— Эта форма очень тебе идет, — осторожно сказала она. — Ты всегда о ней мечтал.
— Ты ведешь себя безответственно. Не заговаривай мне зубы! — продолжал клокотать Грзенк.
Лирда хотела сказать, что у орлов нет зубов, но благоразумно промолчала, не желая раздражать отца еще больше. Чтобы ее ленивый папочка самолично притащился на ужасную и беспокойную планету, вместо того чтобы засыпать ее с орбиты бесконечным потоком ценных указаний, — для этого требовался какой-то особенный повод.
— Почему ты не выходила на связь? — уже спокойнее спросил Грзенк.
— Я думала, ты впал в спячку.
— Ерунда! Я почти все время был на Земле! — заявил Грзенк, вспоминая, что отдал кибермозгу распоряжение сообщать, что он в спячке, а потом забыл его отменить.
— Ты был на Земле? — не поверила Лирда. — И давно?
— Почти с самого начала. Я потерял тебя, когда ты садилась в машину к этому толстому уродливому самцу, — недовольно сказал Грзенк.
— К толстому самцу? Ах да, к Константину Львовичу! Он вовсе не урод! — засмеялась Лирда, почти сразу догадавшись, о ком идет речь. — И почему ты мне сразу не сообщил? Зачем было таиться?
— Прадедушка Бнург запретил мне, чтобы это не повлияло на твои поступки…
— Прадедушка тоже в Москве? — не поверила Лира. — И где он?
— Был в зоопарке.
— В зоопарке? — расхохоталась Лирда. — В самом деле?
— У него дела. Очень важные… — неохотно объяснил Грзенк, деликатно опуская подробности о прадедушкиных
причудах.
— А, опять гоняется за кошками? — догадалась Лирда.
— Как, ты об этом знала? Знала, что он собака, и ничего мне не говорила?
— Это была наша тайна. Его и моя, — пожала плечами Лирда. — Все началось уже довольно давно.
— Привязанность к форме — ужасная вещь. Твоему прадедушке стоило бы зарубить себе на носу! — воскликнул Грзенк и смутился, вспомнив, как приятно было вонзиться когтями в вороненка.
— Подумаешь, такой пустяк: повыть слегка на луну или цапнуть кого-нибудь за ногу… — протянула Лирда. — А что еще рассказывал дедушка? Почему он запретил тебе со мной встречаться?
Грзенк почувствовал, что на него снова наваливается тоска беспросветная, как серые тучи над ними. Он соскочил с бортика, неуклюже боком запрыгал по аллее и перелетел на бюст Фонвизина, стоявший сбоку от фонтана. Дождь, который начал было стихать, хлынул с новой силой. Лирда посмотрела на университетские часы, но не смогла разглядеть стрелки за сплошной стеной ливня.
— Эй, чего ты молчишь?
— Не нужно было прилетать на эту планету, — пробурчал Грзенк. — Нас выследил майстрюк.
Чтобы не разжевывать, он на несколько секунд приоткрыл Лирде свое сознание. Дочь гибко и осторожно, удивленная таким доверием, проникла в него и, уловив темные пульсирующие образы приближающейся опасности, мгновенно все поняла.
Со стороны это выглядело так: в густой штриховке ливня па бортике фонтана не шелохнувшись сидела девушка в белом свадебном платье, а через аллею на плече Фонвизина замер мрачный орлан со взъерошенными перьями и желтым крючковатым клювом.
Едва Лирда выскользнула, сознание Грзенка вновь стало непроницаемым.
— Я ничего этого не знала, — вдумчиво сказала она. — И представляю, как ты переволновался. И что, у нас в самом деле нет выхода?
— Выход есть: схватиться за хвост кобры, спасаясь от волка, — пафосно сказал Грзенк. — Другими словами, о дщерь моя, мы должны найти Великое Нечто.
— Разве Великое Нечто не легенда? — удивилась Лирда.
— Эта легенда дышит нам в спину, — взвился Грзенк. — Великое Нечто разбужено!
