второй головы.
— Ты что, в прятки решил играть? — рассердился Муромец. — Руби!
— Интересно! А ты сам чего не рубишь?
— Я рублю! — смутился Илья. — Только как тут примеришься? Головы-то за тобой гоняются! Слышь, Яромирка, давай так: я буду дразниться, а ты, как только она шеи вытянет, руби! Эй, дурища! — заорал он так, что Несси подпрыгнула от испуга и едва не грохнулась в обморок. — Вот он, я! Смотри, какой вкусный! — Тут Илья не нашел ничего лучшего, как повернуться к Несси спиной и показать ей филейную часть. Одна из голов молниеносно стрельнула вперед, щелкнули страшные зубы, и в знаменитых трусах Ильи появилась дыра.
— Сволочь! — чуть не заплакал богатырь. — Мои лучшие трусы! Я за них пять гривен выложил… ну держись!
Не помня себя от ярости, он подлетел к башке, увернулся от зубов и снизу, на противоходе, ударил мечом! Башка упала наземь, автоматически схватила зубами клочок травы и, вытаращив глаза, замерла.
— Здорово! — восхитился Яромир. — Сейчас и я попробую!
Вращая мечом, как мельница крыльями, он подлетел к двум оставшимся головам, но поскользнулся на листе лопуха и разъехался, подкатив прямо к открытой пасти.
— Амм! — умильно сказала пасть и раскрылась, как пещера.
Яромир даже успел разглядеть остатки чьей-то одежды, застрявшей между зубов. Он завозился на скользкой траве, пытаясь отползти подальше, но чудовище двигалось слишком быстро, и богатырь понял, что не успевает. Страха не было, была только лютая злоба на самого себя и свою неловкость. И, повинуясь этому чувству, богатырь швырнул свой меч прямо в раскрытое хайло монстра.
Несси на мгновение замерла, а затем принялась кашлять, как заядлый курильщик. Шея чудовища стала извиваться, вытягиваться в длину, едва не завязываясь узлом, а голова все кашляла, не в силах остановиться. В конце концов Несси это надоело. Шея размахнулась и с такой силой припечатала голову о землю, что та закатила глаза и затихла.
— Покончила самоубийством! — констатировал Илья и для верности рубанул по шее мечом.
Заглянув с опаской в оскаленную пасть, Яромир вытащил оттуда свой меч. Он крепко застрял в горле чудища, наподобие рыбной кости.
Последняя голова уже не столько пыталась сожрать богатырей, сколько отмахивалась и гнусно шипела. Яромир срубил ее, забежав сбоку.
Друзья уселись прямо на траву, напротив обезглавленного чудища.
— Хлебнуть бы чего! — прохрипел Муромец, вытирая пот. — Ну и зверюга! Башня натуральная…
Яромир полез за пазуху, вынул бутылку, побултыхал ее и посмотрел на свет.
— Это что? — с надеждой спросил Илья.
— Надракакаш.
— Ладно, давай. Кажись, с него еще никто не помер! — Илья взял бутылку, но глотнуть не успел. — Мать честная!
— Яромир глянул — и даже вскочил от удивления. На месте отрубленных голов вырастали мутные, полупрозрачные пузыри. В этих пузырях что-то извивалось и билось, пытаясь освободиться. В следующую секунду пузыри лопнули, и вместо каждой отрубленной головы у чудовища появилось сразу две! Головы были еще молодые и глупые, они не успели сориентироваться в ситуации и бестолково тыкались друг в друга.
— Вперед! — крикнул Яромир и снова бросился на врага, в самую гущу извивающихся голов!
Муромец медлил не больше секунды. Он все-таки успел сделать глоток и даже сумел закупорить бутылку. После этого богатырь подпрыгнул, словно им выстрелили из рогатки, и с бешеной скоростью, вращая мечом, налетел на монстра.
То, что произошло потом, лучше всего запечатлелось в памяти одного человека — Мерлина. Не участник, просто сторонний наблюдатель, он смотрел на небывалое побоище, забыв обо всем.
С упорством фанатиков богатыри рубили извивающиеся головы, но каждый раз их число удваивалось. Вся земля, словно бревнами, была завалена этими головами. Чудище стало похоже на огромную актинию, нервно шевелящую бесчисленными щупальцами, а друзья все рубили и рубили.
В конце концов вес голов превысил вес остального тела. Несси жалобно пискнула пузатым нутром, накренилась, снесла от натуги яйцо и медленно поднялась кверху хвостом, задрав все четыре лапы в воздух.
— Вот оно! — возликовал Яромир и бросился к яйцу.
Несси бессильно барахталась. И тут Мерлин не выдержал.
— Не сметь! — завизжал он, катаясь по земле и пытаясь освободиться. — Назад!
Связывавшие его ремни лопнули, но Илья обхватил чародея и поднял в воздух, как огромного извивающегося червяка.
— Действуй, пока я его держу!
Яйцо было большим, величиной с кулак, и каким-то странным. Яромир попытался разбить его, но не смог. После трех попыток он понял, что это не скорлупа и не железо. На самой верхушке этого странного яйца синела надпись: «Маде ин чина», а посередине шла тонкая полоска, словно оно состояло из двух половинок.
Яромир принялся крутить его по-всякому, пока не догадался повернуть одну половинку направо, а другую налево.
Яйцо легко разделилось на две дольки. Внутри лежала черная коробочка с двумя кнопками. Одна кнопка горела зеленым, и на ней было написано «вкл». Другая кнопка не горела. На ней было написано «откл».
Яромир посмотрел на Илью. Богатырь еле удерживал в руках извивающегося чародея.
— Чего ты там тянешь? Бей яйцо к чертовой матери!
— Все уже разбито! — хотел возразить Яромир, но слова застряли у него в горле. Осененный догадкой, он посмотрел на горящую кнопку. Затем перевел взгляд на Мерлина.
— Не трожь! — верещал чародей. — Убьет! Яромир усмехнулся:
— Авось не убьет! — и нажал на кнопку «откл».
В то же мгновение Мерлин перестал дергаться, сник и устало обвис на руках у Муромца.
— Добились своего, сволочи! — без всякого выражения сказал он и мгновенно захрапел.
Яромир вытер пот, подошел к Илье, сел на траву:
— Ну и чего теперь с ним делать? Илья опустил чародея рядом:
Слышь, если бы я не хлебнул твоего Надракакаша, я бы его не удержал. Колдовство-то у него изо всех щелей перло! Вон, аж руки объело. — Илья понюхал пальцы и показал их Яромиру. Пальцы действительно были красные, словно ошпаренные кипятком.
— Короче, доставим его Кощею вместе с яйцом. Пусть разбирается, а мы, кажись, сделали все, что могли.
— Больше! Гораздо больше! — раздался над их ухом тихий вежливый голос.
Богатыри разом вскочили на ноги. Перед ними стоял высокий человек в широкополой шляпе и гладком немецком сюртуке. Особым изяществом отличались башмаки с золотой пряжкой.
— Фон дер Шнапс?! — хором ахнули Илья и Яромир.
Барон улыбнулся:
— Совершенно верно. Барон фон дер Шнапс, херцог Букингем и великий визирь ибн Гашиш собственной персоной! А теперь извольте ознакомиться с государевой грамотой. — И он протянул им скатанный в трубочку пергамент.
Яромир на какое-то время впал в ступор, но Илья, возбужденный Надракакашем, проявил большую ясность ума и лучшую реакцию. Он мгновенно оказался возле барона. Его ручища нависла над ним, чтобы сцапать проходимца, но барон довольно ловко отскочил в сторону, и вместо фон дер Шнапсо-вой шкирки у Муромца оказался вышеозначенный документ.
— В Лодимере хорошая погода, — сказал барон и сделал значительное лицо.
— А? — хрипло удивился Илья, словно нечто невиданное, рассматривая собственную руку с документом.
