Обмен опытом и интернациональная помощь, стало быть.
– Толково,– понимающе кивнул Илья.– Вы ежели что, только свистните. В долгу не останемся. Свифту низкий поклон.
Мужики степенно откланялись и удалились.
– Так, отвечайте теперь, что это за кольцо такое всевластное?
Полурослики молчали, как мальчиши-кибальчиши на допросе у буржуинов.
– Илюша! – неожиданно завопил, срывая голос, Кузнецов, сам слегка опешив от своего мерзкого фальцета.– Сивку убили, Сивку, друга моего единственного, насмерть убили!
Грустно разглядывавший свое левое заднее копыто Сивка с неприязнью покосился на Кузнецова, потом покорно вздохнул, опрокинулся на круп, раскинув ноги в стороны, и тяжело и часто задышал, с ненавистью имитируя близкую агонию.
– Держи его, Илья – не трогаясь с места, вяло включился в игру Задов.– Не пускай, он припадочный, прибьет ведь недоносков.
Кузнецов вырвал из рук Алеши мохнатоногого орка поупитаннее, повалил на землю и, выпрямившись, спустил тетиву трофейного арбалета. Стрела обожгла полурослику щеку, и тот сразу поплыл. Полурослик горько и безутешно заплакал. Всем – и даже Соловью-разбойнику, притворно державшему Кузнецова,– почему-то стало неловко.
– Слышь, карла, ты того, не плачь.– Илья, порывшись в своей полотняной сумке, вытащил из нее золотистое яблоко, вздохнул, секунду помедлил и под осуждающим взглядом Кузнецова протянул недоноску.– На вот, погрызи покуда. Звать-то тебя как, болезный?
– Сэм,– глотая сочную мякоть пополам со слезами, пролепетал недоносок.
– А меня – дядя Илья. Ты, сынок, не ерепенься, сказывай мне про кольцо все чин по чину. А то, вишь, дядя Коля у нас на голову оглоушенный. Не скажешь – сдаст тебя он в этот, как его там у вас, дом работный.
Сэм вздохнул, грустно глянул на второго недоноска и коротко пересказал Илье свою историю [8]…
– С тех пор вот и шатаемся по свету, не знаем, кому это кольцо сбагрить. Ноги шерстью обросли, у Фродо уже крыша поехала, подсел так капитально, что «моей прелестью» всех подряд называет, даже дядю Оскара Уайльда. Гэндальф от нас на темную сторону свалил, вулкан потух давно, эльфы как от чумных шарахаются. Гоблины и те вслед плюют. Сунулись было к Тому Бомбандилу, а он на нас волкодавов спустил. Что делать-то нам, дядя Илья?
– Да брось ты этого Фродо, паренек. Пусть себе шастает один, коли так приспичило. У тебя что, дел дома мало? Девка твоя небось все глаза выплакала дожидаючись.
– Не могу, дядя Илья, бросить. Я хоббит, я честное слово сдуру дал.
Соловей удивленно поднял мохнатые брови, а Попович впервые за весь допрос глянул на недоноска вполне доброжелательно.
– Ишь ты,– процедил он в редкие рыжие усы.– Нечисть нечистью, а понимание имеет.
Илья вздохнул.
– Ладно, малыш, не скули. От честного слова я тебя освобождаю. Как старший по званию и возрасту. А Гэндальфу этому хитросерому передай, чтобы народец ваш в покое оставил и детей из дома больше не уводил. А я кольцо на склад нашему дяде Хохелу отдам, там его никакой ваш Самурай [9] не сыщет.
– Там его никто не сыщет,– проворчал в сторону Задов.– Шандец колечку… На Привозе толкнуть – тоже надежно было бы.
Попович с легким подзатыльником отпустил обмякшего Фродо, и тот, привычно причитая «моя прелесть», горестно побрел к мосту, поддерживаемый под руки заботливым Сэмом.
– Прощайте, дядя Илья. Спасибо вам за доброту вашу, за ласку…
– Говорил же, лакейский народишко,– резюмировал Задов.– Хозяин еще тот кадр, с комплексом искупителя грехов человечества, а слуга – явный мазохист, если не хуже.
