Возникшая впереди огненная стена брэндмауэра недвусмысленно предупредила о приближении к закрытой зоне. Збышек замедлил полет и принялся спокойно наблюдать за перемещением потоков информационных сгустков, которые стекались к финансовому центру. Большая часть из них спокойно проходила сквозь огонь, но некоторые отсеивались и, поблуждав немного, направлялись в другую сторону. Коды доступа в корпорации “Накамичи” меняются каждые восемь стандартных часов, поэтому применять старые — бессмысленно, но у Збышека давно уже была наработанная система дешифровки, его собственное изобретение, предмет тайной гордости, суперпрограмма, основой которой был он сам, лично Збышек Какалов — Призрак. Программа называлась “создание духа”.
Тщательно проанализировав внешний вид пакетов, Збышек определил, что в их структуре есть только один участок, повторяющийся для каждого носителя. И это не могло быть ничем, кроме пароля. Пакеты не пришлось даже перехватывать. Волоски рецепторов нежно ощупывали индифферентные сгустки, слой за слоем снимая и отбрасывая ложные сигналы, до тех пор, пока не наткнулись на настоящий. Почему это был настоящий, Збышек никому не смог бы объяснить. Он это просто чувствовал.
Изобретение никогда не удалось бы запатентовать.
И не надо. Тщеславием, способным довести его до скамьи подсудимых, Збышек не страдал.
Начиналась опасная часть дела. Рассыпавшись на десятки миллионов информационных пакетов, Збышек исчез. Заработала часть программы, снабдившая каждый из пакетов свежехакнутым кодом, координатами точки рандеву по ту сторону брэндмауэра, и заложившая схему восстановления структуры объекта. Сгустки информации, каждый из которых нес в себе частицу личности Збышека, влились в общий поток и устремились к стражу.
О том, что может случиться, если часть пакетов не пройдет сквозь защиту, Збышек старался заранее не думать. Тошнило при одной только мысли. А в теперешнем состоянии думать просто не мог. Не умел. Нечем было. Но любой охотник рискует, не так ли?
Все обошлось, как обходилось всегда. Это вдохновляло. Проверив наличие на месте всех своих служебных частей, Збышек показал огненной стене язык, похлопал себя виртуальной ладонью по виртуальной заднице и отправился на прогулку по японскому садику. Вокруг было красиво, и мощно пахло деньгами. Деньги были повсюду, во всех возможных формах: кредитки и наличные, акции транснациональных корпораций и закладные обязательства, векселя и облигации государственного займа, коллопционы и путопционы, фьючерсные контракты и дорожные сертификаты… И еще много-много всего, о чем Збышек имел пока только самое смутное представление. Но очень надеялся когда-нибудь поиметь. Потом. Сегодня нужны просто деньги.
Ценные бумаги, как и все с ними связанное, Збышек пропустил мимо. Слишком легко отследить, в чьи руки они перекочевали — достаточно однажды, десять лет спустя, или двадцать — неважно, выбросить пакет краденых акций на рынок, чтобы засветиться и четко расписаться в воровстве. Наличные — тоже. Здесь ими можно запросто набить карманы и даже получить некоторое количество услуг, но вернувшись, вдруг обнаруживаешь, что наличные в киберреальности и наличные в заднем кармане брюк — две большие разницы. Мухи отдельно, дерьмо отдельно, так учил папа, а он был дока, никогда не ошибался в этих вопросах. Так что — кредитки. Нам они наиболее симпатичны. Если все провернуть как положено, ни одна собака не догадается, что часть, совсем маленькая часть денег, перекочевала в руки другого владельца. А если и догадается, то не возьмет след. Вот вам тут есть и Метагалактика, вот Англия-Корона, вот и Центральный Государственный…
Збышек перепрыгнул через хрупкую и чисто декоративную оградку, призванную символизировать видимость охранной системы, и уверенно пошел к жирному, прямо-таки истекающему растопленным салом личному счету. Имя владельца — Бэзил Морской-Бычкофф — ни о чем не говорило, какой-то славянин, русский наверное. Невзирая на свое дубль-славянское происхождение, пиетета перед славянами вообще, а перед русскими — в частности, Збышек не испытывал. Впрочем, не испытывал он пиетета и перед англосаксами, восточниками, прочая, прочая эскимосами. Какая разница, кто с тобой делится деньгами? Да хоть псевдогумик с Ахерона, лишь бы на купюре присутствовал портрет императрицы анфас и стояла личная подпись министра финансов.
