И, хотя чудесный самогон довел голову братка до солидного гудения, тот сообразил, куда клонит его приятель.
— И что тут, спрашивается, такого, когда двое мужчин в виде одолжения и акта доброй воли просят приготовить пару раз им еду? Это что, повод для разборок и применения поленьев?
— Да в общем-то нет, — просопела Любава. — Мне не в тягость.
— А коли не в тягость, чего ты тут гладиаторские бои разводишь?
— Потому что вы во мне видите только женщину, — уже со слезами на глазах выдавила из себя Соловейка.
Илюха в непонятках пожал плечами:
— А что тут плохого?
— Потому что я могу скакать на лошади, стрелять из лука... — начала свою песню Любава.
— Да помню я все это! — успел прервать ее Солнцевский. — Ты что, ради всего этого решила честного черта загубить?
Зареванная Соловейка присела над лежащим без движения Изей и попыталась привести его в чувство. Обычные методы вроде пощечин и окатывания водой не помогли. Снисходительно глядя на ее тщетные попытки вернуть притаившегося Изю к активной жизни, Илюха достал припрятанную бутыль и со вздохом наполнил до краев чарку.
— Эх, молодежь... — пробухтел он и протянул лекарство Соловейке. — Пои маленькими глотками, — тоном заправского доктора добавил Солнцевский.
Что удивительно, лекарство сразу стало действовать и Изя радостно начал возвращаться к жизни.
— Изенька, ты только не умирай! Да буду я вас кормить, чего уж там, знаешь, я такие пироги с визигой делаю, просто закачаешься.
— А с капустой? — поинтересовался почти очнувшийся черт с явными задатками гурмана.
— И с капустой, и с рыбой, и с грибами, и с мясом, и с требухой...
— Ну тогда ладно, пожалуй, пока не умру, — нагло заявил Изя, быстренько поднялся и поискал глазами бутыль. — Ага, конечно! Пока я, с риском для жизни, провожу рекрутский набор в тыловую службу нашего предприятия, он хлещет самогон без всякого стыда!
— Изя, ты чего волну гонишь? — пожал плечами Илюха. — А кто Любаве лекарство для тебя передал?
— Ах да, — заулыбался довольный Изя. — Лекарство и в самом деле помогло.
— А то!
С этими словами коллеги как ни в чем не бывало уселись за стол и продолжили посиделки.
Любава с укоризной посмотрела на них и решительным тоном произнесла:
— Знаете что, глядя на вас, мне тоже лекарства захотелось. Илюш, плесни-ка и мне на компрессик.
Приятели с некоторым удивлением, но вполне одобрительно посмотрели на радушную хозяйку.
— Так вроде лицам моложе восемнадцати того, не полагается, — скромно заметил Илюха, вспоминая въедливые ролики Минздрава.
— Здесь повальная акселерация, так что с пятнадцати лет не то что пить можно, но и замуж сходить не совестно.
— С пятнадцати... — протянул Солнцевский. — Пожалуй, Министерство здравоохранения было право. Ладно, только на лечение.
Илюха аккуратненько начал тоненькой струйкой наливать исконное славянское лекарство от всех болезней в третью чарку.
— Сколько наливать-то?
— А ты что, краев не видишь?
— Наш человек! — гордо подвел итог Изя.
Спустя пару минут последние кусочки льда в отношениях странной троицы были растоплены и компания приобрела полноправного третьего члена.
Только прошу заметить, что в те стародавние времена дети действительно взрослели значительно раньше и происходившее на далекой заимке ничего не имело общего со спаиванием малолетних.
Дальнейший путь в такой ситуации, конечно, оказался компаньонам не по силам. Ну сами посудите, кто после хорошей драки, прекрасного обеда (плавно перешедшего стараниями Любавы в ужин) и внушительной дозы лекарства отправляется в дальний путь? Вот то-то и оно, ни один нормальный мужик! А так как Солнцевский и Изя были нормальными в доску, то они хором высказались за продолжение пути утром, хлопнули еще по одной за хозяюшку и завалились спать богатырским сном.
Любава со вздохом укрыла затихших балагуров одеялами, убрала со стола посуду, подивилась на то, в какую странную компанию ей суждено было попасть, и тоже легла спать.
* * *
Как ни странно, проснулся Илюха вполне в сносном состоянии. То есть он, конечно, плохо помнил подробности вчерашнего дня, но зато основные события при малейшей попытке с его стороны выстраивались вполне стройными рядами. Прибавьте к этому отсутствие головной боли, крынку с парным молоком на столе, кадку с ледяной водой во дворе — и вы поймете, что минут через пять Солнцевский с явным удивлением посмотрел на внушающую уважение пустую посуду под дубовым столом.
