— А что там может твориться? — пожал плечами Муромец.
— Как что? Вечером привалит нечисть, и такое начнется…
— Ну ты у нас по этим делам, видать, спец! — усмехнулся Илья. — Можешь смотреть, если хочешь, а лично я завалюсь спать!
Друзья разобрали стоящие у окна лавки и с грехом пополам устроились на ночлег. Минут через пять богатыри захрапели. Только Яромир никак не мог уснуть. Сначала он решил, что лавка ему досталась слишком узкая. Потом понял, что дело совсем в другом. Стараясь не шуметь, он покопался в мешке у Добрыни, вытащил почти новые, кумарского сукна портки, из своего мешка извлек грифель, которым в редкие минуты спокойствия писал стихи, и вышел из комнаты.
Спустившись на первый этаж, он огляделся, нашел свободное от столов место, положил портки на пол и очертил вокруг них жирный магический круг. Этой штуке его научила одна болотная бабка, дальняя родственница лесного лешего. Уж больно ей местные упыри надоели, вот она и решила им насолить. Знала бабка, кого учит!
Полюбовавшись на творение рук своих, Яромир начертил еще пару волшебных знаков и, успокоенный, пошел спать.
Проснулся он от хриплых гортанных криков, доносившихся снизу. Стараясь не шуметь, Яромир встал, подошел к стене и прильнул к щели.
Трапезная внизу была залита ярким мерцающим светом. Сотни свечей горели повсюду: в подсвечниках, на столах, в лампах, свисающих с потолка. Некоторые просто сами по себе парили в воздухе, словно их держали невидимые руки. А возле входа в нерешительности толкалась толпа разномастных упырей. Все они были ушастые, синюшные, с лягушиными ртами. Нервно перебирая худосочными ножками, они осторожно заглядывали внутрь.
— Ну что там? — спросил Илья, не открывая глаз.
— Стоят у входа, — доложил Яромир. — Может, кого-то ждут, а может, просто боятся.
— Ладно, когда войдут, скажешь, — пробормотал Илья и снова захрапел.
Между тем события развивались. В толпе упырей послышались нахальные голоса:
— Братва, чего ждем? Пошли!
— Вот и топай, если такой смелый! Ты их видел?
— А чего на них смотреть, тоже мне, нашел спящих красавиц!
— Верно!
— А вот меня до кишок проняло. Уж больно они страшны, — откликнулся тощий старикашка на костяных, цыплячьих ногах.
— Они же просто люди, — робко проблеял какой-то особо настырный упыреныш.
— Таких людей не бывает! — твердо возразил старикан.
— Да что спорить-то? Надо позвать Брукбондскую ведьму!
— Кто меня звал? — послышался свирепый женский голос, и сквозь толпу прошла длинная, как жердь, упыриха с большой лысиной на затылке. Яромир едва не покатился со смеху, но вовремя зажал рот.
— Ну, что замерли? — презрительно продолжала ведьма. — Людишки где-то здесь, я чую, чую! Спрятались! Значит, боятся.
И она смело шагнула внутрь. Вслед за ней ввалилась вся упыриная кодла. Илья нехотя вздохнул, потянулся и бесшумно встал со скамьи, на ходу натягивая бронированные перчатки.
— Меч возьми! — пробормотал сонный Добрыня.
— Погоди, спешить некуда. Сначала осмотреться надо, — отмахнулся Илья и тоже прильнул к щелке.
А внизу было на что посмотреть. Упыри принялись скакать по трапезной, как зайцы:
— Где, где они?
— Может, на втором этаже? — вякнул кто-то догадливый и тут же получил от ведьмы подзатыльник:
— Здесь они, рядом! Я чую их запах!
Нечисть принялась носиться взад-вперед с удвоенной силой. Но, как ни странно, они постоянно огибали начерченный на полу круг, внутри которого лежали штаны Добрыни Никитича. Штаны источали аромат и сводили упырей с ума. В конце концов чудища принялись носиться по периметру магического круга, сталкиваясь лбами, отчаянно матерясь и разлетаясь в разные стороны.
