медовухи.
— Лучше три, — поправил брата Фрол.
— Пожалуй, лучше, — не стал спорить Федор. — И на стол не чарки поставь, а ковши, с ними как-то сподручнее.
Я никак не пойму: у меня с ушами что-то не то или братья на солнышке перегрелись? Пока я хлопал глазами, первой догадалась мне объяснить смысл происходящего, конечно, Матрена:
— Даромирушка, ты не нервничай, я тут даже ни при чем, это как-то само собой получилось. Когда я трактир переименовала, нашлись некоторые простаки, которые о тебе и слыхом не слыхивали. Так я им про тебя подробно рассказывала. А так как лично у меня любой рассказ о твоих похождениях заканчивался перечислением твоих кулинарных пристрастий и похвалой твоему прекрасному аппетиту, то как-то все привыкли, что самое маленькое блюдо — это «Даромирова закуска», а самое большое «Подвиг Даромира». Было еще блюдо «Завтрак боярышни», но оно как-то не прижилось. Слишком мало ко мне ходит народу, который копченому телячьему боку предпочтет вареную морковку и свеклу.
Ну и ну, я даже немного оцепенел. Не каждый день, знаете ли, посещаешь питейное заведение имени меня, заказываешь блюдо имени меня же и запиваешь медовухой, опять-таки названной в мою честь. Хорошо еще я попался, а то окажись на моем месте какой-нибудь излишне скромный хлюпик — и окочурился бы от такого набора.
Ну да ладно, я, слава богам, скромностью не страдаю. Да разве мне жалко, если люди будут вкусно и обильно питаться, вспоминая славного парня Даромира? Ответ отрицательный — не жалко.
— Надеюсь, хуже твоя стряпня за это время не стала?
В ответ Матрена только повертела пальцем у виска:
— Сам, наверное, понял, какую глупость сморозил.
— Понял, — признался я.
— Ну раз понял, прощаю, — смилостивилась надо мной хозяюшка и вышла из кабинета.
Через несколько минут на столе оказалась холодная копченая телятина, головка сыра, соленья и хлеб. Судя по всему, это и есть «Даромиров перекус». Что ж, на разминку потянет. Фрол торопливо разлил по ковшам первую порцию медовухи, и два брата горящим глазом уставились на меня. Одичавший в глухих лесах, я вначале даже не понял, что они от меня хотят, но потом, глядя на нетерпеливое покачивание посуды, догадался. Конечно же тоста! Вообще-то тосты я говорить умею и очень даже люблю, но сейчас, глядя, как пенится и играет медовуха в ковше, мне почему-то захотелось быть кратким:
— За встречу!
Оказалось, что братья тоже не были сторонниками длинных разговоров. Их реакция была лаконичная:
— Ура!
Три посудины звякнули над столом, и богатырская доза пенного меда полилась в наши чресла. Божественное наслаждение — после трудного дня пропустить по чарочке с приятелями в уютном местечке. Но усугублять, конечно, не надо, я как-никак новую жизнь начал. Вот по второй пропустим, и я пойду.
— За дружбу! — подхватил эстафету Федор.
— Ура, — дружно ответили мы, и очередная порция медового наслаждения потекла по пищеводу.
Закусив небольшим кусочком телятинки, я решительно встал со скамьи:
— Всё, ребята, я пошел.
— Куда пошел?
— Как этот пошел?
— А поговорить?
— Мы же столько времени не виделись!
— Мы и сами засиживаться не собираемся, завтра же на службу!
— Не разбивай компанию, вместе пришли, вместе уйдем.
От трескотни ратников у меня даже голова загудела.
— Да не могу я сегодня! — попытался сопротивляться я.
— Ладно, не хочешь — не пей, но посидеть-то ты с нами можешь? — резонно заявил Фрол.
