советов и комментариев воздерживался. Может, потому, что сам ничего не понимал, хотя верилось в это с трудом. А с другой стороны, Вайгар ведь использовал свои методы, которые с некоторых пор стали ему доступны, и без них все его усилия однозначно были бы обречены на неудачу.
Одни только поиски светлого источника с последующей привязкой к нему отняли у него столько сил, что раньше на восстановление ему бы потребовалось не меньше недели. А сейчас, с помощью деревьев, все прошло сравнительно безболезненно. Конечно, если бы он попросил Нави показать ему источник, она бы согласилась с радостью, но он не хотел пока никому ничего рассказывать. Садиться в лужу лучше в одиночестве, а Вайгар совсем не был уверен в успехе задуманного.
Однако у него получилось. После двух суток непрерывного выворачивания мозгов без сна и отдыха и, уж тем более, без перерыва на обед, получилось.
Получилось взять энергию источника, пропустить через нерхашскую часть себя (человеческая здесь только мешала, и ее пришлось отделить) и смешать с гайровской энергией. И после этого он позвал Нави и Шиго, потому что дальнейшие действия без их помощи не имели никакого смысла.
Как только они вошли, их взгляды сразу же остановились на нем, как приклеенные. Вайгар, подозревая, что выглядит после двух бессонных ночей не лучшим образом, рыкнул на них, и начал объяснять, зачем они ему понадобились. Нави и Шиго молча слушали, но время от времени все равно поглядывали не столько на него, сколько на его ауру, которая изменилась за эти два дня до неузнаваемости, хотя сам Вайгар об этом не подозревал.
Еще сутки они потратили на то, чтобы определиться с соотношением энергий, а потом Вайгар, ошалевший от бессонницы и собственной безнаказанности, решился еще на одну авантюру. Почти разорвав связь с собственным телом, он спустился по источнику вниз, под землю. Туда, в глубины Нерхаша, где источник брал свое начало.
Светящийся нежным белым светом нематериальный ручеек привел его в самое сердце живой планеты. Именно здесь обитало то, что называлось теперь Нерхашем. Энергия чистого бытия пульсировала в такт всему живому на поверхности, и Вайгар слился с ней, получив в дар от нее такую радость от ощущения собственного существования, что умирать после этого стало совсем не страшно. Вот только смерть неожиданно исчезла из его мировосприятия, и он вдруг со всей очевидностью осознал, что умереть теперь не сможет, даже если очень захочет. Бессмертие вошло в его сущность и стало ее частью, а душа приняла его, не зная толком, что оно собой представляет, дар или проклятие.
Сколько времени прошло с тех пор, как он здесь оказался, Вайгар не знал. Постепенно он начал снова осознавать себя, как человеческое существо, как гайра по имени Вайгар из семейства Лар, и сумел посмотреть вокруг уже другими глазами. Он заметил, что из сердца Нерхаша выходят еще две светящиеся дорожки, и, еще не поняв до конца, что это такое, сотворил некое усилие, попытавшись перенаправить их потоки в то русло, по которому он сюда пришел.
Он не понял, как это у него получилось. Понял только, что дело было вовсе не в силе, которую он приложил, на это ни у кого не хватило бы никакой силы. Дело было в его праве сделать это. Он был плоть от плоти и кровь от крови этой планеты, и его двойственность нисколько не мешала его родству с ней. Его гайровская и нерхашская части перемешались между собой, и существовали теперь в гармонии, чего, наверное, и добивался его таинственный родитель.
Он опять изменился. Вернулся не таким, каким ушел, и, если бы кто-нибудь из Ларов увидел его, когда он глубокой ночью вернулся в свое тело, то он не узнал бы своего родственника. Аура его представляла собой такое непривычное зрелище, что Вайгар и сам это почувствовал. Не имея ни сил, ни времени на то, чтобы привести ее хотя бы в относительный порядок, он прикрылся туманом и набросил на ауру защиту, вспомнив, как это проделывал дед, и тут же отключился, давая отдых измученному телу. Последнее, о чем он подумал перед тем, как заснуть, было то, как бы ему научиться не спать. Жаль было тратить впустую столько драгоценного времени.
Впрочем, утром он отказался от этой мысли, потому что сон подарил ему новые возможности, о которых он никогда ранее не слышал и, уж тем более, не мечтал. А они были вполне достойными того, чтобы о них мечтать.
