во тьме, - не зажжёшь ли ты пожар? - Миктекасиуатль говорила негромко, но голос её звучал отчётливо: акустика в Зале учеников просто феноменальная. Да и вообще Катакомбы - странное, мягко говоря, место. Британские спелеологи - они провели здесь месяц - растеряли к концу этого месяца всю свою знаменитую английскую сдержанность. И это притом, что их не допустили на нижние горизонты пещер - Эухенья мастерица отводить глаза, к тому же ей помогали её самые способные ученицы…
Каждый раз при посещении Катакомб и особенно Зала учеников Диего охватывало чувство сопричастности к чему-то очень важному и сокровенному. Здесь, под сводами этих пещер, всё дышало магией: древней и новой, ставшей продолжением древней. Настоящей магии обучали там, внизу, подальше от чересчур любопытных глаз и ушей, и далеко не сразу (и не все) новые ученики признавались пригодными для получения тайных знаний. Зато те, кого строгая Мать-Ведунья (именно так называл ведьму Диего) сочла достойными принять и нести этот опасный груз… Рохо иногда сравнивал Миктекасиуатль с мастером-ювелиром, под умелыми пальцами которого необработанный алмаз становился бриллиантом, и число бриллиантов увеличивалось - медленно, но верно. 'Мы нанизываем драгоценные камни - плетём ожерелье будущего, - говорила Эухенья. - Одно неосторожное движение - тонкая нить лопнет, камни рассыпятся и покатятся, и могут угодить в липкую грязь…'.
Диего не переставал удивляться энергии, таящейся в тщедушном сухом теле старой колдуньи. Она успевала принимать и научные делегации, направляемые сюда из самых разных стран, и одиночек- энтузиастов. Не брезговала Эухенья и толстосумами, которых манил в Катакомбы терпкий аромат экзотики, хотя этих она откровенно водила за нос, изрядно облегчая их кошельки в обмен на 'откровения жрецов Мачу-Пикчу' или на 'тайны богов Тауантинсуйю'. И при этом Миктекасиуатль не забывала главного - она плела и плела драгоценное 'ожерелье будущего'. 'Ты одна могла бы освещать весь Пуэбло-дель-Рио, - пошутил однажды Рохо, - и разорить дотла все энергетические компании!'. 'Большинство жителей этого города, - серьёзно ответила ведьма, - слепы: им не нужен свет. Я буду светить тем, у кого есть глаза'.
На первых порах власти города довольно косо смотрели на обосновавшуюся в пещерах странную компанию, но постепенно привыкли - в конце концов, каждый сходит с ума по-своему - лишь бы другим не мешал. В последователях Карлоса Кастанеды в здешних местах недостатка не наблюдалось, к тому же 'горная обитель' привлекала внимание туристов (к этому времени Мерседес зарегистрировала туристическое агентство, специализирующееся на экскурсиях 'в магическое прошлое', и исправно платила налоги в городскую казну). Получаемая городом прибыль была ощутимой - роман Диего Рохо 'Предупреждение' имел резонанс, и находились желающие взглянуть собственными глазами на те места, 'где всё это будет'. Правда, неофициальные власти Пуэбло-дель-Рио и его окрестностей вознамерились было подмять братство под себя, но Эухенья каким-то образом (каким - Диего мог только догадываться) решила этот вопрос, побеседовав пару раз наедине с серьёзными 'сеньорами из джунглей', прибывавшими в Катакомбы в сопровождении целой своры гориллоподобных охранников, увешанных оружием от ногтей пальцев ног до мочек ушей.
Негативную реакцию 'поклонники языческих идолов' вызвали у католической церкви, и справиться с тайным и явным противодействием 'святых отцов' оказалось посложнее, чем найти общий язык с бандитствующими наркоторговцами, однако и это препятствие удалось преодолеть
Пещерный посёлок крепко стоял на ногах. Катакомбы вызывали интерес, а вместе с этим интересом притекали деньги. В разной форме: от оплаты подземных экскурсий до грантов солидных научных структур, изучающих паранормальные явления. Были и другие доходы - платное целительство (Эухенья безошибочно определяла источник благосостояния и размер кошелька очередного посетителя и 'элов' потрошила нещадно) и даже магический синтез драгметаллов (впрочем, к этому последнему способу прибегали крайне редко и с предельной осторожностью). Было у жителей Катакомб и своё подсобное хозяйство - в этом отношении братство ничем не отличалось от сотен и тысяч религиозных, псевдорелигиозных и иных сообществ 'по интересам', во множестве возникших на Земле XXI века в противовес неумолимому прессингу глобализации.