Аргументов против такого предложения я найти не смог, ведь никакого криминала тут нет. Пить я больше не буду, а посидеть — посижу. Приняв такое важное решение, я поставил в угол свой посох и поудобнее уселся в кресле.
— Молодец! — похвалили меня братья, и Фрол тут же наполнил посуду.
— Я не буду больше, — предупредил я.
— Ты не пей, просто пусть будет налито, — пояснил Федор.
Тут в дверях появилась первая партия «Подвига Даромира». С огромного подноса на стол перекочевала селедочка, присыпанная зеленым лучком, ароматная ветчина, грибочки, огурчики и гора жареных куриных крылышек. Именно за них и принялись первым делом братья. Я хотел было последовать их примеру, но, к своему дикому ужасу, обнаружил, что не хочу есть.
От такого открытия я даже тихонечко застонал. Да меня же Кузьминична накормила от пуза. Какая катастрофа — быть в трактире у Матрены и не иметь сил попробовать ее замечательной стряпни!
Ратники, не стесненные подобными моими обстоятельствами, лихо расправлялись с крылышками, не забывая при этом по очереди рассказывать городские новости. Новостей оказалось немного, точнее, всего одна — новая княгиня Сантана. Как ни странно, даже ночное происшествие не удостоилось такого обсуждения, как красота данной дамы. Ратники вели себя так, словно целыми днями только и делают, что шинкуют серебряными кинжалами всевозможную нечисть. Напротив, рассказ про Сантану был ярок и выразителен.
— Старик, ты бы видел эту женщину! Сказать, что она красива, — значит обидеть ее. Нет, она не красива, она божественна!
— А фигура? Чудо, а не фигура!
— А ноги? Да таких ног больше на всём свете не сыщешь!
— А бюст? Да такие формы надо перевести в разряд народного достояния!
— А…
— Хватит! — поспешил я остановить братьев, пока они не продвинулись слишком уж далеко, как-никак княгиня.
Ратники продолжали рассыпать комплименты правительнице Кипеж-града, но слушать это было уже неинтересно. Судя по восторгам братьев, боги красотой ее действительно не обидели. Но меня-то этим не удивишь, я, пока с моей Селистенкой не познакомился, столько красоток повидал, что этим охламонам и не снилось. Меня вообще удивить трудно. Ладно, напрошусь завтра с Антипом на какой-нибудь прием во дворце (вечно они там что-то или кого-то принимают) и составлю свое собственное мнение об этой дамочке.
Она, кстати, может оказаться, причастна к нападению на мою рыжую прелесть, а при таком раскладе от моего праведного гнева ее не спасет ни княжеское звание, ни красота.
— За княгиню! — провозгласил новый тост Федор.
— Ура, — тут же философски изрек Фрол, и братья гулко чокнулись ковшами.
Ох уж мне эти самые ковшики… Как стучат, проклятые. А между прочим, медовуха совсем даже не вкусная и уж тем более не полезная, и я себя веду так, что моя ненаглядная Селистена могла бы мною гордиться. Ну почему у братьев такие блаженные физиономии?!
Дверь опять открылась, и появилась вторая партия «Подвига», потом третья, а потом и четвертая. В конце концов мне стало ясно, почему комплекс блюд называется именно так. Да просто проглотить такое количество еды может только истинный герой. В общем, на столе оказалось… Хотя нет, замучаюсь перечислять всё, что там оказалось, проще сказать, чего там не было. А не было непонятных иностранных странностей и вареных овощей, столь некогда любимых моей уникальной невестой.
Между тем братья оказались настроены серьезно. Видимо, они твердо решили совершить сегодня подвиг и уничтожить всё, что принесла заботливая Матрена. О боги, с каким удовольствием я бы помог им! Но не могу, в моем животе категорически нет места. Хотя постойте, пока я переживал, похоже, оно появилось. Что ж, оно и к лучшему, вон тот кусок жареного барашка явно достоин того, чтобы заполнить высвободившееся место.
