У этого крохотного старичка имелась одна чрезвычайно редкая особенность – он носил очки. На Каабаре их изобрели еще восемьдесят лет назад, но они пока что оставались большой редкостью из-за недостаточно качественных линз, производимых не из стекла, а из хрусталя, полного отсутствия окулистов и методов, с помощью которых удавалось бы без труда определять уровень зрения. К тому же до такой простой вещи, как оправа, каабарские умельцы не додумались, и линзы крепились простыми веревочками. Большинство тех, кто носил это приспособление, использовали его не по необходимости, а для фасона, чтобы казаться учеными. Еще кое-где применяли монокли.
– Во-от оно, – дрожащим голосом пробормотал архивариус, снимая с полки изрядно пропылившийся том. Он открыл его посередине и начал водить пальцем по корявым строчкам, написанным его предшественниками. – Прошу присмотреться, сударыня, это ли есть то, что искать вы?
Несмотря на всю свою ученость, на шумерском брат Сеймз говорил плохо. К тому же у него давно начался маразм. Достаточно было того факта, что он называл Ванессу «сударыней» – на Каабаре так обращались только к простолюдинам. Назвать подобным словом благородную леди означало допустить вопиющую фамильярность, граничащую с хамством.
– Во-от… – проблеял он, чуть ли не клюя носом ветхие страницы. – Брат Бреборок, да… есть так, да… о! Простите, сударыня, а вы кто?
– Дай сюда! – Ванесса отобрала у замшелого пня его сокровище и передала Креолу – когда дело касалось старых фолиантов, он кому угодно мог дать сто очков вперед.
– Кажется, здесь книга только что быть? – задумчиво посмотрел на свои руки архивариус. – Обронил, что ли?
Маг стремительно листал почти истлевшие страницы, успевая попутно читать все сверху донизу. Креол с легкостью мог прочесть до пяти тысяч слов в минуту. Прочесть и понять, что самое главное!
– Нашел! – довольно воскликнул он. – Брат Бреборок, родившийся в тысяча шестьсот двадцать третьем году… надеюсь, он прожил долгую жизнь – чем меньше у этой части было хозяев, тем быстрее мы дойдем до конца… Так вот, брат Бреборок в тысяча шестьсот шестьдесят седьмом году был назначен миссионером и отправлен в Грэндиши, дабы проповедовать слово Пречистой Девы среди диких язычников…
– Ну не то чтобы язычников… – не согласился лод Гвэйдеон. – В корне неверное наименование. Действительно, в семнадцатом веке в поселениях Грэндиши и Мейсера начало распространяться немного… другое толкование Астаро, но различия были совсем ничтожны… И продлилось это совсем недолго – как только распространились слухи о зародившейся ереси, те места буквально залил поток монахов- миссионеров, жриц-проповедниц и экзорцистов. Последние действовали особенно отвратительными методами – на юге Мейсера бывало так, что ночью становилось светло как днем. Всюду горели костры…
Креол с холодным лицом выслушал историческую справку и снова начал читать. Точнее, переводить с канцелярского языка архивов:
– От брата Бреборока было получено восемь писем, согласно которым он после долгих странствий осел в селении Пуал, что находится на берегу Дордавра, где и остался до конца своих дней, дабы… ладно, это уже не важно. Где это – Пуал?
– В Грэндиши, на берегу Дордавра, – пожал плечами лод Гвэйдеон. – Прости, святой Креол, точнее сказать не могу – в мире бесчисленное множество сел и весей, я не могу знать их все… Но это должно быть на карте.
ГЛАВА 20
А еще дальше лежит страна, в которой небо и земля заполнены белыми перьями…
На карте Каабара селение Пуал было обозначено еле заметной точкой. Но все же было. Точно к западу от монастыря Святого Улофа. Однако Креол, рассудив, что вряд ли коцебу еще раз окажется так близко от Империи Ста Тысяч, приказал держать курс на восток.
Первые сутки он продолжал работу над усовершенствованным зеркалом, а потом вылез из лаборатории, запер ее снаружи и строго-настрого приказал никому внутрь не заходить, если не хотят увидеть сценку «Архимаг в бешенстве». Он, мол, положил заготовку в раствор, и прикасаться к ней сейчас нельзя.
Обед проходил как обычно. Хуберт, видимо задавшийся целью продемонстрировать кухню всех народов мира, приготовил сегодня трапезу по-белорусски. Грибной суп с перловкой, драники, тушеная капуста и клюквенный кисель.
Лод Гвэйдеон ел очень аккуратно. Креол, до сих пор отказывающийся пользоваться вилкой, хватал драники прямо руками и порядочно их испачкал. Хубаксис и вовсе залез в капусту с головой, вымазавшись в ней как поросенок. Ванесса тоже неохотно ковырялась в капусте, одновременно читая книгу. Точнее, не читая, а просматривая – она одолжила у лода Гвэйдеона Астаро, решив поближе ознакомиться с основами иштарианства.
– Лод Гвэйдеон! – неожиданно вскрикнула она. – Вы читали это?!
– Я читал всё Астаро, – рассудительно ответил паладин. – Что конкретно вы имеете в виду, леди Ванесса?
– Вот это… прорицание, что ли? Как бы катрены Нострадамуса, только из девяти строк…
– А, вы имеете в виду Пророчество о Четырех, – понимающе дернул подбородком лод Гвэйдеон. – Оно было написано великой прорицательницей Тай'Тара, жившей еще до Алкеалола. Она изрекла немало пророчеств…
– И сбывалось? – заинтересовалась Вон.
– Да, почти все предсказанное ею уже сбылось. А Пророчество о Четырех, как видите, было занесено даже в Астаро – в нем говорится о Посланниках Пречистой Девы. Три первых уже сбылись, четвертое тоже, возможно, когда-нибудь…
– Когда-нибудь?! – возмутилась Ванесса. – Лод Гвэйдеон, да оно же сбывается прямо сейчас!
– Ну-ка прочти, – потребовал Креол.