Илья недовольно пожал плечами и, с трудом втиснув мизинец левой руки в полученное кольцо, скептически его осмотрел.
– Ну и как ощущение? – поинтересовался Задов.
– Жмет,– с трудом стаскивая колечко, поморщился Муромец.– Лады, сворачиваемся, вызывай карусель.
Илья еще минутку в нерешительности помедлил, потом, нахмурившись, шагнул к Соловью и, глядя в сторону села, небрежным и вялым аристократическим взмахом протянул ему руку:
– Благодарствую, однако, землячок…
Соловей так же свысока сунул Илье свою лапищу, развернулся и зашагал в лес. По его спине, однако, было хорошо заметно, что внимание Ильи ему польстило. Местные сельчане и дружинники минуту-две оторопело глядели ему вслед, затем спохватились и, похватав дубье и колья, бросились следом.
– Уйдет,– хмыкнул Алеша.– Не впервой гаду.
Кузнецов небрежно бросил вещмешок на дощатую платформу карусели и слегка просел на правую ногу– на плечо его легла тяжелая рука Ильи.
– Слышь, Колян, не обижайся, ты, конечно, мужик свойский, но, если ты еще хоть раз Сивку в свои оперативные игры втянешь, я тебе ноги выдерну. У Бурки моего тридцать девять задержаний на девяти пространственно-временных порубежьях. Он у меня таких гоблинов… гм-м, топтал, что тебе еще двести лет до него ветеранить… Понял?
Кузнецов молча кивнул и кинул взгляд на безмятежно пасущегося поодаль Бурку. Конь недовольно фыркнул, коротко и ехидно заржал, нагловато подмигнул Кузнецову лиловым глазом и растворился в репейнике.
– А вообще-то ты, Колян, молоток, есть хватка. Будет из тебя толк. Научу я тебя рубить супостата по- македонски, поднаберешься опыта, и цены тебе не будет. Реальность эта заштатная нам вообще-то и не нужна была, да только комиссар наш просил тебя в деле пощупать. Таперича, однако, мы тут – будь покоен – закрепимся, да и разгулов-затрапезников осадить стоило. Опять же над ушкуйниками нашими лукоморскими контроль тут надобен.
Карусель скрипнула, и над безмятежной речкой Смородиной поплыли знакомые слова песни «То не грозное небо хмурится, не сверкают в степи клинки…». Илья довольно хмыкнул. Выпрыгнувшая из реки русалка легко сделала над Калиновым мостом в воздухе безукоризненный кульбит, махнула дружинникам рукой и без всплеска вошла в воду.
«Десять баллов!» – вздохнул Попович, оценивая опытным взглядом то ли прыжок блондинки, то ли ее бюст, и привычно прикрыл глаза. Ярмарочные карусели он ненавидел с детства. От монотонного кружения на одном месте и пестрой лубочной росписи Алешу, как правило, тошнило.
Глава 3
ТАИНСТВЕННЫЙ ОСТРОВ
– …А потом они поймали господина Соловья в мэрии, где товарищи Попович и Никитич держали его за руки, а товарищ Муромец прилюдно выбил ему вставные золотые зубы. Счет от дантиста нам уже поступил. Так что товарищеский суд гражданину Муромцу на этот раз обеспечен. И никакие прежние заслуги, Илья Тимофеевич, вам не помогут… Трое суток домашнего ареста всем троим. Так. Закончу хорошей новостью.– Командир резко повеселел и, ласково прищурившись, обвел взглядом враз насторожившиеся лица.
В штабной палате, расписанной суровыми ликами ветеранов а-ля палех, моментально установилась кладбищенская тишина.
– Ну-с, орлы… Или никому не интересно, что за праздник пришел на нашу улицу?
Ответом было злобное молчание. Наученные горьким опытом предыдущих совещаний, все знали, что хорошие новости были глобальным и законченным свинством, которое им обычно пытались преподнести в наиболее удобоваримом виде.
– Итак, господа и товарищи, нам ввели новую штатную единицу – командующий военно-морскими силами.
– Бегущий по волнам,– донеслось из угла палаты.
