ценный подарок.
– Такой редкий и ценный, что ты решился преследовать меня в темноте, чтобы сказать мне об этом, даже в таком месте, как Джеккера. - Карс хмуро посмотрел на Пенкавра, стараясь понять его двойную игру. - Ну, так что это?
– Идем, и я тебе покажу.
– Где он?
– Спрятан. Хорошо спрятан неподалеку от дворцовой набережной.
Карс кивнул.
– Нечто такое редкое и ценное, что его нельзя показать в воровских кварталах. Ты меня заинтриговал, Пенкавр. Пойдем и посмотрим на твой подарок.
Пенкавр оскалился, и в свете луны мелькнули его острые зубы. Он пошел вперед. Карс двинулся за ним следом. Он шагал легко, избегая лишних движений. Пистолет он держал наготове. Он гадал, какую цену Пенкавр из Барракеша рассчитывал получить за свой 'подарок'.
Пока они карабкались наверх, к дворцу, пробирались между изъеденными ветрами рифами и скользили вдоль стен хребтов, еще хранивших на себе отметины, оставленные морем, Карс, как всегда, испытывал чувство, как будто он карабкается в прошлое по какой-то таинственной лестнице. Вид огромных камней с отметинами от исчезнувших якорей вызывал в нем странную дрожь. В призрачном лунном свете можно было почти ясно представить себе…
– Здесь, - сказал Пенкавр.
Карс последовал за ним под темный полуобвалившийся свод. Он вытащил из поясного кармана маленький криптоновый фонарь и включил его. Пенкавр опустился на колени и шарил среди обломков камня до тех пор, пока в руках его не очутился длинный тонкий предмет, завернутый в обрывок ковра.
Со странным почтением, почти страхом, начал он разворачивать сверток.
Карс осознал, что сдерживает дыхание, следя за тем, как мелькают худые темные руки марсианина. Нечто в манере марсианина тоже заставило его настроиться на торжественный лад.
В тусклом свете лампы костром искр запылали драгоценные камни, потом чистым блеском засветился металл. Карс подался вперед. Глаза Пенкавра - волчьи глаза, желтые, как топазы, метнулись на землянина и встретились с твердым взглядом его голубых глаз. Мгновение двое смотрели друг на друга.
Потом марсианин отвел взгляд и поспешно сдернул с предмета остатки упаковки.
Карс не шевельнулся. Предмет лежал между ними, пылая жарким светом, и ни один из них не шевельнулся и даже, казалось, не дышал. Свет лампы окрасил красным их лица и черты их резко выступали среди окружающей тьмы.
Глаза Метью Карса были глазами человека, увидевшего чудо.
Прошло время, прежде чем он протянул руку и поднял предмет.
Прекрасная и смертоносная тонкость, превосходная пропорциональность, черная рукоять, великолепно гармонирующая с его широкой ладонью, подернутые пленкой драгоценности, которые, казалось, наблюдали за ним с мудростью живого существа, начертанный на эфесе самый редкий и древний символ. Он заговорил и горло его оказалось способным лишь на шепот.
– Шпага Рианона!
Пенкавр глубоко вздохнул.
– Я ее нашел, - сказал он. - Я ее нашел.
Карс сказал:
– Где?
– Неважно где. Я ее нашел. Она твоя - за маленькую цену.
– За маленькую цену, - улыбнулся Карс. - Маленькая цена за божью шпагу.
– Дьявольского бога, - пробормотал Пенкавр. - Ибо более чем миллион лет назад Марс называл его Проклятым.
– Я знаю, - кивнул Карс. - Рианон, Проклятый, Павший, один из восставших богов прошлого. Да, я знаю легенду. Легенду о том, как старые боги захватили Рианона и запрятали его в неведомую могилу.
Пенкавр смотрел в сторону. Он сказал:
– Я ничего ни о какой могиле не знаю.
– Ты лжешь, - спокойно возразил ему Карс. - Ты нашел могилу Рианона, иначе ты не смог бы найти шпагу. Каким-то путем тебе удалось найти ключ к самой старой проклятой легенде Марса. Сами камни этого места имеют цену золота для тех людей, кто их понимает.
– Я не находил никакой могилы, - с яростным упорством настаивал Пенкавр. Он быстро продолжал:
– Но сама шпага стоит состояние. Я не осмеливался ее продавать - эти джеккериане вырвали бы ее у меня, как волки, если бы только увидели. Но ты можешь ее продать, Карс. - Воришка вздрогнул от обуревавшей его алчности. - Ты можешь переправить ее в Кахору и продать какому-нибудь землянину за целое состояние.
– Я так и сделаю, - кивнул Карс. - Но вначале мы добудем из этой могилы другие вещи.
Лицо Пенкавра перекосилось. Через некоторое время он прошептал:
– Остановись на шпаге, Карс. Этого достаточно.
Карс подумал, что чувствами, изменившими лицо Пенкавра, были алчность, смешанная со страхом. И вовсе не страх перед джеккерианами или кем-то еще подавлял алчность Пенкавра, но существовало нечто такое, что вызывало в нем подлинное благоговение.
Карс с презрением сказал:
– Ты боишься Проклятого? Боишься простой легенды, которой время окружило старого короля, обратившегося в прах миллион лет назад?
Он засмеялся, качнул шпагой и она вспыхнула в свете лампы.
– Не беспокойся, малыш. Я отгоню духов. Подумай о деньгах. У тебя может быть собственный дворец с сотней очаровательных рабынь, которые сделают тебя счастливым.
Он проследил за тем, как на лице марсианина вновь отразилась борьба страха с алчностью.
– Я кое-что там видел, Карс. Что-то такое, что напугало меня, сам не знаю почему.
Алчность отступила. Пенкавр облизнул сухие губы.
– Но, возможно, как ты говоришь, это всего лишь легенда. И там есть сокровища - и даже половина их могла бы дать мне такое богатство, о котором я даже не смел мечтать.
– Половина? - повторил Карс. - Ты ошибаешься, Пенкавр. Твоя доля составит одну треть.
Лицо Пенкавра исказилось яростью, и он подался вперед.
– Но могилу нашел я! Это мое открытие!
Карс пожал плечами.
– Если такой дележ тебя не устраивает, тогда держи свою тайну при себе. Держи… До тех пор, пока твои 'братья' из Джеккеры не вырвут ее у тебя раскаленными щипцами после того, как я расскажу им, что ты нашел.
– Ты не сделаешь это? - выдавил Пенкавр. - Ты расскажешь им и позволишь убить меня?
Воришка в бессильном гневе смотрел на Карса. Тот стоял, выпрямившись во весь свой рост со шпагой в руке, с плащом, свисающим с обнаженных плеч.
В Карсе не было никакой мягкости, никакого снисхождения. Пески и солнце Марса, его холод, жара и голод вытравили из него все это, сделав непроницаемым, как металл.
Пенкавр вздрогнул.
– Хорошо, Карс. Я отведу тебя за одну треть доли.
Карс кивнул и улыбнулся.
– Я так и думал.
Двумя часами позже они скакали по темным, изъеденным временем холмам, громоздившимся за Джеккерой и мертвым морем.
Теперь было уже поздно. Карс любил это время за то, что Марс был в эти часы хорош, как в никакие другие, и напоминал ему об очень древних воинах, завернутых в черные плащи и держащих сломанные шпаги, о таинственных временах, закрытых для настоящего, о звуках барабанов, смехе и силе…
Песок на древних холмах тихо шелестел под вечным светом Фобоса, а звезды казались холодными бриллиантами. Огни Джеккеры и громадная слепая чернота мертвого марсианского дна лежали теперь
