу» вылетел из просвета между домами отставший было темно-синий «Хамлет». Ругаясь в голос, Кувалда бросил свою машину вправо, едва не врезавшись на полном ходу в фонарный столб, вылетел на растрескавшийся тротуар и погнал в противоположном от моста направлении. Автомобиль бандитов мчался параллельным курсом, пытаясь притереть «Безумный Макс» к стене и вынудить его остановиться. Родим зло выругался и отпустил рукоятки плазмомета: «Хамлет» влез в мертвую зону. Случайные прохожие, малолетняя шпана с разрядниками и сидевшие под стенами бомжи привычно исчезали с дороги, прячась в подворотнях, уползая на подвальные лестницы и поспешно вскарабкиваясь на бетонные козырьки вторых
