лишь на полчаса

    Так нежно осиянны

    Далекие глаза

    Мечтательной Роксаны...

    Ход времени суров,

    Но в памяти осталась

    Лишь шпага да любовь,-

    Такая, впрочем, малость...

    И истинный мотив

    Трагедии старинной

    Не в том, что - некрасив,

    А в том, что - нелюбимый.

    Но, что ни говори,

    А бешенство металла

    И таинство любви -

    Уж так ли это мало?..

    

ГОЙЯ

    - Как жизнь, маэстро?

    Не вставайте, что вы, -

    Я здесь случайно, так:

    Пришел - ушел...

    А что, офорты ваши не готовы?

    Мне лишь взглянуть, позвольте,

    Хорошо?

    А эти можно? Не судите строго...

    Какая жизнь... Как бесконечен путь...

    Но ваш талант, поверьте, не от Бога.

    Вы глубоко сумели заглянуть

    В людские души, в таинство стремлений,

    В предчувствие конца и вечный мрак:

    Они - не люди и не звери - тени,

    Слепые тени ищут выход, так?

    Как странно, право, черное на белом?

    И в этом все. Все грани и цвета,

    И жизнь, и смерть... Безвыходно

    И - смело!

    И нет спасенья с плоскости листа...

    Вы правы: жизнь проста и многосложна,

    Добро и Зло едины и - равны.

    Как различить: что истинно, что - ложно?

    Молитвы, да пророческие сны

    Отсрочат подведение итога.

    Да, это трудно - быть самим собой...

    Но, коль молитва не дошла до Бога,

    То вдруг ее услышал тот - другой?

    У вас ведь нет готового ответа,

    Признайтесь: нет!

    ...Офортная игла,

    Наметив контуры автопортрета,

    Споткнувшись, на мгновенье замерла...

    - Ведь вам в лицо хохочут все невежды!

    Вам с целым миром оборвали нить!

    ...Но новый лист последнею надеждой

Ждет оттиска, как права - говорить.

    

АХТЫРЦЫ

    Литавры и фанфары,

    И шелк штандартов - влет,

    Ахтырские гусары,

    Настал и ваш черед!

    Подобраны поводья,

    Опущены клинки,

    И даже мысли, вроде,

    Прозрачны и легки.

    Не поведешь и усом

    На пулю у виска,

    Чтоб не назвали трусом

    Ребята из полка.

    И от кровавых пашен

    Идя к пустым полям,

    Подсчитываешь павших

    По брошенным коням...

    Герои и повесы

    Осуждены уже

    По крови на эфесах

    И по любви в душе.

    

БАЛЛАДА О МУНДИРАХ

    Погожий день в Париже.

    И небо ярко-синее.

    Наполеон повержен.

    Окончена война.

    Великий император,

Глава всея России,

    Рассеянно, с моноклем,

    Мечтает у окна.

    Внизу идут парадом

    Казацкие лошадки,

    Владимирские пушки,

    Смоленские полки,

    Кричат: 'Виват!' трехкратно,

    И вверх бросают шапки,

    Полощутся знамена,

    Слепят глаза штыки.

    На мостовой, качаясь,

    Звенят почти как струны,

    Окованных лафетов

    Тяжелые зады.

    И синие уланы, и красные драгуны,

    Малиново-златые гусарские ряды,

    Один другого ярче!

    И царь кивнул: 'Похвально...'

    А после государя чуть не хватил удар:

    Со свистом, гамом, громом,

    Проносится нахально

    Крылатая колонна...

    Коричневых гусар!

    Коричневых?! О, боже!

    Какая-то ошибка:

    Подобный цвет мундиров

    Не носят на Руси!

    И с царских губ слетело

    Подобие улыбки.

    'Вернуть сюда тотчас же!

    Вернуть и - допросить!'

    Вернулись.

    Доложились.

    И честно рассказали,

    Что были в партизанах,

    Громя тылы врагов.

    И в этой бурной жизни

    Мундиры истрепались,-

    Не уберечь костюма

    Средь леса и снегов.

    Искали матерьяла,

    Чтобы пошить другие:

    Ведь старые, ей-богу! -

    Изорваны до дыр...

    Все лавки до Парижа

    Давно стоят пустые,

    А тут попался как-то

    Девичий монастырь.

    Мундиры-то ни к черту,

    А так хотелось новых!

    Монашенки брыкались...

    Но все ж в конце концов

    Все то, что шло на рясы

    Пятьсот невест Христовых,

    Пошло на вицмундиры

    Ахтырских молодцов!

