Завехрищев и храпел ничуть не тише, чем ревел мотор.
«Боже, сколько шума!» — подумал Вадим. Голова буквально разламывалась. Он завозился, спихивая Завехрищева. Тот грохнулся на пол и спросонья спросил:
— Что, уже Мытищи?
— Живо! — тоненько крикнул Вадим, морщась от головной боли. Черт бы побрал этот самогон! — Просыпайся, жирный поросенок, а то живьем зажарят.
Он еще не знал, что там надумали спецназовцы, но предполагал самое худшее, а потому не мешкая схватил лежавшую на столе тетрадь, усадил рядом с собой на топчане тупо моргающего Завехрищева и, ткнув пальцем в «тайнопись», приказал:
— Смотри в середку. Повторяй про себя: «Хозяин-барин».
— Хозяин-барин, — закрыв глаза, монотонно забубнил Завехрищев. — Хозяин-барин.
— Открой глаза и как бы читай, что написано! — заорал Вадим. — А то будет поздно.
Завехрищев уставился в текст и присвистнул.
— Это что за дурак писал? Будто курица нагадила.
— Слушай, Витек, — сказал Вадим. — Ты или читай, или заткнись. Не хочешь со мной, так я и без тебя обойдусь.
— Ладно, — согласился Завехрищев.
Сверху было видно, как розовая лава потихоньку накрывает насыпь и пожирает Марьевку, имея тенденцию к довольно быстрому разрастанию. Причем разрастается она от оврагов равномерно во все стороны. За какие-то полминуты лава поглотала три ряда домов, только крыши торчали наружу. Теперь остальные на очереди, потом лава доберется до трассы, затем До Города, она накроет болото, а потом и Объект, и пойдет, и пойдет, все дальше и дальше, и тогда вся зараза с Объекта переместится на незараженную территорию, это тебе не какой-нибудь ветер и не какой-нибудь дождь. Страшная, всепожирающая, смертельно опасная и совершенно непредсказуемая субстанция.
Епихин включил рацию и сказал в микрофон: «Беркут, Беркут, я Тетерев», повторил это несколько раз, но нет, сигнал не пробивался, шла какая-то сильная помеха.
Хмурый, который не отрывал глаз от потолка, вдруг заговорил.
— Что он там? — насторожился Епихин.
Сидевший рядом с Хмурым мокрый от пота боец наклонился, прислушался и неуверенно произнес:
— Что-то непонятное, товарищ лейтенант. Вроде «не ждите команды». Или «ждите команды».
— От кого ждать-то? — пробормотал Епихин.
Он снова выглянул в иллюминатор, лава заметно разрослась.
— Ва-ва-ва! — Эти звуки издал Хмурый. Епихин подошел к нему.
— Обычной ракетой не возьмет, — прошептал Хмурый. — Не тяните время.
Все, именно этих слов и ждал Епихин. Он больше не колебался.
— Готовность номер один, — скомандовал он. — Отойти на километр от цели, цель — эпицентр розового образования.
Края листа расплылись, тетрадь высветилась изнутри, и чеканный голос произнес:
— Приди! Отринь свою кожу, свое мясо…
Голос не умолкал, страницы сами переворачивались, и Вадим чувствовал, как в него проникает Знание, а вместе с ним Умение и Дар Власти. Он осознал, что способность властвовать — это не просто способность громко и внятно приказать либо взгреть по первое число, нет, это особое состояние души, когда ты знаешь мысли каждого своего подземного бойца и безраздельно владеешь этими мыслями, а значит, можешь приказать ему все, что угодно, и он почтет за честь в любую секунду выполнить твой приказ. В лепешку расшибется, но выполнит. Даже ценой собственной жизни. Это как гипноз, как игра на волшебной дудочке. Это в конечном итоге не какое-то там кадровое назначение, а часть твоей сущности, притом немаловажная ее часть. Ты призван властвовать, ты олицетворение Власти, самой Судьбой тебе предназначено быть Хозяином.
