вторых, долго и, в-третьих, утомительно.
— Что-то меня такая перспектива совсем не прельщает, — заметила я.
— Есть другие предложения?
Я не ответила. Пока никаких здравых мыслей не было. Да и какие тут могут быть идеи, когда впереди бескрайняя пустыня, сзади — огромная стена, да еще и идти нормально нельзя.
— Ну что, поползли, что ли?
— Поползли, Лен, — согласились мальчишки.
Мы доползли до Ирины довольно быстро. Пару раз пытались встать, но ничего из этого не получалось, и поскольку падали мы не на пуховую подушку, а на жесткую землю, быстро отбросили эту затею.
Дальше поползли уже вчетвером. Представляю, как это смотрелось со стороны! Пустыня. Жара. Солнце в зените. Вокруг ни души. По песку ползут четверо о рюкзаками за плечами, периодически ругая всех и вся за нелегкую свою судьбинушку.
— Все! Я выдохлась. — Ирина без сил повалилась на землю.
— Чего так рано? Только второй час ползем.
Ирина взглянула на Андрея так, словно сильно сомневалась в его вменяемости. Я тоже устала, поэтому решила ее поддержать:
— Давайте, на самом деле, отдохнем. Очень жарко и пить страшно хочется.
Воды не так много осталось — надо экономить. — проворчал Леха. — Но отдохнуть можно, тут вы правы.
Мы устроили привал. Несколько своеобразный, надо сказать. Как пловцы в море, которые плывут, плывут, а когда устают — переворачиваются на спину и отдыхают, покачиваясь на волнах. Вот и мы буквально «плыли» по пустыне, а когда решили сделать паузу, просто уселись на песок.
— Ну, просто оперный театр! — Ирина не пренебрегла возможностью «здраво» оценить ситуацию. — Ползем куда-то, не пойми куда, не пойми зачем, по дороге истребляем редкие виды доисторических мумий! А ради чего? Нет, вы мне скажите!
— Ради того, чтобы домой вернуться, а заодно спасти эту глушь непроглядную от некоторых деспотически настроенных личностей.
— А где гарантии, что мы домой вернемся?
— А если бы мы остались в подземелье, они бы у тебя были?
— Девчонки, перестаньте спорить. Что сделано, то сделано. Сейчас мы медленно, но верно идем к своей цели, и на данный момент наша задача — дойти до Асканатуна, а там видно будет. — Андрей, как обычно, расставил все точки над «i».
Мы дружно вздохнули. Ирина запела какую-то унылую песню, я начала ей подпевать, потом к нам присоединились Лешка с Андреем. Всем нам было немного грустно. Закончив петь, я услышала жалобное хлюпанье. Подумав, что это Ирина носом шмыгает, я решила ее успокоить:
— Да ладно тебе, Ириш, не плачь, все утрясется. Безвыходных ситуаций не бывает, безвыходных пустынь тоже.
— А с чего ты взяла, что я плачу? — совершенно спокойно спросила та, и мы сразу услышали, как кто-то громко высморкался. Я посмотрела на Андрея и Лешку, они так же удивленно глядели на нас с Ириной.
— Здесь кто-то еще есть, — прошептал Андрей.
— Сама вижу, — также шепотом ответила я.
— А вот и не видишь, а слышишь! — поправила Ирина.
— А почему мы так тихо говорим? — спросил Леха.
— Чтобы не спугнуть, — зашипели мы на него. И тут меня осенило.
— Ахмед! — Леха, Ирина и Андрей аж подпрыгнули на месте от моего звучного голоса. Все это время мы разговаривали шепотом и, естественно, они не ожидали услышать что-то более громкое. А я продолжила.
— Выходи сейчас же, негодник! Хватит уже сопли распускать. Лучше расскажи, что случилось, брат?
— Вах, вах, вах! Зачем так киричищь? Такой красивый, но такой громкий! Зачем дедушку испугал? Откуда мой имя знаи-и-ищь? — Старый купец во всех словах делал ударение на последний слог и смешно вытягивал окончания.