Во сне Вайгар обнаружил себя в лесу Ценеты, у старого дуба, между корнями которого лежала Кинари, и он не помнил, как он там оказался. Но зато точно помнил, что он заснул. Возможно, если бы он оказался в каком-нибудь другом месте, то он бы просто вернулся обратно, или провалился в обычный глубокий сон, но здесь была Кинари. Вайгар не удержался и спустился вниз. Легко проскользнув между корнями, он увидел тело Кинари, и тихо похрапывающего Квана возле нее. Вайгар осторожно опустился рядом с ней и, как всегда в ее присутствии его сердце затопила горячая волна счастья. Возможно, он был эгоистом, и больше любил свои чувства, которые возникали при виде нее, чем саму Кинари, но кто может сказать, чем на самом деле является любовь?
Он видел ее теперь совсем по-другому, чем раньше. Видел, то, чего раньше не замечал. Что смерть - это не просто схлопнувшийся кокон. Что душа Кинари, похожая на маленькую светлую бабочку, не ушла туда, откуда нет возврата, а находится совсем рядом и просто спит, как уставший ребенок после долгой игры. Что есть надежда, что она проснется, когда старый дуб, принявший на себя роль ее отца, выполнит свою работу. Надо просто ждать.
После того, что произошло с ним в последние дни, Вайгар чувствовал, что, используя свои новые возможности, сможет заставить ее вернуться, но он не хотел этого делать. Хватит уже насилия над ее душой! Лучше подождать, а там видно будет.
Вайгар и ждал, неподвижно сидя рядом с ней, до тех пор, пока кто-то очень настойчивый не начал трясти его за плечо. Тогда он вздрогнул и проснулся.
Первое, что он увидел, когда открыл глаза, было совершенно безумное лицо Даги.
– Вайгар, вставай, началось! - Выдохнула она и начала выбрасывать из шкафов его одежду.
Вайгар поморщился от ее активности. Она показалась ему похожей на радостную и энергичную муху, которая с раннего утра жужжит и усердно бьется головой о стекло в тщетной надежде пробить в нем дырку. Вставать очень не хотелось, потому что все тело ломило и болело. Ощущение было такое же, как в дикой молодости после хорошей драки.
– Дага, перестань мельтешить! - Проворчал он, со стоном поднимаясь с кровати. - Ты можешь толком сказать, какого хрена случилось?
Она обернулась и окинула его горящим взглядом.
– Они перешли границу со стороны Нарги! Господин Дарэн заскочил на минуту, попросил меня тебя разбудить и передать, что все ваши собираются в доме Ларов. Тебя уже ждут, Вайгар!
– Ничего, подождут, - проворчал он, пытаясь натянуть на себя штаны, - поверь моему опыту, без меня не начнут!
Дага одарила его красноватыми сполохами, исходящими из потемневших от злости глаз. Воздух вокруг нее заколыхался от горячих потоков.
– Ты хочешь сказать, что Заргон будет сидеть и дожидаться, пока ты наденешь штаны?!!!
– Само собой, солнышко! - Резонно возразил Вайгар. - Он же не может начинать войну без своего главного противника!
– А тебе не кажется, что ты слишком самоуверен? - Обманчиво мягко поинтересовалась Дага. От нее дохнуло жаром, как от хорошей печки в холодную зиму.
– Нет! - Беспечно ляпнул Вайгар, но, глянув на Дагу, понял, что немного переусердствовал. Еще чуть- чуть, и придется тушить пожар. - Дага, прелесть моя, мне показалось, или ты действительно похорошела? Откуда у тебя такие чудные волосы? - Если на женщину не производят впечатления комплименты, значит, она не женщина.
Наверное, ледяной душ не подействовал бы на Дагу так, как эти слова. От жара и пламени за долю секунды не осталось и следа. Перед Вайгаром вместо разъяренной фурии семейства Ангриц стояла молодая нежная девушка и невинно хлопала глазками.
– Тебе, правда, нравится?
– Само собой! Но ты не ответила. Откуда такая роскошь?
Волосы Даги, ранее бывшие какого-то неопределенного цвета и не отличавшиеся ни густотой, ни блеском, превратились в шикарную гриву, в которой с большим успехом и безо всяких ухищрений прятались ее острые ушки.