Знание было нацелено на покорение мира поднебесного и содержало в себе сведения о том, как действовать в этом. Как, например, заболотить местность, как управлять вышедшей наружу подземной ратью, как наслать эпидемии, аварии, пожары, наводнения, как навести порчу, как превратить желающих в колдунов и ведьм, сделав их своими слугами, как убрать озоновый слой, как погубить урожай и прочее, и прочее.
Знание раскладывалось по полочкам, раскладывалось основательно и надежно, чтобы после чистки, которая являлась прерогативой Хирурга, в любой момент можно было не мешкая воспользоваться им. В связи с этим та часть Вадима, которая была нацелена в Тайный Мир, разрасталась с увеличением объема Знания, та же часть, что была ориентирована на мир физический, напротив, уменьшалась, обрастая искрящейся оболочкой, и в то мгновение, когда Знание полностью всосалось, оболочка сформировалась окончательно. В этой маленькой сфере сидел малюсенький Вадим. Вадим-Хозяин, который был на грани перехода в Тайный Мир, в земном мире имел весьма плотную газообразную структуру, невидимую для постороннего наблюдателя. Он был связан неразрывной нитью с газообразным Хозяином Завехрищевым, у последнего также имелась сфера-спутник, в которой метался крошечный пьянющий Витька. Маленькие сферы были связаны между собой еще крепче, чем сами Хозяева. Получилась замкнутая система, и вполне естественно, что излишек, выпитый Завехрищевым, мгновенно перераспределился таким образом, что у всех в зависимости от объема стало поровну. Вадим закосел, а Витьке вдруг стало мало.
Через несколько секунд после того, как Знание всосалось окончательно, они перешли в Тайный Мир, а еще через мгновение две «заглушки» разнесли овраг вдребезги.
Две ракеты с ядерными боеголовками с интервалом в одну секунду ушли в цель, после чего пилот спешно развернул Машину и устремился к Городу. Двойной взрыв, сопровождаемый ослепительной вспышкой, оказался настолько силен, что вертолет подбросило и какое-то время несло боком, как невесомый воздушный шарик, болтая из стороны в сторону. Но вот наконец он выровнялся, и Епихин сказал пилоту:
— Ну-ка, развернись. Что там у нас в итоге?
В итоге имелся огромный гриб с двумя шляпками и какое-то крутящееся месиво у его основания, которое поднималось все выше и выше, разрастаясь при этом во все стороны. Оно уже накрыло Марьевку и часть луга со стороны болота. Потом к этому добавится вся масса грунта и пыли, имеющая сейчас форму гриба, а когда гриб начнет разваливаться, из-за пыли будет невозможно дышать.
— Эй, лейтенант, — вдруг громко и внятно позвал Хмурый и, когда тот подошел, сказал: — Молодец, лейтенант, флажок тебе на палочке. Теперь процесс ничем не остановишь.
— Какой процесс? — прошептал Епихин, почуяв неладное.
— Цепная реакция, — ответил Хмурый бесстрастно. — Попался-таки на провокацию, мальчонка. Брожение уже заканчивалось, но ты вовремя добавил закваски.
— Какое брожение, какая закваска? — слабо спросил Епихин. — Вы имеете в виду розовое образование? Так это была липа, лапша?
Хмурый не ответил.
— Врете, — бросил Епихин. — Откуда вам знать? Вы тут лежите привязанный и болтаете всякую чушь.
Он выглянул в иллюминатор, увидел серое облако, скрывшее двойной гриб, и застонал от бессильной ярости.
Тут же заработала рация, и встревоженный голос дежурного офицера забубнил:
— «Тетерев», «Тетерев», что там у тебя? Почему молчишь? Что за облако?
— «Беркут», я «Тетерев», — обреченно произнес Епихин, надев наушники и отключив динамик. — Вынужден был воспользоваться «Заглушкой».
— Господи, — пробормотал офицер. — Там же болото. Там же осадки с Объекта, слив с Объекта.
— Нет, это в районе Марьевки, — мрачно возразил Епихин. — Повторяю, действия были
