– Не лезь, Василисушка! Не твоя то забота. Ко Сей правильно с меня долг требует. Проигралась я ему.
– Это как? – вытаращила глаза я.
– В наперсток играли, – вздохнула кошка.
– Вот-вот! Истинно так! – часто закивал Ко Сей. Играли. И проиграли. Скажи спасибо, кошка-царица, что я еще на твой долг не налагал никаких процентов, хотя это совершенно неслыханное дело для Кидая. И ждал я, сколько мог. А теперь, извини великодушно, деньги нужны.
– У тебя и так их сто сундуков злата-серебра! – вскинулась Руфина. На что тебе еще-то! Ай вечную молодость купить решился?
– То не твоя забота, почтеннейшая, – отрезал Ко Сей, плотнее запахивая свой блестящий халат, – Твоя забота – платить. Или же, как и положено между порядочными деловыми людьми… возместить вещами согласно номиналу.
– Какими вещами? – удивилась я.
– Волшебными, – тихо пояснила Руфина. Ее апельсиновая шерстка потемнела и потускнела, глаза погасли. Мне ужасно стало ее жаль.
– Так пускай забирает их Ко Сей! – тихо предложила я, вспомнив про сундук с сапогами-скороходами, скатертью-самобранкой да другими раритетами, но тут наткнулась на острый Руфинин взгляд:
– Ты что, Василиса, рехнулась?! Ты так все царство по миру пустишь. Нешто можно этому кидале и жулику волшебные вещи в руки давать!
– Я вынужден опять выслушивать несправедливые обвинения! – Ко Сей нахмурился. А между тем сама виновница проигрыша сидит как ни в чем не бывало. Хотя перед игрой я предупреждал ее словами почтенного Жу Ли: «Не умеешь держать сабли – не выступай против конницы». Сама виновата, почтеннейшая!
– Сама… – вздохнула Руфина. Но вещей не отдам! Это государственное достояние!
– Ну тогда, – развел холеными ручками Ко Сей, – остается третий путь…
И противно засмеялся. От его восточной импозантности и велеречивости не осталось и следа.
– Понятно, – мрачно сказала Руфина. Дай хоть с родственниками попрощаться.
– Пять минут, не больше! – погрозил пальцем Ко Сей. У меня еще на сегодня много важных дел. Как вы говорите, целая куча.
– Подождет твоя куча, – огрызнулась Руфина и подошла вплотную ко мне. Поманила лапкой.
Я присела на корточки, чтоб лучше ее слышать.
– Глупость я сделала, Василиса, теперь должна расплачиваться за нее, – торопливо зашептала кошка. Денег нет, поэтому иду я в кабалу к Ко Сею. То ненадолго, не волнуйся. Я ему долг отработаю и вернусь!
– Ты что… натурой отрабатывать будешь, что ли? – испугалась я.
– Да нет, куда ему!.. злорадно усмехнулась кошка. Он уж давно от мужской немощи страдает, вот и злится оттого. Я ему по хозяйству надобна: ведь у Ко Сея никто не стирает, не убирает, не готовит. Черную работу буду исполнять, да то царице не зазорно… Ты вот что, Василиса, слушай: остаешься вместо меня за главную. Царство на тебя оставляю. И на твоего Ванечку, потому как от старшего моего царевича проку мало, он вон стоит, а меч и держать-то правильно не может! Берегись Аленки, вникай во все, волшебные вещи никому не отдавай!
– Хорошо, – торопливо, кивнула я.
– И вот еще что. Голос кошки упал до совсем тихого шепота, – Давай с тобой условимся: никому ничего не говори про Альманах-книгу! Не знаешь про такую, и все тут!
– Так я и в самом деле не знаю… – растерялась я.
– И хорошо! Аленка к тебе всяких своих наушников подпушать будет, говори и ходи с оглядкой, потому как без меня Аленка еще пуще во власть войдет… И давай уговоримся, Василиса, даже если я к тебе приду, не верь мне, покуда заветного пароля не услышишь!
– Какой же пароль? – беззвучно шевельнула губами я,
Кошка поманила меня и быстро начертила лапкой на половице золотистые искрящиеся буквы. Я едва успела прочесть, как буквы исчезли.
– Это пароль, – сказала она. А вот отзыв. Опять росчерк лапкой. Неужели этого, никто, кроме нас, не видит?!
– Не видит! – успокоила кошка. Отзыв даю на тот случай, если Аленка тобой обратится и задумает меня облапошить. Тут такая политика!.. Словом, держись, Василисушка! Пора мне. Ишь, Ко Сей как зыркает своими гляделками косыми!
– Давай хоть попрощаемся, – У меня глаза были на мокром месте. Как же я без тебя тут буду…
– Долгие проводы – лишние слезы, – отрывисто сказала кошка, – Ты справишься. Ты – Премудрая.
Кошка решительно отошла от меня и сказала довольному Ко Сею, протягивая передние лапки:
– Я готова.
Ко Сей оскалился и защелкнул на лапках Руфины Порфирородной маленькие блестящие наручники.
– Пойдем, кандальница, – ухмыляясь, протянул он.
– Хоть перед царством-то меня не позорь, чрез весь Кутеж не волоки! – прошипела Руфина, – Дай уж телепортацию применить!
– Телепортацию ей, – проворчал Ко Сей и взмахнул рукой, а кошка синхронно махнула закованными лапками…
И уже не было в трапезной ни Руфины, ни кидайца Ко Сея.
Тут и окаменение с Иванов спало.
– Забрал, окаянный! – возопил Иван-царевич. Коней седлать надобно да в погоню, матушку вызволять!!!
– А матушка велела разве ее вызволять? – вполне резонно поинтересовался мой дурачок.
– Тебя, дурака, не спросили! – оборвал брата царевич. Твое дело – леденцы грызть! А я на подвиги поскачу!
С этими словами царевич выскочил из терема, спотыкаясь о собственный меч. Иван подошел ко мне.
– Не печалься, Василиса, – сказал он. Завьем беду веревочкой.
– Ты так считаешь? Тогда растолкуй мне, пожалуйста, что здесь у вас
Напрасно было бы ожидать от заведомого дурачка толкового рассказа о политической ситуации вокруг и внутри Тридевятого царства. Я, признаться, и не ожидала. Поэтому изумилась до чрезвычайности, когда мой Иван, взяв меня за руку, вывел из терема на задний двор, где в небольшом грушевом садочке стояло плетенное из прутьев сооружение, весьма смахивающее на беседку. В этой беседке мы с ним и пристроились. Ваня отгрыз голову очередному леденцовому петушку и раздумчиво начал:
– Что творится, баешь… У нас здесь все, как всегда…
– Как это
– Насчет кошки это Аленка виновата… Нешто тебе маменька не рассказывала?
– Вообще-то рассказывала. Но мне даже не верится, чтоб можно было вот так: из живого человека кошку сотворить.
– Это еще что! Аленка-то, было дело, как поняла, что не выходит по ее хотению, залютовала пуще чумы…
– А чего она хотела? – спросила было я, но Ванятка как-то хитро перевел стрелки нашего разговора:
– Что-же касаемо Ко Сея, то он Почасту так проделывал с маменькой – за долги в кабалу брать. Маменька у нас до игр охочая, да с ним, с Ко Сеем, играть бесполезно – он всегда в выигрыше будет. Так вот, маменька ему проиграется – в карты, али в городки, али в энту игру непонятную, где и коники есть и слоники, – и принимается в Ко Сеевом дворце порядок наводить, мыть все да чистить…