— Нет, постой! Это нужно еще доказать! — заспорила Лирда. — Я считаю, что Великое Нечто — миф. Осколок загадочной религии, доставшейся нам от працивилизации. Единственное, что действительно необъяснимо, — это координаты планеты и ее описание. Как они могли быть известны предкам, не знавшим межзвездных перелетов? С другой стороны, раз первые два закона працивилизации действуют, значит, должен действовать и третий. Но в то же время нет никаких объективных доказательств существования Великого Нечто, и как исследователь я нуждаюсь В более точных подтверждениях…
— Послушай! В кого ты такая зануда? — крикнул Грзенк, возмущенно хлопая крыльями. — Речь идет не о научном подтверждении, а о нашем с тобой выживании. Майстрюк будет здесь уже послезавтра! У нас остались день и ночь, еще один день, а потом начнется охота. И в этой охоте добычей будем мы.
Лирда представила, как из глубин Вселенной к Земле стремится майстрюк, похожий на зыбкие бильярдные шары, грязновато-белые, вытянувшиеся в цепочку, о майстрюках она знала многое, но все из учебников. Никто из тех, кто видел майстрюка вблизи, не мог уже об этом рассказывать в реальном мире.
Само название «майстрюк» произошло от имени первой жертвы этого космического хищника. Существовало предположение, что древняя працивилизация, предшествующая нынешней цивилизации мрыгов, погибла именно по вине майстрюков, после чего хищники по загадочной при чине на несколько сотен тысяч лет покинули их сектор галактики и вновь появились лишь около полутысячи циклов назад, в период высочайшего расцвета культуры мрыгов.
Каждый шар обладал частью разума и мог охотиться и уничтожать добычу самостоятельно. Чем старше был майстрюк и чем больше побед он одерживал, тем из большего числа шаров он состоял. Каждый шар — одна жертва, одни удачная охота. Молодые, только что родившиеся майстрюки редко насчитывали больше пяти-шести шаров, а опытные и мощные ветераны могли быть из сотни шаров и даже больше.
Самый крупный и опытный из известных майстрюков, сожравший, кстати, и прадедушку Бнурга, насчитывал около четырехсот шаров. Хотя таких титанов было немного, именно на их долю приходилось больше всего удачных охот. Убивая жертву, майстрюки впитывали в себя часть ее возможностей и присоединяли к себе ее материю. Теперь и бывшая физическая сущность прадедушки Бнурга, равно как и другие жертвы этого майстрюка, участвовала в охоте группы.
Майстрюк-титан, убивший прадедушку Бнурга, обычно рассыпался на охоте на три — по сто — сто пятьдесят шаров — части, которые отрезали добыче все пути к отступлению, устраивали ловушки и уничтожали вместе с фантомами.
Размножались майстрюки отделением шаров от одной самки и двух взрослых самцов. Шары одного организма постоянно поддерживали между собой телепатическую связь.
Каждый шар по отдельности мог быть довольно уязвим. Именно поэтому опытные майстрюки никогда не разделялисьна охоте, предпочитая выслеживать добычу единым целым или даже сливаясь в сообщество из двух-трех хищников.
Только молодые и неопытные майстрюки, насчитывающиене более десяти-пятнадцати шаров, еще не особенно притершихся друг к другу, порой разделялись и действовали на охоте каждый сам по себе. То, что летящий теперь к ним майстрюк, оказавшись в Солнечной системе, рассыпался по разным планетам и даже погнался за пустым звездолетом, говорило о его неопытности и неумении точно определять, где находится жертва.
Но даже это не спасало. Майстрюки быстро обучались. Всякая изобретенная ловушка или фантом действовали только единожды. Стоило погибнуть хотя бы одному шару, как он перед уничтожением успевал передать информацию о ловушке и ее характере остальным шарам, а те жестоко мстили за его гибель.
И все повторялось: каждая жертва майстрюка сама становилась туманным шаром, и длинные цепочки шаров во Вселенной все росли, в то время как мрыгов оставалось все меньше.
В конце концов, чтобы выжить, мрыги покинули родимо планету и рассеялись по разным уголкам Вселенной, предельно усложнив майстрюкам охоту. Только изредка, чтобы по-прежнему ощущать себя единым народом, они собирались в иллюзорном пространстве и обменивались накопленной информацией.
Теперь хищникам, чтобы захватить добычу, приходилось выслеживать ее порой по нескольку лет.
