стола… и уголок столешницы упал на пол. Ванесса оторопела. Не осталось ни стружек, ни шероховатостей – идеально гладкий срез, чище чем от лазера. А ведь Креол даже не нажимал на рукоять: едва притронулся кончиком клинка! Вон представила, что было бы, если бы она провела пальцем по этой штуке, как собиралась, и содрогнулась.
– Потому для адамантового оружия невозможно выковать ножны, – наставительно сообщил Креол. – Одно неосторожное движение – и они распадутся на две половинки. Эту саблю нельзя носить на поясе – чуть дернешься, и останешься без ноги. Держать надо только в руках, а хранить в подвешенном состоянии, иначе… Мне известен один-единственный материал, который неподвластен адаманту…
– Какой? – Вон тут же одолело любопытство.
– Есть одно такое дерево… Очень редкое, просто редчайшее… по-моему, в этом мире его уже не осталось. Его древесина так прочна, что ее не разрежешь даже адамантом…
Креол замолчал, любуясь своим творением. Ванесса тоже любовалась – как ни крути, а в холодном оружии есть какая-то неповторимая красота, которой никогда не приобрести всяким пистолетам и автоматам.
– Хозяин, а что в остальных свертках? – уселся у Креола на плече Хубаксис.
– Каких еще «остальных»? – презрительно фыркнул маг. – Я еще ни одного не вскрывал!
– А правда, что там? – заинтересовалась и Вон.
– Подарки… – неохотно буркнул Креол. – Ты же сама твердила, что на праздник Эбела нужно всем дарить подарки? Вот я и…
Ванесса сначала не поверила ушам. Она-то сама давным-давно приготовила рождественские подарки и сегодня ночью собиралась подсунуть их под елку, которую они с Хубертом установили в холле. Креолу, например, она купила новый свитер, коробку шоколадных конфет и очень толстую энциклопедию земной флоры и фауны – он давно требовал такую книгу. Но получить подарок на Рождество от него?! Такого она никак не ожидала.
– Вообще-то их надо положить под елку и развернуть утром… – нерешительно начала она, – но давай уже, разворачивай быстрее! Интересно же!
Креол почесал переносицу, неуверенно глядя на пять совершенно одинаковых свертков, потом взял наугад один из них и принюхался к нему.
– Это тебе. – Он сунул его Бат-Криллаху.
Демон буквально раскромсал оберточную бумагу в клочья, чуть ли не повизгивая от любопытства. Ему- то уж точно никогда в жизни не делали подарков!
Внутри оказался… ошейник. Весьма стильный, из черной кожи с бронзовыми заклепками и застежкой в виде собачьей головы, но все-таки ошейник. Ванесса неодобрительно покосилась на мага: ей почудилось, что он издевается над бедным элвеном. Однако тот выглядел крайне довольным.
– Благодарю вас, господин Креол, – оскалился он, надевая эту штуку на шею. – Теперь можно даже не возвращаться домой…
Напялив кое-как ошейник, Бат-Криллах принялся осторожно вращать его, пока собачья голова не оказалась точно над грудью. Что-то щелкнуло, демона на миг словно окутало облачко дыма, и он… превратился в собаку!
– Ошейник Личины, – гордо пояснил Креол. – Чтобы ему больше не надо было прятаться.
– Собака, господин Креол? – с некоторым удивлением осмотрел себя Бат-Криллах. – Я думал, что это будет обезьяна – на них я похож больше, вам было бы легче…
– Маг не идет легким путем, – осклабился Креол. – Пользуйся…
Ванесса невольно потянула руку – погладить Бат-Криллаха: в нынешнем обличье он выглядел настоящей очаровашкой. Порода – бельгийская овчарка, совершенно черная, с изящной гривой вдоль спины. От обычной собаки демона отличали только две детали – совершенно не собачьи глаза, в которых просто-таки светился разум, и неестественная неподвижность хвоста, бестолково волочащегося сзади. У элвенов-то хвостов нет…
– Вы не возражаете, если я пойду прогуляюсь, господин Креол? – вежливо спросила собакам, получив разрешение, гордо удалилась.
– Я следующий! – в нетерпении подлетел поближе джинн.
– Нет, это не твое, – покачал головой маг, принюхался к следующему свертку, и протяну его Хуберту: – Это тебе.
Брауни выглядел донельзя удивленным: ему тоже вряд ли когда-нибудь что-то дарили. В свертке оказалась бутыль с янтарно-желтой тягучей жидкостью.
– Репродукционный лак? – благоговейно вынул пробку домовой. Он с наслаждением вдохнул довольно неприятный запах и подтвердил: – Да, он самый… Прошу прощения, сэр, я должен немедленно его испытать.
Когда он растворился в воздухе вместе с бутылью, Вон удивленно спросила:
– Что это за штука?
– Он же сказал – репродукционный лак, – пожал плечами Креол. – Дом, пропитанный таким лаком сверху донизу, может сам залечивать свои разрушения. Даже если расколошматить его до состояния щебня, он со временем станет таким же, как прежде. Не сразу, конечно, потребуются месяцы… Домовой, у которого есть бутылка с таким лаком, может прожить гораздо дольше обычного домового. Ты же знаешь, они обычно умирают, если разрушить их дом…
– Теперь знаю, – не стала вдаваться в детали Вон.
– Хозяин, а мне?! Мне, мне, мне?! – заныл Хубаксис.
– На, это тебе! – тут же вспылил Креол и сунул джинну самый крошечный сверток. – Может, хоть теперь