Один из упырей с разгона вписался Брукбондской ведьме в живот, и упыриха согнулась пополам, не в силах ни вздохнуть, ни охнуть. Минут пять она, как боксер, получивший нокаут, приходила в себя, а затем в трапезной начался настоящий мордобой. Упыри разделились на две партии и принялись с азартом глушить друг друга. Поднялся неописуемый грохот. Вход пошли скамьи, дубовые ножки от столов и обломки мебели. Кто-то с воем оторвал от сломанной двери доску и принялся лупить всех подряд, завывая от восторга. Ведьме тотчас свернули набок челюсть, но и она не осталась в долгу. В лучших традициях кикбоксинга она пошла гвоздить вампирскую гвардию длинными лошадиными ногами.
Через полчаса битва стала затихать. Большинство упырей лежало на полу, самые крепкие стояли, тяжело дыша, с удивлением оглядывая поле боя. Брукбондская ведьма почесала желтую, как пергамент, лысину, бросила ножку от стула и растерянно произнесла:
— Ни хрена себе!
— Так мы никого не найдем! — сказал один из упырей, тяжело приподнимаясь с пола. — Надо позвать Вия!
— Не Вия, а Вая! — строго поправила его ведьма. — Не забывай, под чьей пятой живем!
— Под чьей? — глупо осведомился упырь и тут же получил в зубы.
— Под властью Востока! — строго сказала ведьма. — Так что не Вий, а Вай! Вай, вай!
В ту же минуту за стеной послышались'тяжелые шаги, и в проходе возникла нелепая фигура гоблина.
— Кто звал меня, в натуре? — мрачно осведомился Вай. — Вы, что ли, шантрапа вонючая?
— Чего это ты нас так называешь? — обиделась ведьма.
— Как вас теперь называть? — глухо произнес Вай и, хрустя по лежащим упырям, прошел в трапезную. — Каких-то людишек не можете рассмотреть! А ну, поднять мне веки!
Упыри кинулись поднимать Ваю веки и от излишнего рвения оцарапали ему правый глаз.
— Вай! — взвизгнул Вай и зажал глаз зеленой лапой.
— Теперь вам понятно, почему — Вай, а не Вий? — заметила упыриха, с удовольствием глядя, как чудище растирает оцарапанный глаз.
Наконец Вай проморгался, обвел комнату оловянным взглядом матерого алкаша и уставился на лежащие в круге штаны:
— Вот они! — проревел он.
Отталкивая друг друга, нечисть кинулась к штанам, мгновенно разорвала их на кусочки и сожрала.
— И это все? — разочарованно пробормотал Вай, стряхивая с губ прилипшую нитку. — Стоило из-за этого возиться!
— Богатыри нынче пошли худосочные! — вставил один из упырей, подобрал брошенную Ваем нитку и, сладко прижмурившись, сожрал.
— Вкусно!
— Но мало! — закончил Вай и оценивающим взглядом посмотрел на упырей. Упыри насторожились и, как по команде, подались назад.
— Цып-цып-цып! — поманил Вай, вытягивая вперед толстый, с грязным, обломанным ногтем палец. — Пырь-пырь-пырь!
От толпы упырей отделился похожий на рыбий скелет старик. Закатив глаза, он на негнущихся ногах посеменил к Ваю. Чудовище подозрительно принюхалось, брезгливо скривило губы:
— Уйди, старый хрыч! Пусть подойдет вон тот, жирненький!
«Жирненький» упырь присел от страха, схватился рунами за раздутый от голода живот и поковылял гусиным шагом, но не к Ваю, а к двери.
— Куда, свинья ползучая? А ну, к ноге!
— Сейчас, только шнурки поглажу! — пискнул упырь и одним скачком скрылся за углом.
