— Тьфу ты! — вспылил Данила. — Да не для этого, твое высочество!
— А тогда зачем? — теперь весь вид Джедефхора выражал удивление.
— Для дела. Нам предстоит действовать на границах ее родины, и советы эфиопки могут быть нелишними. Тем более, она из семьи тамошнего царя.
— Скажи уж лучше, царька, — усмехнулся голубоглазый, — вернее будет.
Он явно успокоился, видя, что на собственность его батюшки никто покушаться не собирается:
— Но ты зря это затеял. У нее же мозгов чуть больше, чем у скворца! Может, лучше я тебя сведу с братом ее деда? Он бежал из своего… хм, царства лет сорок тому, потеряв власть, пытался просить помощи у моего деда Снорфу, но так и остался приживалом.
— Да нет, думаю, он от старости уже плохо соображает.
— И верно, — кивнул Джедефхор. — Ладно, будет тебе встреча с этой… Среди дворцовых евнухов есть один, который мне кое-чем обязан. Переговоришь с ней послезавтра ночью, но в его присутствии, и недолго.
— Тебе не кажется, Проводник, что ситуация слегка осложняется?
— Что ты имеешь в виду, Старший, если не считать того, что время работает не на нас? Но это-то мне известно так же хорошо, как и тебе.
— Не старайся казаться глупее, чем ты есть, друг мой.
— Ты мне льстишь, почтенный! Сам подумай — кто я такой? Всего лишь глупая собака!
— В данном случае я готов с тобой согласиться, Упуат. Ты показал себя в прошедшие дни не с лучшей стороны.
— И в чем же я провинился?
— Неужели не понимаешь? А то, что в деле оказался замешан — не без твоего участия — младший посвященный Наблюдающих, по-твоему, уже ничего не значит?
— Ах, ты об этом? Так ведь на то они и Наблюдающие, чтобы не вмешиваться.
— Ну, их невмешательство, как ты сам знаешь, понятие весьма относительное. Весьма и весьма относительное.
— Ну так что, они, по-твоему, вот-вот войну начнут, что ли? И потом, сколько лет они тут, а вреда от них вроде особого не было. А кроме того — это всего лишь девчонка!
— Девчонка? Ты еще увидишь, на что она способна! И насчет невмешательства — тоже увидишь! Впрочем… Зачем я все это сейчас говорю? Иногда мне и в самом деле кажется, что ты получил не только собачий облик, но и некоторую часть собачьего ума…
— Как тебе будет угодно, Старший! Скажи лучше, как продвигается расследование того инцидента на большой дороге?
— Мы пока еще ищем источник утечки данной информации.
— Здесь, — бросил ему Джедефхор.
Они остановились у участка стены, ничем не отличающегося от прочих. Стена как стена, не считая того, что длинная до бесконечности, высокая, почти до небес, да сложена не из глиняных сырцовых кирпичей — адобов, как почти все стены этого города, а из битого известкового камня. Такая роскошь неудивительна — она ограждает сады самого фараона, живого бога, сына Гора (сам Гор, впрочем, о факте отцовства Даниле не сообщал, ну да ладно).
Джедефхор, почти скрытый ночной тенью, несколько секунд тщательно прислушивался, затем вынул кинжал и негромко выбил его рукоятью замысловатую дробь, видно, условный сигнал.
— Кто там? — еле слышно донеслось из-за стены, и этот сакраментальный вопрос почему-то показался Даньке очень смешным в данной ситуации.
— Это я, Кхобт, открывай.
Через секунду что-то щелкнуло, и небольшой участок стены открылся наподобие двери.
Пролезая в открывшийся проход, археолог успел заметить нехитрое, но толково придуманное устройство калитки.
Как выяснилось, камни были оправлены в прочную бронзовую раму, закрепленную на крепких петлях и в закрытом виде незаметную — так искусно поработали каменщики.
«Интересно, что с ними стало потом?»
Все это запиралось на засов, спрятанный в выдолбленном камне. Тайный ход являлся, надо думать, штукой нелишней в дворцовом хозяйстве, а то, что он открывался лишь изнутри, было тоже понятно и разумно.
Джедефхор сунулся было следом, но был остановлен движением пухлой руки.
— Извини меня, досточтимый, но впущу только твоего спутника — как договаривались. Я и без того подвергаюсь большой опасности.
Голубоглазый не стал брыкаться. Правила есть правила.
Евнух осторожно закрыл дверь, задвинул засов и вставил на место скрывающий его камень. Со стороны теперь ни за что не догадаешься, что здесь имеется калитка.
Пробравшись между кустов и фруктовых деревьев, они вышли к оплетенной виноградом беседке. При свете ущербной Луны, задравшей к небу медные рога, Даниил разглядел легкий девичий силуэт.
Аида ждала его, сложив руки на груди и потупив взор, как и подобает скромной и верной хозяину
