себе чувство, чтобы было чем подпитывать свое вдохновение для создания очередного романа...
Кстати, этот роман, «Имя для Ведьмы», вышел и уже вовсю рекламировался на книжных прилавках. Я не удержалась, купила, но читать почему-то не стала, сунула на полку между Борхесом и «Энциклопедией китайского эроса». Потом как-нибудь, когда настроение будет...
– Вика, что с тобой? – встревоженно спрашивает мама.
А что со мной? Ничего. Просто вместе с помидорами на салат я порезала еще и круглых плюшевых мышат, украшавших наш кухонный стол. Ну и что? Может человек быть рассеянным?
– Вика, посмотри мне в глаза! – требует мама.
Пожалуйста. Смотрю. Мама аккуратно вынимает у меня из пальцев нож и недорезанную игрушку, кладет ладонь мне на лоб... Внимательно глядит на меня.
– Дочка, тебя часто тошнит? – тихо спрашивает она.
– Каждый день... И слабость такая противная.
– А месячные давно были?
– Не помню, я за ними не слежу, давно, наверное. Мам, ты хочешь сказать, что я беременна? Глупости, с чего бы это.....
И вдруг понимаю с чего. Точнее, от кого. И когда. По срокам все совпадает, и там, в химкинской конспиративной квартире нам было не до соблюдения законов контрацепции...
– Вика, поехали в консультацию, – говорит мама.
– Да, вы беременны, – будничным тоном говорит врач. – Семь с половиной – восемь недель. Одевайтесь.
Я слышу это все, как сквозь вату. Автоматически натягиваю белье, застегиваю платье. У меня будет ребенок. От Авдея.
Врач что-то быстро пишет в моей медицинской карте, не глядя на меня. На столе стоит графин с водой.
– Можно... воды? – осипшим голосом спрашиваю я и хватаюсь за спинку стула, чтоб не упасть.
Меня усаживают, дают воды и ватку с нашатырным спиртом, чтоб пришла в себя. Во взгляде врача я встречаю какую-то презрительную жалость: вот, залетела, дура, сама не знает от кого, а теперь истерики закатывает, сострадания добивается.
– Вы успокойтесь, – буднично говорит врач. – Замужем?
– Нет.
– Понятно. Ребенка будете оставлять?
Я вздрагиваю:
– В смысле?!
– В обыкновенном. Ставить вас на аборт?
Я прислоняюсь затылком к холодной стене и закрываю глаза. Врач молодец, она не торопит меня с решением. У меня есть право выбора.
Какого выбора, Вика, ты о чем? Ты хочешь убить своего ребенка?! А что на это скажет Авдей?
Он ничего не скажет, он и знать-то ничего не будет, ему до меня больше нет дела...
Ты не имеешь права убиватъ человека! Даже такого... эмбрионального!
А человек ли родится у меня? Я же ведьма! Я заражена магией, как чернобыльский огурец – радиацией! Вдруг родится какой-нибудь монстр?! Магический мутант?! Кому он будет нужен?
Значит, даже тебе не нужен? Ох и дрянь же ты эгоистичная, Вика... Я-то была о тебе лучшего мнения.
Кто это – ты?
Да совесть, совесть... Или ведьмам совести не полагается?
Я вздыхаю, открываю глаза. В кабинете уже почему-то оказалась мама, и сейчас она горячо обсуждает что-то с врачом. Я деликатно покашливаю, они обе замолкают и смотрят на меня.
– Если ты... если ты решишься на такой шаг, я тебе больше не мать! – грозно заявляет мама.
– Ты о чем? – устало осведомляюсь я. – Я вообще-то собираюсь рожать, но если ты против...
– Доченька!!! – Мама виснет у меня на шее, что довольно-таки неудобно, учитывая мое сидячее положение. – Умница! И правильно, рожай! Ничего, вырастим, выкормим, воспитаем! И безо всякого отца! Я так давно мечтала о внучке!
