И эта внешность была бы еще ничего. Но многие покойнички были явно лежалые. Кожа полопалась, повисла неровными лоскутами, приоткрывая ослизлые, тускло поблескивающие мышцы (слава богу, хоть без вони!), а местами они и сами безвольно свисали, обнажая кости. Волосы на скальпах большей частью вылезли, но кое-где присохли их остатки, отнюдь не украшая общую картину. Все это было одето в тоги, какие-то немыслимые камзолы, старые кольчуги и плащи. Точнее, в полуистлевшие обрывки тог, камзолов и прочего. Кое у кого из груди или шеи живописно торчал арбалетный болт, вероятно, в качестве последнего штриха к портрету.
Впрочем, нет, не последнего — последний проявился, когда мертвецы приблизились, и я обнаружила, что их, с позволения сказать, лица деформируются словно резиновые, растягивая пасти хоть вдоль, хоть поперек, хоть под углом. Безгубые пасти тоже открывались не как у людей или других приличных существ: они прорывались подобно дыре в старой плотной паутине. И не знаю даже, что больше меня деморализовало: вид торчащих изо ртов зубов, уж точно не человеческих, или же зияющая за этими зубами тьма. Тьма, несмотря на ночь, провал в абсолютное ничто.
— Эт…то что, зомби? — хриплым шепотом спросила Нашка; я обнаружила, что она вновь стала драконом.
— Да нет, — раздался за спиной у меня сдавленный голос Лотана, — все по-настоящему… Не дай боги, они доберутся до нас.
Нашка взвизгнула и пальнула огнем в толпу призраков. Увы, волна пламени прокатилась сквозь мерцающую толпу, не встретив особых препятствий. Не знаю уж, пожгла ли она там чего-то на заднем плане. Во всяком случае, в тот момент мне было не до того. Я попробовала изобразить что-нибудь эдакое, чем менее двух часов назад стращала Нашку. Однако похоже, что мое подсознание от ужаса забилось в самый дальний уголок мозга и жалобно там попискивало. Поскольку именно оно было ответственно за спецэффекты, я некоторое время пыталась его взбодрить высокоморальными уговорами, но в результате чуть не заработала раздвоение личности. Итогом переговоров стала жалкая волна золотистого света, едва заставившая передний ряд мертвяков притормозить и досадливо поморщиться. После чего подсознание со всем магическим багажом нырнуло в спинно-мозговую жидкость, явно намереваясь просочиться куда- нибудь в область крестца.
Паутинные пасти захлопали совсем рядом, когда призраки качнулись вперед, потянувшись ко мне; моя вялая волшба их явно заинтересовала. И одновременно я услышала голоса, хотя, похоже, звучали они в моей голове и не нарушали торжественно-ледяной тишины ночи.
— Живые! — шуршали голоса, как листы старых иссохшихся газет на темном, старом и пыльном чердаке, куда сквозь щель проник сквозняк. — Живые, впустите нас! Дайте нам тело! Отдайте вашу плоть, живые!..
Мне захотелось получить консультацию у Лотана, но время было явно неподходящее. Призраки подтекали (иначе не скажешь) и к парням, а те лишь отмахивались мечами. Просто поразительно, сколько всего успевает делать организм, который, казалось бы, уже поднял лапки и отказался от каких-либо действий вообще. Я краем глаза успела заметить, что Лотан с тем же успехом мог рубить воду или облако, а вот под ударом ржавой металлической полосы, которую Кро гордо называл мечом, призраков корежило и плющило — они не пропадали, но старались поспешно ретироваться.
Прямо передо мной возник особо гнусный мертвяк, судя по внешнему виду пребывавший в самой смердючей стадии разложения. От ужаса я завизжала и отмахнулась от бездонной глотки бывшей пищевой сумкой, которую, оказывается, все это время судорожно сжимала в руке. Тяжелый ком шкур орвоши, как ни странно, не прошел сквозь призрачную плоть, как я ожидала, а звучно (ну, хорошо, беззвучно) влепился в нее. Призрак подался назад, захлопнул пасть и посмотрел на меня с подобием уважения. Ага, хорошо же, на нашу компанию, стало быть, есть два оружия, способных держать эту мерзопакость на расстоянии. Я уже целенаправленно угостила ударами сумки двоих мертвяков, подбиравшихся к Нашке, как вдруг призраки замерли.
— Прочь, смерды! — Шелестящий голос прозвучал, как и прочие призрачные голоса, так, что я не могла понять, слышу ли его ушами или воспринимаю каким-то другим образом. — Расступитесь, низменные твари, и ступайте прочь! Туда, откуда пришли!!!
Странно, голос вроде бы был не громче прочих, но мне показалось, что он грохочет, перекрывая все прочие звуки, призрачные и реальные. Чем уж там слышат привидения, не знаю, но они, похоже, почувствовали нечто сходное, потому что поспешно расступились, тая или втягиваясь в щели между камней. Кое-кто украдкой, к моему неподдельному удивлению, даже одергивал и расправлял призрачную плоть, придавая себе вполне приличный вид вместо полуразложившегося.
Одна-единственная тень двигалась к нам, все сильнее разрастаясь. Это был дракон, настолько огромный, что захватывало дух. Зеона с Лотаном он мог бы легко зажать под мышкой. Дракон был очень худ, я бы даже сказала, костляв, и морщинистая кожа складками свисала с его шеи. Гребень, в котором не хватало многих зубцов, поник, а глаза глубоко запали, но никаких вольностей вроде ошметков гниющего мяса или обнажившихся костей этот призрак себе не позволил. Он приблизился не спеша и обвел нас всех тяжелым взглядом. Его колоссальные крылья закрыли полнеба.
— Нидхег? — выдавил из себя Лотан. — Пра?! Отлично выглядишь…
— А ты кого ожидал увидеть? — громоподобно прошелестел дракон, выбросив из ноздрей облачка призрачного дыма. — Чарльза Людвиджена Доджсона?
— Что ты тут делаешь?
— Спасаю своего непутевого правнука от неприятностей… По крайней мере, некоторых. А тебе могу задать тот же вопрос.
— Почему-то мне кажется, что ты знаешь на него ответ.
— И лучше, чем вы сами. Вас сюда привели свитки Кхарсана. Старый пройдоха был неглуп. Но в замке того, что вы ищете, нет («И слава богу», — вставила Нашка.). Амулет Лиса был потерян в брошенном святилище на Пике Богов.
Сказав это, дракон хотел уйти.
— И призраки вас больше не побеспокоят, — бросил он через плечо. — Бояться вам нужно другого…
Лотан хотел было еще что-то спросить у своего предка, но не решился. У меня же вертелся на языке собственный вопрос.
— Нидхег, — спросила я, — а ТАМ вы встречались с… ну, с Лисом?
