Что же касается сугубо практической стороны вопроса, то ответ очевиден. Мы получаем идеального солдата для ведения боевых действий в джунглях. Остальное– в рабочем порядке. Вы, кажется, направлены забрать на полигон наших бананобеев? – недовольно нахмурившись, спросил Моро, поворачиваясь к Николаю.
– Ес, оф кос… [33]– выпятив челюсть и едва не прикусив язык, надменно подтвердил Кузнецов.– А что это тут на каталке? Под простынкой.
– Не все операции по имплантации проходят успешно. У этого павиана оказалось слабое сердце,– пренебрежительно махнул рукой Моро.– Давайте ваши сопроводительные документы.
– Не могу,– весело подмигнув Петрухе, добродушно развел руками Кузнецов и, сделав несколько шагов вбок, предусмотрительно загородил выход из лаборатории.– Потерял. Но завтра будут, папой клянусь.
– После испытаний доставим ваших солдатиков в целости и сохранности. А заодно и документы привезем,– вставил свои пять копеек Петька.
– Военные еще нигде, никогда и ничего не возвращали в целости,– резонно возразил Моро.– Прошу вас, кстати, предъявить личные документы и жетоны.
– Именем Добра и Света…– гнусаво завыл Петька.
– Петруха, без пафоса! Нам нужны лямурийцы. То есть, пардон, ваши горные бананобеи,– поправился Кузнецов, вежливо поклонившись в сторону Моро.– В противном случае я осуществлю мечту своей юности.
– Интересно, о чем может мечтать тупой солдафон? – злобно прошипел местный завлаб, уже не скрывая своей неприязни к армейской действительности.
Кузнецов оставался спокоен:
– Я сделаю вам предложение, от которого вы не откажетесь. Мне, представьте, давно не дают покоя лавры военного хирурга Пирогова. Провести трепанацию черепа в полевых условиях штык-ножом и без наркоза – это, знаете, что-то… Меня, во всяком случае, всегда впечатляло. Вы, кстати, знакомы с боевым опытом Пирогова?
– Славянская дикость! Идите во второй сектор. Мы их там содержим,– тут же пояснила ассистентка, стрельнув влюбленными глазами в унылого Петруху и придерживая его за халат.
Доктор злобно зыркнул на любвеобильную ассистентку, но благоразумно промолчал. К тому же боевой опыт русской хирургии примерять на себя ему не хотелось.
Несмотря на желание остаться с Петькой наедине, Маргарет была вынуждена последовать за настырными гостями из Пентагона.
Лямуры содержались в вольере, достаточно просторном и светлом. Головы у них были забинтованы, а натруженные лапки смазаны вонючей болеутоляющей мазью. Лямуры были заняты: они тщательно выкладывали из разноцветных стеклышек изящную мозаику. В пестрой картинке можно было различить, как шестирукие хвостатые существа разрывают на части фигурку человека в белой одежде.
– Открывайте,– коротко посоветовал Кузнецов.
Моро вовремя вспомнил, что успел застраховать приматов на вполне приличную сумму, и теперь без лишних возражений достал связку ключей на цепочке. Отыскав подходящий, он открыл дверцу вольера и даже вяло улыбнулся Кузнецову.
– С вещами на выход,– поторопил лямуров Николай. Петька неожиданно благоразумно спрятался за его спиной.
Лямуры, бряцая и позвякивая закрепленными на них манипуляторами, торопливо выбрались наружу.
Минуя замешкавшегося Моро, один из его недавних пациентов внезапно запустил железную змейку манипулятора в карман халата доктора и ловко вытащил электрошок. Было очевидно, что лямуру прибор знаком достаточно хорошо.
Моро непроизвольно дернулся и рефлексивно потянулся к лямурийцу за шокером.
– Руки прочь от ценного меха,– встрепенулся бдительный Петька, попутно отмахиваясь от Маргарет, запустившей руку под его халат.– А теперь оба в клетку. И без глупостей.
Тем временем Николай пытался ввести освобожденных приматов в курс дела.
– Ашт требует теперь вашей выдачи,– грустно заметил Кузнецов, обращаясь к лямурам, которые все еще с опаской разглядывали своего спасителя.
