видно. Зверюга, стоявшая слева, была побольше, но выглядела как щётка, которой долго чистили нужники. Мех с этого дракона свисал клоками, точно лохмотья нищего. Похоже, он был очень стар, значит, именно он и погнался за мной с самого начала. Другой же оказался поменьше, поупитаннее, а пепельно-серый его мех блестел, как хорошо отполированный шлем.
Видно, эти двое не слишком нравились друг другу. Их бормотание сменилось ворчанием, рыком и угрожающим фырканьем. Они выпускали и вновь прятали могучие когти, скребли ими щебень. Распрямляли крылья и вскидывали огромные головы. Вот-вот разгорится нешуточная схватка. Вдруг тот, что поменьше, серый, рванулся вперёд и вцепился старому в шею. Только на мгновение. Видно, хватка была слабовата, старый взмахнул крыльями, дернулся и освободился. А младший тут же впился ему в переднюю лапу. Наверное, он попал в чувствительное место, потому как старый взъярился и принялся трепать его за крыло. А потом опрокинулся на спину и всеми четырьмя лапами ухватился за противника. Битва разгоралась. Обе зверюги сплелись в один дергающийся серо-бурый ком. Они кусались, раздирали друг друга когтями и били крыльями. Грохот стоял такой, будто сто прачек разом отбивали бельё.
Ни один из драконов не извергал огня. Может, они не хотели, а может, это только чешуйчатые умеют делать? Затаив дыхание, я наблюдал за ними, а посмотреть было на что. Драконы остервенело мутузили друг друга, лишь клочки шерсти в воздух летели. Будто решили разорвать друг дружку на кусочки. Наконец драка утихла. Пыль осела, и я увидел, как мой преследователь, страшно потрепанный, удирает с поджатым хвостом, волоча крылья по земле. Серый победитель долго рычал ему вслед, празднуя победу, потом уселся на хвост и громко чихнул. Тут его багровые зенки остановились точнёхонько на моём убежище. Я поскорее укрылся поглубже. У выхода из моей щели показался драконий нос. И громко втянул воздух.
— Вылезай! — услышал я совершенно ясно. — Вылезай, он уже убрался.
Я собственным ушам не поверил. Лежал себе тихонько, неподвижно, точно мёртвая мышка в норке, и от удивления, и потому, что вовсе не видел причин заводить знакомство с совершенно чужим драконом, хоть и болтающим по-человечески и даже как бы дружественно настроенным. Какая разница, в конце концов, кто тебя сожрёт…
Когда же я всё-таки решился выглянуть, серого дракона уже нигде не было видно.
Боже! Вот так да… Я-то раньше думал, что жизнь наёмника очень разнообразна, но теперь понимаю, что до сих пор моё существование было нудным и вялым, как у репки, закопанной в землю по макушку. Когда серый дракон улетел, я решил побыстрее уносить ноги. Да пусть провалятся ко всем чертям и драконова голова, и Каракуля из Равелн, и вообще весь этот проклятый спор! Я ещё слишком молод, чтобы дать себя сожрать в каком-то богом забытом, глухом уголке королевства. В общем, помочившись, я взял ноги в руки и двинулся искать выход из ущелья.
Два поворота — И ущелье закончилось довольно пологим склоном. И тут я замер как вкопанный. Совершенно случайно я оказался в самой середке драконьей сокровищницы. Мы обычно представляем себе, будто драконы спят на грудах сокровищ. А здесь точнее было бы сказать про грудки, причём было их множество. Повсюду на камнях были тщательно уложены небольшие кучки блестящих металлических предметов. Между крупными валунами торчали целые высохшие деревца без листьев, а на их ветках развешаны какие-то колечки, бляшки, бусы… Кое-где сверкали осколки разбитых зеркал, лежали потемневшие части доспехов, щиты… Я даже разглядел тот самый славный лемех и едва не разразился безумным хохотом. Вокруг царила мертвая тишина, птичка, и та не чирикала в лесной чаще над моей головой. Похоже, хозяина поблизости не было. Видно, где-то зализывал свои раны.