Да, на первый (и даже на второй) взгляд 'пещерное братство' ничем не отличалось от множества ему подобных групп и сект. О том, что на самом деле скрывали своды Катакомб (или 'Пещер Миктекасиуатль' - bruja жила здесь постоянно), никто не догадывался - так, по крайней мере, считал сам Диего. Эухенья на этот счёт была гораздо менее оптимистична. 'Я ощущаю чужое внимание' - обмолвилась она как-то, но от объяснений уклонилась.
…Задумавшись, Рохо не заметил, как закончился ритуал, - его вернул к реальности чуть насмешливый голос ведьмы:
– Ты не уснул, chico ruso?[13] Зал учеников - не самое лучшее место для сна. Ты искал меня - что случилось?
– Случилось, мать Эухенья, - отозвался Диего, вставая. - Случилось.
Миктекасиуатль выслушала его внимательно, не перебивая, и он обратил внимание на тревожный огонёк, мерцавший в чёрных глазах Матери-Ведуньи. Диего ждал привычного: 'А ты что, сам не догадался?', однако вместо этого она произнесла торжественно и тихо:
– Свершилось, chico ruso, свершилось…
– Свершилось что? - не понял Рохо.
– Твой сон не был сном - точнее, он был не совсем сном. Ты снова видел.
– Будущее? И… очень близкое будущее? Опасная грань рядом, я чувствую её! Я…
– Нет, - покачала головой Эухенья, - ты видел уже прошлое.
– Прошлое?! Но небоскрёбы Пуэбло-дель-Рио стоят, как ни в чём не бывало, и вокруг нас зелёная сельва, а не мёртвая выжженная пустыня! Какое прошлое, мать Эухенья?
–
– Неужели… Неужели?!
– Да, chico ruso, - это свершилось. Пойдём-ка наверх - я хочу взглянуть.
Выйдя из пещер, Эухенья, щурясь от яркого солнечного света, долго смотрела на реку, серебристой лентой опоясывающую предгорья, и на город - там, за рекой.
– Дай руку, - потребовала она наконец, повернувшись к Диего. - Всё верно, следа нет, и быть не может. Реальности разделились, и в каких-то мельчайших деталях они отличаются друг от друга - даже Творящим Миры невозможно скопировать такие огромные и сложные структуры с абсолютной точностью. Ты ещё не понял? Carajo, тебе уже шестьдесят - пора бы и научиться!
– Значит… - пробормотал ошеломлённый Рохо. - Значит… Значит, тот крик всё-таки был услышан?
– Да, - Миктекасиуатль медленно кивнула. - Крик услышан. Мы - ты, я, и многие другие, о которых не знаем ни я, ни ты, - сделали это. Этот мир родился благодаря нашему неистовому желанию хоть что-то изменить и остановить топор палача, падающий на шею обречённого. А ты видел во сне гибель старого мира, в котором вспыхнул Адский Огонь, - того мира, где через сотни лет родятся Вестники. Ты, то есть твой двойник, видел гибель Пуэбло-дель-Рио - город действительно умер, только не
– А как всё это случилось? - Диего пришёл в себя, и теперь его разбирало жгучее любопытство. - Ну хорошо, я спал, и проснулся уже в новой реальности - это понятно, хотя… не очень. А те, кто бодрствовали? Они что, ничего не заметили?
– Не знаю, - Эухенья пожала плечами. - Возможно, у них закружилась голова. Может быть, они на секунду потеряли сознание. Может быть, что-то зафиксировала электроника… Послушай, я тебе что, Внешняя? Или ты думаешь, что я всю жизнь только и делала, что наблюдала, как рождаются новые реальности? За тот мир в ответе орты, а за этот - мы. И это куда важнее, чем отвлечённые рассуждения о природе этого вселенского феномена. Ты что же думаешь, здесь не осталось Адских Зерён и людей, готовых их бросить? Да и само оружие - оно выковано для того, чтобы убивать, и в конце концов оно само может решить - время пришло. Мы с тобой сделали, что смогли, но это только полдела. Идём - надо собрать старших учеников: тех, кто сможет понять - правильно понять. И - действовать.
– Подожди, - остановил её Рохо. - Но ведь был же какой-то толчок! Точка выбора - точка бифуркации,
