У владыки вмиг отлегло от сердца.
Ну да, точно. Как это он сам не догадался. Ведь когда опрокинулся кубок с вином, то крепкий напиток попал на плоды. Глупая птица склевала их и опьянела. Много ли ей нужно. Этим и объясняются все странности в ее поведении. А он-то уже начал волноваться, что боги снова послали дурной знак.
— Заберите его, — велел царь. — Пусть проспится. Двое сановников осторожно подняли гуся и, уложив его на коврик, понесли к выходу. Внезапно Яхмос поднял голову и, зашипев, клюнул одного из вельмож за руку. Тот ойкнул от боли и неожиданности.
— Гав! — ощерился гусь.
Присутствующие подумали было, что им померещилось. Но Семен вновь раскрыл клюв и выдал новую порцию таких же звуков:
— Гав, гав, гав! И отключился.
Его быстренько унесли прочь, пока странная птица не выкинула чего-нибудь похлеще.
— Ничего удивительного в этом нет, — успокоил взволнованного царя Убаоне, по обыкновению явившийся к церемонии отхода владыки Та-Мери ото сна. — Гусям свойственно передразнивать различных тварей. У некоторых из них это получается довольно похоже. Мне приходилось самому слышать, как одна такая птица «произносила» целую фразу по-человечески. Один рыночный фокусник научил своего питомца громко орать: «Хочу пива» и неплохо зарабатывал, демонстрируя это «чудо».
— И как ты отреагировал? — заинтересовался фараон.
— Пришлось, конечно, вмешаться и отобрать у «чудотворца» птичку, — улыбнулся Великий начальник Мастеров. — Нельзя поощрять такое вмешательство в прерогативы жрецов. От этого в государстве приключаются соблазн и разруха.
Повелитель Обеих Земель был полностью согласен с мнением святого отца. Вера — это краеугольный камень, на котором стоит Та-Мери. Стоит расшатать его хоть чуть-чуть, и все стройное здание, веками возводившееся правогласными предшественниками Хуфу и их верными слугами-жрецами, может развалиться в один миг.
— Проглоти твою душу Амма Пожирательница! — вскрикнул владыка.
Убаоне испуганно вытаращился на государя, не понимая, отчего тот желает, чтобы душу его ближайшего сподвижника постигла столь печальная участь — быть брошенной на суде Осириса в пасть ужасному чудищу с телом гиппопотама, головой крокодила, львиными лапами и гривой. Но оказалось, что проклятие относилось вовсе не к верховному жрецу Птаха, а к вельможе, помогавшему повелителю надеть парик и головной платок — немее. Нерадивый слуга умудрился уколоть своего божественного хозяина булавкой и вызвал у него очередной приступ безудержной ярости, которым Хуфу был подвержен с детства.
— Убийца! — орал государь, топая ногами. — Смерти нашей хочешь! Все вы ждете, чтобы мы отправились на Райские поля Иару! Не дождетесь, ублюдки!!
Царедворцы были в панике. Обычно такие припадки долго не продолжались, однако их последствия могли быть весьма и весьма плачевными. Во время одного из таковых, случившегося год назад, повелитель приказал сжечь только что построенный, но чем-то не приглянувшийся ему дворец. Ну, заодно казнили и каждого третьего из участвовавших в возведении сооружения. Чего же ожидать от нынешней грозы?
Хвала богам, в опочивальне появился царевич Хафра. Мгновенно оценив ситуацию, он приказал всем присутствовавшим удалиться. Владыка, придя в негодование от такой наглости, поперхнулся собственной слюной и закашлялся, а когда наконец к нему вернулась способность говорить, в комнате уже никого не осталось.
— Ты чего это распоряжаешься в государевых покоях?! — накинулся на сыночка царь.
Но кричал вполсилы. Главная, темная волна приступа схлынула, и к повелителю постепенно возвращалась способность мыслить трезво и здраво. Он понял, что если Хафра решился на такую неслыханную дерзость, то у него для этого были веские основания.
— Ваше Величество! — склонился принц в низком поклоне. — Получены весьма важные вести.
— Откуда?
Уже совсем оправившись, Хуфу налил себе в кубок вина и, осушив его, стал заедать крепкий напиток фигами, оставшимися после трапезы Яхмоса. Гусь эти плоды отчего-то не жаловал.
«Вот, докатился, — усмехнулся про себя владыка Верхнего и Нижнего Царств, — подбираю объедки за безмозглой птицей. Сохмет-владычица!»
— Из царства эфиопов.
— Так-так! Погоди малость.
Вино приятно ударило в голову. По телу разлилось тепло. Хуфу нацедил еще полкубка и, поколебавшись, предложил царевичу присоединиться к его завтраку. Хафра отчего-то начал активно отнекиваться от угощения, и государь заподозрил неладное. А вдруг напиток отравлен? Чтобы сынок, известный любитель выпить, отказался от вина? Что-то тут не так.
— Пей, кому велят!
Он силой влил содержимое кубка в рот принца. Тот судорожно глотнул. Утерся рукой и громко икнул:
— Гав!
— Сговорились вы все сегодня, что ли? — жалобно покосился на чадушко отец. — Сперва один, напившись до зеленых демонов, лает, потом второй. Так у меня весь дворец вскоре в псарню превратится. Вот подумаю, подумаю, да и введу при дворе сухой закон. Ха-ха-ха!! — Гав, гав! — никак не мог остановиться Хафра.
Пришлось государю отвесить ему затрещину. Лишь тогда царский сын угомонился.
— Ну, что ты там хотел нам сообщить? И поторапливайся. День только начался, и у нас дел
