искрилась проекционная карта местности.
– Лейтенант Третчетт! – крикнула я. – Вам срочный приказ от Баронета!
Третчетт наконец-то заметил нас, отшвырнул телефон и вскочил, вытянувшись по стойке «смирно».
– Здравия желаю, господин... э-э... госпожа подполковник! Здравия желаю, мэм! Проходите, располагайтесь, я распоряжусь обеспечить вас сухим пайком... Что передал полковник Санви?
Неужели я только что услышала Истинное Имя Баронета? Впрочем, сейчас не до этого.
– Он приказал бросить резервные части в квадрат С-13. Это первое. А второе...
– Вы поступаете под мою охрану. Ясно. Не беспокойтесь, леди, старина Третчетт всегда был профи по части безопасности заложников. Я постараюсь, чтобы вы чувствовали себя комфортно даже в этом аду. А сейчас прошу меня извинить, я буквально на минутку...
Он схватил радиотелефон и начал орать что было силы:
– Второй резерв, группа захвата «Антилилит», слушай мою команду! Вы направляетесь в квадрат С-13! Повторяю, квадрат С-13! Выполняйте!
Земля ощутимо задрожала под ногами. Я посмотрела на поляну: она вспухала, как будто целое стадо сумасшедших кротов решило синхронно выбраться на поверхность. Однако это были не кроты. Грязно- розовые сороконожки ростом с человека вылезали из земли, отряхивались и, выстроившись клином, стремительно ползли в гремящий орудийной пальбой лес. Кстати, на всех сороконожках были зеленые береты.
– Это и есть группа захвата? – спросила я у лейтенанта Третчетта.
– Да, мэм. – Он провожал сороконожек восхищенным взглядом. – Бравые ребята, потрясающие бойцы. На их счету немало удачно проведенных операций. Так что не беспокойтесь, они справятся с поставленной задачей...
– Можно еще вопрос, лейтенант?
– Разумеется, мэм!
– А какая у них задача?
Третчетт удивленно глянул на меня.
– Конечно, уничтожить Алтарь, мэм. У нас не было точных координат его расположения, поэтому группа прочесывала весь лес. А полковник Санви, значит, обнаружил Алтарь быстрее... Только почему он сам не уничтожит это вместилище зла?
– Баронет сражался с моей теткой, то есть с Великой Черной. Нас он оттуда прогнал, велел вам подчиняться.
– Узнаю старого боевого товарища, – растроганно сказал лейтенант, которому на вид было лет пятнадцать. – Он настоящий полковник! Никогда не подставит людей под напрасный удар.
Словно опровергая только что высказанное лейтенантом утверждение, в камуфляжный навес ударила яркая молния. Хорошо я общую защиту вовремя спохватилась поставить, а то бы нас троих просто на куски разнесло. Все вокруг нас покрылось тонким слоем настоящего золотого песка.
– В укрытие! – скомандовал Третчетт и дал знак следовать за ним. – Этот мерзавец опять взялся за свое!
– Какой мерзавец?
– Да Огненный Змей! Это он сыплет золотыми молниями, причем прицельно. Наши пеленгаторы никак не могут засечь его местонахождение. А то бы мы давно с ним расправились!
«Укрытием» оказалась старая медвежья берлога, расширенная до размеров общественного туалета. Воняло в ней так же. Но меня это не волновало.
Я хотела увидеть Огненного Змея.
Точнее, не увидеть, а уничтожить.
– Лейтенант, я убедительно прошу вас позаботиться о безопасности моей матери, – строго сказала я. – А мне необходимо быть там, на передовой.
– Как же так, мэм?
– Вика, ты рехнулась?!
– Я ведьма. А ведьмам не к лицу прятаться от опасностей. Тем более что у меня к Огненному Змею свой счет. Я сама его убью.
– Мэм, это невозможно...
Я улыбнулась, вспомнив зеркальное отражение своего Истинного Лица.
– Нет ничего невозможного
Я шла сквозь лес наугад, повинуясь только чувствам холодной ненависти и презрения, целиком завладевшим мной. Я знала, что мы обязательно встретимся, это предусмотрено даже законом жанра.
Только выживу ли я, законом жанра не предусмотрено.
Впрочем, это все равно. Я хотела увидеть Огненного Змея не только потому, что он убил ни в чем не повинного Илью. Я хотела увидеть лицом к лицу свой давний страх, заставлявший меня дергаться от каждого шороха и никому не доверять.
Я хочу перестать бояться.
И когда лес расступился, приведя меня к кирпичному зданию трамвайного депо среди переплетения заржавевших рельс, я не испугалась и даже не удивилась. Шутки с пространством, шутки со временем – как это все наивно и ничтожно по сравнению с тем, что иногда возникает в человеческом сердце...
– Ты никогда этого не поймешь, – обращаюсь я к пустоте.
Я сажусь на источенный дождями порог депо, закуриваю и жду. Он не спешит, идет вразвалочку по трамвайному пути, словно беспечный мальчик. Что ж, у меня в запасе целая пачка елецкой «Примы». Ненаколдованной. Что особенно ценно.
– Ну вот мы и встретились, – подходит наконец oн. – Я присяду рядом, с твоего позволения.
– Садись, – тихо говорю я тому, кто сейчас находится в облике славного мальчика Илюшки.
– Ты совсем не боишься меня, – чуть удивленно говорит он. – А ведь ты знаешь, чем я занимаюсь с ведьмами.
– Знаю, – я стряхиваю пепел с сигареты на приткнувшийся у моих ног одуванчик. – Мне наплевать на это. Я не в твоей власти, и ты дурак, если думаешь, что можно меня заставить подчиниться. И будь любезен, не устраивай тут шоу с превращением, изрыганием пламени и всем прочим. Мне это смертельно надоело.
– Хорошо, – кивает он. – Но ведь ты хотела меня видеть. В моем истинном обличье. Разве не так?
– Успеется, – я старательно гашу папиросный бычок о каблук. Где и от кого я успела нахвататься таких манер?! – К тому же любой оборотень, умирая, сбрасывает все личины, которые когда-то носил, и являет миру истинное лицо. Чем ты лучше оборотней?...
– Допустим. Но с чего ты взяла, что я могу умереть? Ты собираешься убить меня, маленькая ведьма?
Он противно смеется, а я смеюсь вместе с ним. Сразу видно, что он не человек, а рептилия: ничегошеньки-то он не понимает.
– Зачем мне тебя убивать, ты и так давно мертв, – отсмеявшись, говорю я. – Ты, сотни лет ползающий по этой земле, неужели не знаешь, что есть вещи, более невыносимые, чем просто смерть?
– О чем ты? – Он нервно вскакивает и оглядывается по сторонам, словно думает, что за сумрачными деревьями затаились легионы моих бойцов, готовых прикончить его.
– Одиночество. Отчаяние. Страх. Люди призывают смерть как благословение, лишь бы избавиться от них.
– Но я не человек, и это мне не грозит, – шипит мой собеседник, и его раздвоенный язык мелькает меж еще вполне человеческих губ. – А вот ты, ведьма, как раз относишься к роду людскому, да к тому же еще и женскому. Слабое существо! Ты сама страдаешь от одиночества, отчаиваешься в жизни и страшишься опасности и боли!
– Так было, да. И я действительно боялась тебя. И я действительно отчаялась в том, что жизнь моя будет счастливой. Но только я победила свой страх и отчаяние. Потому что я чувствую – я не одинока.
Он долго смотрит на меня своими немигающими змеиными глазами и опускает голову, не выдержав