Вырастив из кончиков пальцев светящиеся нити, Збышек протянул их к лакомому куску с намерением просканировать код.
— Збигнев Какалов, — спокойно сказали у него за спиной. — Не советую вам переступать дозволенные законом границы.
Збышек крутанулся на сто восемьдесят градусов, придавая оболочке боевую форму.
За спиной хмыкнули.
Еще один поворот на сто восемьдесят. Оболочка твердела, превращаясь в зеркальную броню, над глазами возникли жесткие щитки, тыльные стороны кистей рук покрылись длинными шипами.
— Впечатляюще, — сказал тот же голос. — Эк, напучился! Теперь еще — IDDQD, IDKFA, — и в Ад, да, Призрак?
И снова — сзади.
— Развлекаешься, фараон? — спросил Збышек, судорожно создавая третий глаз на затылке. — Ну- ну…
— Вот броня — не слишком умно, — сообщил невидимый собеседник. — Броня сковывает движения. И на серьезного соперника не окажет даже психологического воздействия. А вот дополнительный глаз — придумано замечательно. Не предполагал, что ты на это способен.
— Я еще много чего умею, — хмуро похвастался Збышек, уязвленный нотками превосходства в голосе копа. В том, что это виртукоп — сомневаться не приходилось. Больше здесь никого и быть не могло, такого разговорчивого. Глаз наконец-то сформировался окончательно. Бронепластина отъехала вверх, и в образовавшуюся щель Збышек увидел человеческую фигуру. Плоскую какую-то, двухмерную. Издержки отсутствия стереоскопического обзора. Полосатое клоунское трико, приклеенная улыбка… Аппликация.
— Ладно, — сказал виртукоп, — поворачивайся. Говорить будем. Ты ведь понимаешь, Какалов, что если бы я хотел ударить, то я бы уже ударил? Надеюсь на твое благоразумие.
Надейся-надейся, подумал Збышек, счас я тебя присажу. Он развернулся к виртукопу лицом.
Никакого трико. Никакой двухмерности. Вполне себе трехмерный мужчина был одет в черные обтягивающие джинсы, свободную лиловую рубашку с глубоко расстегнутым воротом и легкие спортивные туфли на плоской подошве. Стоя в расслабленной позе, он молча ждал, пока Збышек удовлетворит первое любопытство. А третий глаз исправно показывал оторопевшему Збышеку ухмыляющегося полосатого клоуна. Вот — так — Збышек не умел.
— Я, — медленно проговорил он, — принял было тебя за виртукопа. Но ты не коп. Так?
Человек кивнул.
— Тогда чего тебе от меня надо, хакер? Занимайся своими делами и не мешай мне. Если хочешь, я найду другую кредитку, если я помешал тебе. Кроме того, можно встретиться наверху, — Збышек ткнул пальцев в зенит, — посидеть и пива попить. Я пошел?
— Нет, Призрак, — сказал человек.
— Почему? Ты киллер?
— Нет, Призрак.
— Ага. Ну тогда — пока.
— Нет. Ты никуда не пойдешь, Призрак.
— Ты сумеешь меня остановить? — подбоченившись, осведомился Збышек.
— Можешь быть уверен.
— Хорошо. Не буду даже пробовать. — Збышек криво улыбнулся. — Ты знаешь, кто я. Но я не знаю, кто ты. Это правильно?
— Это никак. Я не скрываю своего имени.
— Обзовись!
— Разве я спрашивал у тебя — твое? Да еще реальное?
— Так есть… Но твоего я не вижу.
— Следует предположить, что у тебя недостаточно чувствительные сенсоры. Тебя перехваливают, Какалов.
— Никто! — сказал стервенеющий Збышек. — Никто не может в сетях так со мной разговаривать!