По-моему, даже врач умичяется при виде этой сцены.
– В таком случае буду наблюдать за развитием плода. Каждые две недели – ко мне на прием. И помните: никаких вредных привычек, поменьше стрессов, побольше овощей, фруктов, свежего воздуха и положительных эмоций. И все будет в порядке!
Домой мы возвращались в самом приподнятом настроении. Зашли по дороге в детский универмаг, приценились к коляскам, полюбовались плюшевыми игрушками и пластиковыми конструкторами. Я купила себе целых два кило бананов и с вожделением представляла, как буду валяться на диване и уплетать их за обе щеки. В моем положении мне положены льготы, простите за каламбур..
Только когда мы вошли в квартиру, наше праздничное ликование сменилось недоумением и страхом. Потому что на диване сидел не кто иной, как генерал-майор Калистратов (он же Баронет), и выглядел он мрачнее атомной войны.
– Вот это номер, – только и сказала я, а мама безо всяких разговоров повисла у мэтра на шее. – Какими судьбами в наши края?
– Анастасия сбежала из-под стражи, – глухо сказал Баронет. – А меня отстранили от ведения следствия за превышение полномочий и неэтичное отношение к представителям Трибунала.
Ну вот. А я-то, глупая, переживала, что жизнь моя становится слишком пресной и однообразной!
– И что же нам всем теперь делать? – поинтересовалась мама, отлипнув наконец от Баронета.
– Не знаю, как вы, а я пойду чайник ставить. Время файф-о-клока, – сказала я и отправилась на кухню. Из любого положения найдется выход. Главноe – вовремя поставить чайник и приготовить хороший чай.
...Когда я позвала их к столу, Баронет вошел уже не с мрачным, а скорее радостно-ошарашенным видом и первым делом обнял меня и расцеловал в обе щеки
– С чего вдруг такие нежности? – заворчала я, высвобождаясь из объятий.
– Таня мне сказала, что ты готовишься стать мамой, – совсем уж сентиментально пропел Баронет
– Готовлюсь. Ну и что с того? Садитесь-ка лучше чай пить. Вот, еще сливочный ликер есть, я его у вас украла, пока занималась исцелением Натальи. Кстати, мы ее исцелили.
– Охотно верю. Танюше плесни ликеру, а мне не надо.
– Я тогда уж и себе...
– Тебе нельзя!!! – хором выдали мои хранители. – И курить тоже прекращай!
– Как скажете... Будете теперь без конца воспитывать бедную беременную женщину... Ладно, хватит об этом. Баронет, мы ждем подробностей.
Баронет, как всегда, всыпал в чай пять ложек сахару, размешал, отхлебнул и начал:
– Дело обстоит следующим образом...
Оказывается, Трибунал Семи Великих Матерей-Ведьм при рассмотрении дела Анастасии руководствовался новым, недавно принятым принципом о самоценности магии. То есть любая магия, которая декларируется как сохраняющая экологический баланс определенного региона, стимулирующая развитие его биосферы, не считается противозаконной. А Анастасия сумела повернуть факты именно так, что она на Урале занималась такими магическими действиями, которые приведут в конечном итоге к возрождению экологического потенциала Урала, его природных ресурсов и т. д. и т. п. Словом, представила себя этаким борцом за природу и исконность традиций, не испорченных техногенной цивилизацией. И самое ужасное, что ей поверили! Европейцы – вообще народ доверчивый и на идеях «Гринписа» слегка зацикленный. Не миновало это поветрие и европейский Трибунал Семи Великих Матерей-Ведьм. И хотя я представил массу доказательств, опровергающих красивые речи Анастасии, Трибунал не вынес окончательного вердикта, а назначил дополнительное расследование. На время же этого расследования Анастасия лишь условно была заключена во временный изолятор с сохранением всех своих магических способностей... О Матери-Ведьмы, чтоб вас! Естественно, при первом же удобном случае властительница