Я затянул пояс поверх куртки потуже и начал собирать за пазуху всё, что мне попадалось под руку, почти не глядя. Ясно же, что драконы неохотно покидают свои сокровищницы. И тутошний старикан мог вернуться в любую минуту. Нагруженный, как осёл, я понёсся тяжёлой кабаньей рысью прочь и едва не свернул себе шею, оглядываясь по сторонам: не покажется ли где летающий сторожевой «пёсик» величиной с амбар. Место нашего привала показалось мне землей мечтаний. Деревья, под которыми можно спрятаться, дружески фыркающий Каштан… Травка, на которую можно прилечь… И я рухнул на неё и ждал, пока сердце моё вернется из горла на то место, где оно должно находиться. Когда Оура появилась, я ещё валялся. Она была страшно растрепана и мрачна, как дождливая ночь.
— Ну и как?
— Как видишь, ещё не сожрал меня, — с трудом выговорил я.
Оура посмотрела на мою набитую драконьим добром куртку.
— Что ты принёс?
Я высыпал свою добычу на попону. Первое, что мне попалось на глаза, была медная застёжка, слегка позеленевшая. Потом подряд шли: два обрывка цепей (один из серебра, другой заржавевший), крупные стеклянные бусы, кость (надеюсь, не человеческая?), порядочный кусок кварца, лезвие ножа… Итак, мои трофеи состояли, к сожалению, из ничего не стоящих обломков меди и стекляшек. Я горько рассмеялся.
Выходит, я рисковал жизнью ради того, чтобы обокрасть сорочье гнездо! Я небрежно раздвинул рукой весь этот мусор, и тут неожиданно блеснул чистый огонек. Душа моя растаяла от блаженства. Обнаруженную драгоценность я взял в руки с трепетом, который подобал бы, скорее, священной реликвии. Это оказался перстень. Массивное золото и изумруд, величиной и формой напоминавший горошину.
Но неожиданности ещё не закончились. Чуть позже я обнаружил второй такой же перстень, только с жемчужиной. Теперь я уже рылся в своей добыче с растущим воодушевлением. Драконище явно не знал истинной ценности предметов и собирал всё, что блестело, но в его собрании среди мусора нашлись и подлинно ценные вещи. То и дело я откладывал в сторону что-то новое. Сломанное золотое ожерелье с бриллиантом. Несколько золотых застёжек для плащей. Серебряные браслеты, броши и серьги. Маленький кубок — очень грязный, но, кажется, золотой; несколько необработанных камней — похоже, сердолик; пара отшлифованных кусков янтаря величиной с кулак; горсть опалов и гранатов. Вдруг мне попалось что-то белое, остроконечное, длиной в ладонь. Я бездумно вертел эту вещицу в руках. Голова моя была занята только что добытым состоянием.
— Это зуб, — заметила Оура.
— Зуб?
— Да, зуб. Драконий.
Ну-ну… Я старательно спрятал зуб в карман. Всё-таки кусок дракона. На память, да и деткам будет что показать, если они у меня появятся. Я нашёл ещё приличную горсть золотых монет — на глаз им было лет сто, потому как на оборотной стороне красовался профиль короля Олгареса, — а под конец вытащил рукоять меча. Она была изготовлена в форме орлиной лапы, которая сжимала когтями огромный красный камень. Я даже не смел мечтать, что это мог бы быть рубин. Небольшая кучка блестящих вещичек стоила больше, чем всё состояние моей семьи. Стыдно признаться, но глаза у меня повлажнели. Теперь мне не только хватило бы заплатить свой долг, но и осталось бы ещё немало. Я уже представлял себе, как обрадуются отец с матушкой, когда я привезу драконий клад домой! Дыры в крышах залатаем, всё самое необходимое купим, на столе чаще будет появляться мясо. Матушке куплю новое платье и плащ, а отцу…
