Первым делом, открыв глаза, она увидела окно. Пока оно было пустым – почему бы не соблюсти правила вежливости, – но все равно производило впечатление. Прежде чем волшебница смогла осознать происходящее, перед ней возникло мое лицо. Я стоял над ней и изо всех сил старался выглядеть недружелюбным.
– Ну, – задал я ей свой первый вопрос, – тебе понравилось?
Она промолчала. Мне было страшно интересно узнать, что чувствуешь, когда Великое Оружие пожирает твою душу, и я ее спросил. Она снова не ответила.
К этому моменту волшебница наверняка успела осознать сразу несколько вещей – включая цепи, которыми была прикована к алтарю, и наличие чар, мешающих ей прибегнуть к собственным заклинаниям.
Я немного подождал, давая возможность как следует понять, в каком положении она оказалась.
– Знаешь, – спокойно проговорил я, – Алира получила огромное удовольствие, когда убила тебя именно таким способом. Она хотела проделать это еще раз.
Страх. Сдерживаемый.
– Я ей не позволил, – продолжал я. – Потому что мне и самому хочется тобой заняться.
Никакой реакции.
–
По-прежнему ничего.
– Вот зачем мы тебя оживили, – сказал я, вытащил кинжал, который прислал мне Крейгар, и поднес его к лицу волшебницы. По тому, как расширились ее глаза, я понял, что она узнала клинок. И тут же быстро покачала головой.
Раньше мне не приходилось делать ничего подобного, и, нужно признаться, я не получил никакого удовольствия от происходящего. По правде говоря, эта женщина не совершила никакого особого преступления – всего лишь согласилась выполнить стандартную работу, я так поступал множество раз. К сожалению, она связалась не с теми людьми. И, к сожалению, нам нужна ее помощь, потому что она прекрасно справилась со своей задачей. Мне все время приходила в голову одна и та же мысль – мы с ней невероятно похожи.
Я прикоснулся к ее горлу тыльной стороной кинжала, почувствовал, как он сражается со мной – пытается повернуться, добраться до кожи, проникнуть внутрь, испить душу.
Женщина тоже это почувствовала.
Я крепко держал оружие в руке.
– Однако, будучи честным человеком, должен сообщить, что если ты станешь с нами сотрудничать, мне не позволят пустить в дело Морганти. Признаюсь: я буду страшно разочарован.
На ее лице появился проблеск надежды – и презрение к себе самой за эту надежду. Ну, в конце концов, я тоже не очень себя любил в тот момент, но игра есть игра.
Я схватил ее за волосы и чуть приподнял голову. Она увидела тело Маролана, лежащее прямо под окном, которое по-прежнему оставалось черным.
– Тебе известно, что нам нужно, – сказал я. – Мне лично глубоко наплевать, сделаешь ты это или нет. Но кое-кому из здесь присутствующих не все равно. Мы согласились на компромисс. Я должен тебя попросить, всего один разок, снять заклинание, которое ты наложила. Если ты не согласишься, я получаю тебя в полное распоряжение. Если согласишься, Маролан решит, что делать с тобой дальше.
Женщину била дрожь.
Для джарега-профессионала контракт – это святое. Большинство из нас скорее расстанется с душой, чем нарушит контракт. Однако когда доходит до дела, ну… скоро увидим. Я еще ни разу не попадал в ситуацию, в которой оказалась эта волшебница, и сейчас посылал самые жаркие молитвы Вирре, чтобы чаша сия меня миновала. Почему-то я чувствовал себя ужасным лицемером. Думаю, сам я уже сломался бы. А может быть, и нет. Трудно сказать.
– Ну, что? – сердито спросил я.
Я видел, она не в состоянии ни на что решиться. Иногда я по-настоящему ненавижу свою работу. Наверное, нужно было стать вором.
В следующее мгновение я ухватил рукой подол ее платья, задрал, обнажив ноги. Потянул одно колено. Лойош зашипел – как раз вовремя, и я сказал довольно громко:
– Нет! Сначала я с ней разберусь!
Я облизнул один из пальцев левой руки и прикоснулся к внутренней поверхности бедра женщины. Зная, что она вот-вот расплачется, я понимал, что ее сопротивление почти сломлено. Теперь или никогда.
Я стал опускать клинок, медленно подводя его к обнаженному бедру. Острие кинжала коснулось кожи.
– Нет! Боже мой, остановитесь! Я все сделаю!
Я уронил нож на пол, снова схватил волшебницу за голову, обнял за плечи. Теперь она смотрела на тело Маролана; ее сотрясали рыдания. Я кивнул Алире, та тут же сняла защитные заклинания, которые блокировали действие магии. Если волшебница пытается нас обмануть, сейчас самое подходящее время. Впрочем, она прекрасно знала, что не сможет противостоять нам обоим – мне и Алире, не говоря уже о Некромантке.
– Давай действуй! – рявкнул я. – Пока я не передумал!
Она кивнула, едва заметно, все еще продолжая тихонько всхлипывать. Я увидел, как она сконцентрировалась, а потом заговорила Некромантка:
– Сделано.
Я отпустил волшебницу, и она упала на алтарь. А мне снова стало нехорошо.
Некромантка подошла к телу Маролана и занялась им. Я не смотрел, что она там делала. Стояла тишина, в которой были слышны лишь приглушенные всхлипывания женщины и шорох нашего дыхания.
Спустя несколько минут Некромантка выпрямилась. В ее тусклых глазах на одно короткое мгновение промелькнуло что-то похожее на радость. Я взглянул на Маролана, он дышал ровно и глубоко. Потом открыл глаза.
В отличие от остальных первой его реакцией был гнев. Он нахмурился, потом у него на лице появилось удивленное выражение. Оглядевшись по сторонам, Маролан спросил:
– Что произошло? – спросил он.
– Вас обманули, – ответил я.
Маролан озадаченно покачал головой. Протянул мне руку, и я помог ему подняться на ноги. Он посмотрел на нас, и его взгляд остановился на волшебнице, которая все еще тихо плакала. Некоторое время переводил глаза с Алиры на меня и обратно, а потом поинтересовался:
– А это кто такая?
– Левая Рука, – принялся объяснять я. – Ее нанял тот, кто вас убил. Она должна была сделать так, чтобы вас не оживили. И справилась со своей задачей. Но вы ведь знаете, тот, кто наложил заклинание, может его снять. Мы ее уговорили помочь.
Маролан задумчиво посмотрел на плачущую женщину.