— Догадалась. Это же твой город — Призрачный Караван. А ты тот самый купец Ахмед.
— Маладэц! Рассказывай, откуда такой умный?
— Лен, ты что, его знаешь? — Ирина уже вовсю толкала меня в бок. Лешка с Андреем тоже в любопытстве вытянули шеи.
— Ага. Сосед по лестничной площадке. Вы, вообще Tepoca слушали?
— Так это он?
— Я — Я это, я! Откуда меня знаищь — не говорищь, на полу сидищь, дедушку обижаищь, молчищь.
— Ох, Ахмед! Да как же тебя не знать? О тебе уже легенды ходят. Только сплошь и рядом нехорошие. Люди поговаривают, что путников ты мучаешь, только не знают как. А мы вот не поверили, пошли через твой город. И как ты нас встретил? Ползать заставляешь, встать не даешь. Нехорошо, Ахмед, ой, как нехорошо! Все сплетни людские правдой оказались.
— Думаешь, я такой злой? Обижай-и-ищь! Слющай правду о судьба моей. Шел мой караван по большой пустыне. Верблюды и ишаки ценный груз везли: ткани парчовые, вина заморские, шелка, золото. И что? Подощли мы к этому самому месту, где сидите вы. Устали, отдохнуть решили. Тут грабители откуда ни возьмись появились, товар отдать сказали. Я разозлился, послал их куда подальше. А они… Шайтаны это оказались! Громко захохотали, нас без веревки связали — Рука, нога онемели. Весь товар забрали. — Ахмед всхлипнул. — Все, все, что нажито непосильным трудом, все же погибло!
Мы переглянулись — уж слишком знакомая фраза. Кто у кого спрашивается, стибрил это крылатое выражение? Ахмед тем временем продолжал, периодически завывая.
— Но это еще не самое страшное, понимаищь? Заклинание стращный они прочитали, заколдовали мой караван, шайтаны проклятушие. Будете, говорят сидеть в этот пустыня, пока силы тьмы властны над Египтом, пока всевидящий глаз Расдая следит за неверными да страх царит в душах рабов его. Вот и ходим мы тут уже триста семьдесят пять лет, три месяца, пятнадцать дней и почти уже семь часо-о-ов!
— Эй, Ахмед, только не плачь, пожалуйста, весь песок рядом со мной уже намочил. — Лешка подвинулся поближе к нам. — К тому же… мы тебя не видим, откуда нам знать, что это действительно слезы…
Андрей тут же толкнул его в бок, а Ирина вовремя спасла положение:
— Скажи, Ахмед, а почему ты невидимый? Почему тут вообще все невидимое? Если это город, то должны быть дома, улицы, люди, а мы видим только желтый песок и больше ничего.
— Это часть заклятья страшного. Любой путник, зашедший в город мой, назад не выйдет уж — стена високий не пустит, но и людей впереди не увидит, ни скота, ни шатров наших. Все заколдовано. Я вот тут рядом, а вы меня не видите. Ай-яй-яй! Зачем ногу отдавил, несносный девушка?!
— Извини, — потупила взор Ирина. — Проверить хотела, где ты.
— Ахмед, а зачем вы людям нормально идти мешаете: по ногам бьете, за пятки щекочите? — повернулась я к предполагаемому месту пребывания нашего собеседника.
— Да пусть руки мои отсохнут во веки веков, если кто из людей моих причастен к недостойному действу сему! Да пусть язык мой навек онемеет, если причинили мы беда хоть один путник! Да пусть…
— Все, Ахмед! Мы уже поняли, что вы тут ни при чем, — прервала я красноречивого купца, который разошелся не на шутку. — Но тогда кто? Кто не дает и шагу сделать, кто заставляет нас ползать по земле? Мы тут уже сотни лет и должны знать, кто это?
— Злые силы, — доверчиво произнес торговец. — ВЫ их не видите, но и мы их не видим. Пока пустыня заколдована, так и будет продолжаться, это часть заклятья.
— Но вас-то они наверняка не трогают, — с обидой протянул Андрей.
