нему в контору, и он сказал:
– Закрой дверь.
Я закрыл. Мы были одни, и мне стало несколько не по себе.
– Сядь, Влад, – сказал он.
Я сел и спросил:
– Да, босс?
Он облизнул губы.
– Хочешь сделать для меня одно дело? – Он слегка подчеркнул слово “дело”.
У меня пересохло во рту. За прошедший почти год я достаточно хорошо изучил его манеру выражаться, чтобы понять, что он имеет в виду. Я был удивлен, озадачен и все такое прочее. Мне никогда не приходило в голову, что кто-то может попросить меня о подобном. С другой стороны, у меня даже не возникло мысли о том, чтобы сказать “нет”.
– Конечно, – сказал я.
Казалось, он облегченно вздохнул.
– Хорошо. Вот объект. – Он протянул мне изображение драгейрианина. – Знаешь его?
Я покачал головой.
– Хорошо, – сказал он. – Его зовут Кинн. Он работает на… впрочем, это не имеет значения. Умеет постоять за себя, так что не рискуй. Он живет на улице Горшечников, недалеко от Ундаунтры. Обычно он околачивается в заведении у Груффа. Знаешь, где это?
– Да.
– В конце недели он подрабатывает вышибалой в борделе недалеко оттуда и довольно часто занимается сбором дани, но не придерживается определенного графика. Этого достаточно?
– Думаю, да, – сказал я.
– В эти дни он почти нигде не появляется в одиночку, так что тебе придется подождать удобного момента. Это не страшно. Можешь потратить столько времени, сколько тебе потребуется, и не дай себя заметить. Будь осторожен. И я не хочу, чтобы его можно было оживить. Ты сумеешь справиться?
– Да.
– Хорошо.
– У него есть дома охрана?
– Что? Держись подальше от его дома.
– Почему?
– Тебе это ни к чему.
– Почему бы и нет?
Он посмотрел на меня, потом сказал:
– Послушай, он ведь джарег, так?
– Так.
– И ты тоже джарег, так?
– Так.
– Тебе это ни к чему.
– Ладно.
– Кроме того, не приближайся к нему, когда он внутри или около храма, алтаря или чего-то подобного.
– Ладно.
– И еще – он женат. Не прикасайся к нему, пока рядом его жена.
– Ладно. Я могу пользоваться обеими руками?
– Не болтай глупости.
.Лойош, который привык путешествовать у меня на плече, уставился на рисунок и зашипел. Возможно, он понял больше, чем я думал. Босс слегка вздрогнул, но промолчал. Он протянул мне кошелек. Я взял его, и он показался мне очень тяжелым.
– Что это? – спросил я.
– Твоя плата. Двадцать пять сотен империалов.
– О, – только и смог сказать я, когда снова обрел дар речи.
Мы развели костер в значительном отдалении от реки и поджарили остатки мяса кетны. Не торопясь и молча поели, каждый был занят своими собственными мыслями. Лойош выбрался из-под моего плаща, чтобы лишь схватить кусочек, и снова нырнул под плащ.
Мы отдохнули и умылись после еды, после чего Маролан предложил еще немного отдохнуть.
– Одни говорят, что это дурная примета – спать, находясь на Дорогах. Другие говорят, что это просто невозможно. Третьи же вообще ничего по этому поводу не говорят. – Он пожал плечами. – Я не вижу причин рисковать и предпочел бы как следует выспаться, прежде чем мы двинемся в путь.
Потом я смотрел, как Маролан привязывает жезл к спине, чтобы иметь обе руки свободными для спуска по скале. Я размотал цепочку с левого запястья, взглянул на нее и несколько раз покачал. Она вела себя как любая другая цепочка – либо из-за того, где мы сейчас находились, либо сейчас ей просто нечего было делать. Я снова убрал ее, подумал было о том, чтобы попробовать, как сказал Маролан, применить колдовство, но передумал.
Я заметил, что Маролан смотрит на меня.
– Ты дал ей имя? – спросил он.
– Цепочке? Нет. А какое имя подходящее?
– Что она делает?
– Прежде она действовала как защита против всего, что чародей в меня швырял. Как насчет Разрушителя Чар?
Маролан пожал плечами и не ответил.
– Ладно. Пусть так и будет. Мне слишком трудно всерьез относиться к тому, чтобы дать имя куску цепочки.
– Пусть будет так, – сказал Маролан.
Я кивнул, снова обернул Разрушитель Чар вокруг запястья и встал. Мы пошли назад к водопаду, и по мере приближения его шум снова начал заглушать наши голоса. Я заметил почти у самого обрыва постамент, на котором было высечено изображение атиры. Маролан привязал один конец веревки к этому постаменту, что, возможно, кому-то могло бы показаться дурным вкусом.
Веревка казалась тонкой и была очень длинной. Он сбросил другой ее конец с обрыва. У меня пересохло во рту.
– Выдержит? – спросил я.
– Да.
– Ладно.
– Я пойду первым, – сказал Маролан.
– Ладно. Спускайся и постарайся их задержать, пока я не заряжу баллисту.
Он повернулся спиной к водопаду, схватился за веревку и начал спускаться вниз. У меня возникло мимолетное желание обрезать веревку и смыться, но вместо этого я крепко ухватился за нее и приготовился к спуску. Я повернулся и крикнул, перекрывая рев водопада:
– Что-нибудь еще, Маролан?
Его голос был едва слышен, но, кажется, он сказал:
