ткнул факелом в лицо своему новому шефу. Сигара загорелась вместе с бакенбардами. Получив копытом в живот, мужлан довольно быстро покинул помещение, вереща на лету.
— Вот видите, — недовольно пробурчал артист, гася баки, — с кем работать приходится. Доверь таким спички… так что там у нас дальше-то? А! Вспомнил! Пусть струится над твоей избушкой небольшой, веселый костерок!
Фрау Грета обежала гостя и высунулась наружу. Избушка была завалена хворостом по самую крышу. Вокруг суетилась рогатая братва. Кто-то подтаскивал хворост, кто-то уже разжигал факелы.
— Ребятушки, да за что? — взмолилась старушка.
Паромщик, вольготно расположившись в любимом кресле Греты, небрежно закинул копыто за копыто, выдернул из-за лацкана фрака бутылку экстра эликсира, сделал длинный глоток и, удовлетворенно вздохнув, произнес:
— Я натура тонкая, чувствительная, поэтому говорить с тобой будут другие. Очень хотят наши братки с тобой потолковать за жизнь… а уж договоритесь вы за жизнь или нет… пардон, мадам, вам решать.
— Я мадемуазель! — возмутилась фрау Грета.
— Сочувствую. — Гость скорбно качнул рогами. — Тем более обидно в цвете лет…
В дверном проеме появились еще три накачанные фигуры, обвешанные браслетами и гайками.
— Ну че, бабанька, побазарим за жизнь?
К русскому сленгу старушка была непривычна, но то, что базар может плохо для нее кончиться, поняла сразу.
— Значит так, старая. Капусту шинкуешь? Шинкуешь.
— Да какую капусту? Огород почитай лет пятьдесят не сажала. Мухоморчиками живу, корешочками, травками разными, настоечками…
— По поводу двух последних позиций мы попозже еще побеседуем, — пообещал Паромщик, допивая свою бутылку.
— Долю в общий котел не откидываешь? Не откидываешь, — продолжал перечислять качок. — Так что делать-то будем, бабанька?
— Не знаю… — Старушка развела руками.
— Бригаду собственную имеешь, — качнул копытом Паромщик, — с нашим злейшим… другом диаволом связалась.
Фрау ошарашенно посмотрела на чертей.
— Люцифер вам враг? — удивилась фрау.
— Я этого не говорил, — мохнатый палец Паромщика отрицательно покачался перед носом ведьмы, — однако на данный момент сей субъект нам, так сказать… слегка мешает. Политику неправильную ведет. Невинных девушек с пути истинного сбивает. Вот как вас, например… фройляйн Грета.
Качкам это надоело. Их новый шеф нахально хлебает эликсир, а им приходится работать на сухую.
— Короче, старая! Долю в общак, Лютому в морду. И вообще, кто не с нами, тот против нас!
В дверном проеме взметнулись зажженные факелы.
— С вами я, с вами! — заверещала ведьма. — Объясните только, что делать-то надо.
— Вот это базар! Шеф лучше нас объяснит. — Качки не спеша удалились.
— Скоро здесь появится добрый молодец. Большой человек в нашем деле. Папой его величают. Может представиться и Ильей. Погоняло у него такое. Надобно по русскому обычаю его принять, накормить, напоить, в баньке попарить. В русской баньке, — строго добавил Паромщик. — После баньки, как положено, кубок поднести с эликсиром.
— Да откуда ж я его возьму?! — схватилась за голову старушка. — Он денег бешеных стоит. Избушку продам, и то не хватит.
— Я же сказал, — проникновенно произнес артист, — папа приедет!
Он щелкнул пальцами. На порог бухнулся ящик эликсира, за ним еще один, еще, еще… следом пошли банки с малосольными огурчиками, помидорчиками, копчености… Избушка превратилась в продуктовый склад, которым можно было накормить пару армий. И неплохо накормить. Ножки избушки не выдержали нагрузки, подломились, и сруб оказался на земле.
— Разбирай завалы, — скомандовал Паромщик, — на растопку для баньки потом пойдет.
Черти быстро раскидали хворост.
— Еще парочку нюансов прорисуем, — небрежно произнес артист. — Все, что после папы останется, в оборот пустить можешь. Про общак, естественно, не забывай. Долю откидывай. А о товаре не беспокойся. Канал наладим. Жить хорошо будешь. Главное, крышу не меняй.
Старушка задумчиво посмотрела на потолок:
— А если потечет?
У Паромщика отпала челюсть.
— Ну ты даешь, девушка… хотя, что с вас взять? Запад он и есть Запад. Но ничего, под нашим чутким руководством… — Черт двинулся к выходу. — Да, чуть не забыл. После баньки папу гребешком причесывать не надо. Он у нас и так красивый.
— Во попала, — пробормотала ведьма, как только гость покинул ее просевшую избушку. — А Люцифер как же? — Старушка окинула взглядом продуктовый склад. — Нет, эти ребятки, пожалуй, понадежней будут.
19
В трапезную сунулась голова Епишки, дьячка при посольском приказе.
— Ваше царское величество, послы удиенцию просют.
— Какие еще послы, сколько их? — недовольно пробурчал Иван. Ему не терпелось после утренней трапезы поскорее покончить с рутинными обязанностями, заключавшимися в расстановке крестиков на бумагах, одобренных Василисой, и свалить в «Дремучий бор». Он волновался за побратима. Как там идут дела у «папы»?
— Сегодня совсем мало, — заторопился дьячок. — Но все новые. Посол Японии Сухимото Квазимото. Прислан взамен спив… э-э-э… заболевшего Такиямы Забухавы, и еще двое. Один легально, мурза какой-то от хана Кучума.
— Откуда это? Почему не знаю?
— Из-за Урала. Орды у него там какие-то…
— Вчера Золотая Орда, сегодня зауральская. С ума они, что ли, посходили? Покоя от них нет. Ладно, примем этого мурзика.
Дьячок виновато пожал плечами.
— Кто еще?
Василиса успокаивающе похлопала супруга по руке.
— Вот третьего мы и сами не разобрали толком, кто такой. Талдычит, что инкогнито. Про какую-то козу плел. Тут у меня записано… Во, коза ностра. Может, носатая, спрашиваю. Головой трясет. Ностра, говорит, и все тут.
— Это его зовут так?
— Нет, зовут его, прошу прощения. Дон Хуан.
Василиса покраснела.
— Ну и имечко. Не повезло мужику, — посочувствовал Иван.
— Говорит, что это не настоящее его имя. Это он для конспирации. Настоящее только вам откроет.
— Ладно, ща будем.
Управившись с завтраком, Иван напялил на себя корону, мантию, подхватил державу со скипетром и широким шагом двинулся на «удиенцию». Василиса едва поспевала за ним.
— Куда ты так торопишься?