Усилия местных ученых не пропали втуне: вера в человечество у лямурийцев была утеряна напрочь. Кузнецов тем временем продолжал:
– Сожалею, но даже формально ваше нахождение в данной реальности незаконно. Примите мои извинения за действия этих вивисекторов. Они не первые и не последние. И… Словом, нам пора.
Лямур, у которого в лапе был зажат электрошок, задумчиво разглядывал прибор и нажимал на кнопку. Между контактами проскакивала и гасла мощная искра разряда. Электрическая дуга изгибалась и трещала, как рассерженная гремучая змея. Лямурийцы переглянулись. На их обычно ничего не выражающих мордах промелькнуло страшное подобие улыбки.
И тут лямур с шокером одним прыжком подскочил к вольеру и, прижав контакты к железному полу, нажал кнопку разряда. Раздался треск электросварки. Моро и Маргарет «колбасило» не по-детски. Доктор ходил ходуном и махал руками. Ассистентка часто и мелко кивала головой, как будто с кем-то соглашалась. А рот ее был растянут в широкой улыбке, как будто бы этот «кто-то» ее сильно веселил.
– Сразу видно – тоже ученые. Хоть и мартышки,– умилился Петруха, который с должным уважением относился к науке во всех ее теоретических и прикладных проявлениях.
Двинулись к выходу. Николай и Петруха шли неспешно, но уверенно. Так честно отработавшие часть дня ученые идут на заслуженный ленч. Лямуры, в отличие от них, то забегали вперед, то слегка отставали. По дороге они решительно распахивали клетки и вольеры. Через минуту лаборатория напоминала муравейник, в который воткнули горящую сосновую ветку. Муравьи, правда, были с шерстью, клыками и хвостами.
Возникшим бедламом лямуры руководили довольно умело. Издавая пугающие звуки и повизгивая, они направляли рычащий поток на выход.
У холла Кузнецов с Петькой предусмотрительно прижались к пластиковой стенке. Мимо них проносились человекоподобные всех видов, расцветок и размеров. Проковыляли, опираясь на передние лапы, гориллы, за ними на сером гамадриле промчались капуцины. Дальше все сливалось в сплошной живой поток. Колонну приматов замыкал почему-то медвежонок коала, который, с интересом глянув на двух лямуров, лихо показал им большой палец правой лапы и тут же на ходу задремал.
Обезьяны не просто вырвались на свободу. Прежде чем выскочить в коридор, они похватали с хромированных столов хирургические инструменты. Так, какой-то павиан с забинтованным хвостом, прежде чем устремиться к выходу, секунд семь задумчиво вертел в лапах длинный скальпель. Кузнецов мог даже поклясться, что, покидая лабораторию, этот павиан криво улыбнулся.
Вся эта орава, размахивающая устрашающего вида никелем и сталью, победно ворвалась в зал, из которого тотчас раздались пронзительные визги и крики. На этот раз уже человеческие.
– Мне неприятно отвлекать вас от ваших личных дел,– вежливо обратился Кузнецов к лямуру,– но нам следует поторопиться. Скоро сюда стянут всех свободных охранников.
Петруха задрал полу халата, вытащил из просторного кармана галифе связь-блюдце и, уткнувшись в него, тихо забубнил.
В холле никого уже не было. Волосатая орда, разделившись на три группы, разбежалась по коридорам, устроив в них импровизированную корриду. Дети джунглей оттягивались на славу. Меньшие братья долги старшеньким возвращали с немыслимыми в цивилизованном обществе процентами.
Литературное наследие Экзюпери вряд ли входило в образовательный ценз сотрудников института, воспитанных на комиксах. В противном случае они бы знали, что приличный человек всегда в ответе за тех, кого приручил. Даже если приручил случайно и без согласия прирученного.
На полу холла валялись секретные документы, опрокинутые стаканчики кофе, пакеты с попкорном и картошкой фри, женская туфля со сломанным каблуком, противогаз, визитные карточки, халаты, а также масса других, как выяснилось, не так уж и нужных бегущему человеку предметов.
Босые лямуры старались не пораниться и далеко обходили обломки вражьего быта. Кузнецов и Петька решительно давили рухнувший старый мир военными подошвами. Их триумфальное отступление, которому мог бы позавидовать даже Спартак, проходило слаженно. Никто не мешал. Выбранный ими коридор был
