решил все-таки заполучить его душу. Поэтому и подарил ему Камень Врат со встроенным… сюрпризом. Я помогал…
– Плуохо!
– Основную работу сделал Отец! - огрызнулся Элигор. - Вы хотите сказать, что заклинание Йог- Сотхотха могло быть дефектным?!
– Нет, этого мы скуазать не хуатим. Мы хуатим скуазать, что твуае зуаклинание буыло дефектным!
– Я выполнял только подсобную работу, - злобно посмотрел на Анабота Элигор. - Это заклятие должно было сломать волю Креола и вернуть нам его душу! Пока Камень Врат оставался у него, мы могли следить за каждым его шагом!
– И ты хуочешь скуазать, что он вуыкинул Куамень Врат?! - поразился Анабот.
– Не верю! - присоединился Заган. - Ни один здравомыслящий маг никогда бы не расстался с таким…
– В том-то и дело, что он его не выкинул! Он просто сломал встроенные чары! Сломал так легко, как будто их накладывал какой-нибудь неофит! Он использовал артефакт всего раз - чтобы вернуться на Землю! А потом… все сигналы просто пропали! Наши чары рассыпались в прах! А у Отца целый эондр болела голова!
– Куак?… куак?…
– Креол Урский всегда был великим магом… - скривил губы Элигор. - Потеряв его душу, мы потеряли очень много…
– А вот муежду прочим…
– Да-да, это ведь ты составлял Договор с ним! - вспомнил Заган. - Как ты мог пропустить такую очевидную уловку?!
– Она была во всех наших Договорах! Никто до Креола не додумался до такого решения! Никто! Никто, кроме… кроме… кроме еще одного человека… - задумался Элигор. - И вы его помните…
– Ты хуочешь скуазать…
Я торопливо спрятал зеркальце в карман и принял невинную позу - из правого коридора появился еще один Эмблема - Ситри, Третий. Он бледный, как смерть, носит шлем с оленьими рогами, постоянно кутается в серый плащ из паутины и очень мало разговаривает. Скорее всего потому, что у него нет рта - только гладкое пространство на лице.
«Приветствую, Лаларту», - послышалось в голове что-то вроде эха. - «Рад видеть тебя в Кадафе».
– Здорово, Ситри, - пожал ему руку я. А потом незаметно вытер ладонь о штанину - на ней осталась паутина. - Как жизнь, как дети?
«У меня нет детей», - безразлично ответил Третья Эмблема, проходя дальше.
Официально Эмблемы стоят ниже архидемонов. Но поскольку они - глаза и руки Йог-Сотхотха, им положены некоторые особые льготы. В частности, разрешено обращаться к архидемонам помельче (вроде меня или Пазузу), как к равным. Здесь, в Лэнге, это немалого стоит.
Я торопливо навострил уши, но Заган, Элигор и Анабот уже закончили разговор о Креоле и теперь обсуждали другого чароплета, чью душу собирались заполучить - Бестельглосуда Хаоса. Главный колдун Серой Земли. Тоже, конечно, важно, но уже не так интересно - судьба этого типа меня абсолютно не волнует. Все равно жить ему осталось недолго - интересы Креола не предусматривают его в живом состоянии. Насколько я успел узнать характер шумерского архимага, он уже составляет план, как отвоевать у серых Ларию, а потом перебить их всех. Любит кардинальные решения.
Спустя пару часов я задумался о самой насущной проблеме. О главной проблеме всей моей жизни, сопровождающей меня всегда и везде. На свете есть немало людей, которые никогда в жизни с ней не сталкивались, но я к ним, увы, не отношусь. Меня это мучает постоянно.
– Рабан, я жрать хочу! - негодующе прохрипел я. - Напряги Направление, найди мне что-нибудь съестное!
В Кадафе есть огромная столовая, где демон вроде Лаларту в любой момент может насытиться. Но я стараюсь обходить ее стороной - не знаю, как вам, а мне кусок не лезет в горло, когда вижу, как другие демоны кушают человечину. Иногда - все еще живую. Во время празднеств, когда там собираются послы, они сдерживаются, вкушая свои яства не так откровенно, но в обычное время…
А сейчас обычное время!
– Потерпеть точно не можешь? - укоризненно спросил Рабан.
– Не могу! Я хочу жрать! Если я прямо сейчас чего-нибудь не съем, я свихнусь! Я ненавижу быть яцхеном - мне все время хочется есть! Я с самого рождения ни разу не чувствовал себя по-настоящему сытым!
– Патрон, а как ты думаешь, почему Лаларту был таким злобным?
– Что? При чем тут… Ну и почему?
– А ты представь, что тебе несколько тысяч лет, и все эти годы ты мучался от постоянного голода…
– Вот блин! Ненавижу это тело! Я готов вскрыть себе череп, вытащить тебя и сожрать!… а ты думаешь, я столько проживу? - невольно заинтересовался я, забыв про гнев.
– Точно не скажу… - задумался Рабан. - Теоретически архидемоны могут жить неограниченно долго, но ты ведь не настоящий демон. Ты яцхен. А сколько живут яцхены…
– Может, Святогневнев знает? - задумался я.
– Сомневаюсь… К тому же у тебя еще одно уязвимое место…
– Это какое?
– Я. Если я вдруг умру, ты меня переживешь ненадолго. Может, дня на три.
– Не напоминай… - омрачился я. - А сколько живут керанке?
– И этого я тоже не знаю. Этого еще никто не проверял. Понимаешь, наш случай уникальный - обычно-то после смерти человека симбионт тоже умирает…
– Угу. А что, в вашем мире никто не пробовал пересадить керанке на другой мозг?
– Да нет, не пробовал! - почему-то развеселился Рабан. - Для этого, знаешь ли, нужен хирург! Да не просто хирург, а очень умелый, вроде…
– Вроде Краевского.
– Ну да. А в нашем мире медицина не очень-то развита…
– Угу. Понятно. А что в вашем мире вообще развито?
– Ну, мы с Волдресом там давно не были… - задумался Рабан.
– И все-таки?
– Керамика хорошая… резьба по дереву… потом мы плетем э-э-э… лапти…
– Впечатляюще.
– И еще мы лучше всех танцуем.
– Ты, случайно, не с Чукотки родом?
– Нет. А вот ты, патрон, отвлекся и забыл, что хочешь есть.
– Зато теперь вспомнил, - прищелкнул пальцами я. - Ты мне что-нибудь нашел?
– Можно слазить в кормушку Хастура… Ему там собачью стаю мелко нарубили.
– А где он сам? - подозрительно спросил я. Связываться с Хастуром мне неохота.
– Пока гуляет. Будет только через пару часов.
– Значит, жрать собачатину… Да еще и ворованную… Хотя какой у меня чойс?
– «Choice» - выбор? - уточнил Рабан.
– Угу. А правда - что это я английскими словами думаю? Я и в Англии-то ни разу не был…
– Один раз был.
– Это когда?
– А помнишь, мы в ЦАНе полтора месяца проработали? Помнишь, тот метеоролог…
– А-а-а, все, теперь вспомнил. Только это была Англия восемнадцатого века до нашей эры. Там даже слова еще такого не знали - Англия…
Спустя несколько часов я начал чувствовать то, что всегда чувствую в Кадафе - давление. Черный