    И царь расхохотался:

    'Потешили, мерзавцы!

    Коричневые... чтоб вас!

    С монашенками... ах!'

    А снизу улыбался

    На вороном красавце

    Кудрявый подполковник

    С чертятами в глазах.

    

'ВРУБЕЛЬ'

    Подлунный мир, похожий на мираж...

    Душа, как створки окон,- нараспашку.

    Мне обжигает пальцы карандаш,

    Закованный в кленовую рубашку.

    Как бесконечно тянутся часы!

    И как неясен тусклый смысл созвездий,

    Как долог путь от млечной полосы

    До лестницы в заплеванном подъезде...

    И оттиски далеких черных дней

    Стучат в висках холодной звонкой болью.

    И в сердце кровь шалеющих коней,

    Насыщенная порохом и солью...

    Я больше не могу в таком огне

    И пустоты, и недопониманья.

    Но где-то там, в душе, на самом дне

    Весь первобытный ужас мирозданья!

    И вот тогда бессильны образа,

    И каждый миг, словно столетье, длится.

    И Демона хрустальная слеза,

    Как жизнь моя, скользит, боясь разбиться.

    Который век? Которое число?

    Кто выдумал, что красота бессмертна?

    Холодный воздух утра... Рассвело.

    Короткий путь от вечности к мольберту...

    

ПАМЯТИ НИКОЛАЯ ГУМИЛЕВА

    Господин офицер, вы еще не одеты?

    Небо смотрит нахмуренно и свысока.

    А вдали, в розоватых брабантских манжетах,

    Облака, облака, облака, облака...

    Господин офицер, что же вы загрустили?

    Умирают не только герои в стихах.

    Видно, Бог и судьба все же вам отпустили

    Три высоких креста на граненых штыках.

    Господин офицер, это ясно и просто:

    Революция, царь - кто там прав, кто не прав.

    Первый крест - крест Георгия Победоносца

    Не отнять, даже с мясом с мундира сорвав.

    Господин офицер, руки за спину молча.

    Сапоги, гимнастерка - все сняли: убрать!

    Крест нательный - накинулись стаею волчьей...

    Ничего: это в сердце, а там не достать.

    Господин офицер, третий крест - в изголовье.

    В небесах уже явно бушует рассвет:

    Кружева облаков наливаются кровью,

    Принимая багрово-торжественный цвет,

    И несутся принять под защиту и стражу,

    Но надежен затвор и проверен прицел,

    Отработанный залп! А поэзия как же?

    Господин офицер... Господин офицер!

    

x x x

    Что делать? Что - делать?!

    Такая нелепая жизнь...

    Конечно, не мелочь -

    Смешение здравиц и тризн.

    Бывает: упустишь,

    И не возвратятся мечты...

    Ты точно не струсишь

    Меня проводить до черты?

    И только... А там уж

    Я - сам. И беда - не беда!

    А дальше - хоть замуж,

    Да, можешь хоть замуж тогда.

    Счастливой не будешь,-

    Помочь не сумею, прости...

    Наверно, осудишь,

    Раз нету иного пути.

    Я все понимаю,

    Но, боль и обиды гоня,

    Ты, вновь проклиная,

    Зачем отпускаешь меня?

    Паденье - итогом.

    И смерть сторожит у черты.

    Но став перед Богом,

    Скажу, что виновна - не ты!

    

x x x

    Наши ссоры переходят в вечность,

    Сны и мысли, видимо, не те...

    Уходя, зажги на память свечку -

    Я боюсь остаться в темноте.

    В синем небе тает невесомо

    Твой искристый смех и теплый взгляд...

    Уходя, возьми ключи от дома -

    Этот дом ни в чем не виноват.

    Если даже ни во что не веришь,

    Ничего не хочешь и не ждешь -

    Уходя, оставь открытой дверь лишь,

    Как надежду в то, что ты придешь.

    Уходить занятье не простое...

    Ах, мой драгоценный человек! -

    Уходя, возьми меня с собою:

    Сменим вместе город, время, век...

    

СТРАННЫЕ СТИХИ

    Такая странная любовь...

    Звонками плавим телефоны

    И дарим океан цветов,

    Улыбки, звезды и короны.

    Такие странные слова...

    Смешенье шуток и нотаций.

    И так кружится голова

    От голоса и интонаций.

    Такие странные сердца...

    С какой-то верою античной -

    Чтоб от начала до конца

    Не как у всех, а - романтичней...

    До странности спокойны сны...

    Лишь мысль стучится беспрестанно:

    Как странно: мы не влюблены

    И не расстались, как ни странно...

    

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату