— Это точно, — кивнул Евстигнеев.
— Федор Семенович, вопрос можно? — неожиданно чистым голосом сказал Колян.
Шлоссер кивнул:
— Задавай. Только учтите, — тут он посмотрел на чаны, — сейчас начнется обеденный перерыв. Чтобы через час были в РМЦ. Без опозданий!
— А я как раз насчет обеда и хочу спросить. — Колян сглотнул слюну. — Маланья готовит плоховато…
— Точно, — завздыхали Серый и Толян, — надоели рыбьи головы! И капустный лист надоел!
— Знамо, надоел, — сказала Яга Степанидовна, поднимаясь с места. — Так ведь я с Маланьей уж все обговорила. Теперь она готовить будет как положено. Раньше-то вы жили по-свински, и она вам готовила, как, извините, поросятам. А коли людьми решили стать, так и будет все по-человечески.
Ошалевшие братки вышли на улицу. Костя посмотрел им вслед и зевнул:
— Всю ночь из-за этих монстров не спали!
— Да какие ж они монстры? — удивилась Яга. — Так, монстрики!
— А в начале?
— И в начале монстрики! — безапелляционно заявила Яга. — Вот Лисипицин — так это и впрямь сущий демон.
— Шлоссер изобрел дезинтегратор, — усмехнулся Евстигнеев. — Мы можем превратить Лисипицина в солнечный свет и чистый воздух.
— Не думаю, что от Лисипицина будет много света, — поморщился Кощей. — Пусть уж лучше село подметает! Хоть какая-то польза. А мы…
— Мы будем ловить шефа! — загорелся Горыныч.
— Еще чего! — отмахнулась Яга. — Поголодает и сам явится.
Тем временем Эдик на хорошей скорости мчался по лесной дороге. Почему-то он никак не мог выехать на шоссе и все наворачивал и наворачивал одинаковые крути. Через час его охватил панический страх. Шеф и сам не понял, чего он так испугался, но ужас сдавил его с нечеловеческой силой и заставил заглушить мотор. Парень вылез наружу и вытер вспотевший лоб.
— В натуре! — пробормотал он, затравленно оглядываясь. Первым его побуждением было бежать обратно в село, под надежный Маланьин кров, к баланде с селедочными головами. Шеф невольно облизнулся и почувствовал на языке металлический привкус селедки.
«Что делать? — мелькнуло в его голове. Лес, страшный и густой, обступал со всех сторон. — Может, менты впереди пасут?»
Тут ему пришла мысль, что впереди его и впрямь ждет засада. И тогда прости-прощай, золото, прощай, вилла на солнечном берегу в красивом городе Майами. Тогда вместо девушек с шоколадным загаром его будет встречать вертухай с дубиной. Только не это!
«Нужно спрятать золото, — подумал он, — зарыть в лесу и приметить место, а потом, когда все утрясется, приехать и забрать».
За все это время Эдика ни разу не посетила мысль о брошенных братках. С самого начала он решил, что эти дебилы обойдутся и так. И вот теперь его мечта исполнилась!
Он раскрыл багажное отделение, вынул лопату и, кривясь от боли в спине, на которую наступила Маланья, вытащил мешки.
«Здорово! — подумал бандит. — Много золота! На всю жизнь хватит!»
Не в силах удержаться, он дрожащими руками развязал один из мешков.
— Картошка! — усмехнулся он. — Молодцы, парни. Сверху картошкой присыпали. Надо же, сколько навалили, не пожалели!
Закатав рукава до самого плеча, он запустил пятерню в мешок, но все равно ничего, кроме картошки, к тому же довольно мелкой, не обнаружил.
— Ху из ху! — бессмысленно пробормотал Эдик и вдруг рассмеялся: — Пацаны прихватили лишний мешок! Хе-хе! Ну это Толян! Его работа. Он любит жареную картошку жрать!
Завязав мешок, Эдик оттащил его в сторону и огляделся. Невдалеке от дороги начинались густые кусты.
«Туда и спрячу!» — решил он и поволок мешки в сторону от дороги. Место оказалось хорошее и приметное. Напротив стоял здоровенный дуб с дуплом. Из дупла кто-то смотрел голодными глазами.
«Сейчас ты у меня посмотришь!» — злобно подумал Эдик, снимая с себя треуголку и глядя в дупло с усмешкой.
Голодные глаза ошарашенно моргнули и пропали. Через секунду до слуха шефа донесся глухой стук.
— Готов! — обрадовался Эдик. — Мы еще посмотрим, кто кого напугает!
Схватив лопату, шеф принялся лихорадочно рыть яму. Все это время он подозрительно посматривал на остальные мешки и наконец не выдержал. Бросив лопату, кинулся к мешкам и начал развязывать их, дрожа от нетерпения, помогая себе зубами, подвывая от волнения, как голодный волк.
Из развязанных мешков на землю посыпалась картошка. Эта была, пожалуй, покрупней, но все равно ничего общего с золотом не имела. На всякий случай Эдик колупнул одну картофелину ногтем и лизнул языком.
И тут в его голове что-то коротко треснуло, и словно бы даже пахнуло дымком, как бывает, когда замыкает электропроводка. Он глупо уставился на мешки. Затем, вынув картофелину, отложил ее в сторону:
— Раз картошка! — Отложил другую.
— Два картошка! — Отложил третью…
Незаметно подкравшиеся гоблины с восторгом смотрели, как незнакомое чудовище перебирает земляные клубни.
— Пять тысяч семьсот восемьдесят пять! — считал Эдик, грязной рукой вытирая пот. — Пять тысяч семьсот восемьдесят шесть!
Наконец он взял последнюю, самую маленькую картофелину, глянул на нее горящими глазами, выкрикнул очередную цифру и лег пластом.
Впрочем, прохлаждался он недолго. Услышав шевеление в кустах, Эдик вскочил и принял боевую стойку.
— Мое! — взвизгнул он. — Не отдам!
И гоблины в нерешительности отступили.
Прошло несколько дней. Костя с Евстигнеевым при помощи камня чудес вселили в братков не только тягу к дисциплине, но и к экологии. По лицам парней, посвежевших и веселых, было видно, что они счастливы.
Особенно они любили посидеть вечерком на лавочке и поговорить за жизнь.
В тот день у всех было особенно хорошее настроение. Им удалось отладить комбайн на тригенных куаторах. Тот самый, на котором Шлоссер уже поставил было крест. Вдобавок Колян вычитал в каком-то журнале, как утилизировать промышленные отходы.
Увлеченные разговором, друзья не сразу заметили запыхавшегося Шлоссера.
— П-привет! — сказал главный механик, слегка заикаясь от быстрого бега по калиновским улочкам. — Т-тревога!
— Погоди, Семеныч, — отмахнулся Евстигнеев, — слышь, парни дело говорят! После специальной обработки отходы можно прессовать…
— Вы что, оглохли?! — вскипел Шлоссер. — Ведь ясно сказал: тревога! Космические пираты на орбите! Вот-вот начнется внедрение! Тьфу, вторжение!
— Что-о?!
Приключения продолжались!..
