– Оба-на! – завизжал Фокич. – Смотри, какая мобила! Это золото и брюлики! Я отвечаю! Я нюхом чую!
– Мы и без тебя чуем! – зарычал тот, что был в шубе.
– Где он его взял? – прорычал третий. – У меня точно такой в палатке лежал!
– Он украл! – взвизгнул Фокич. – У нищих друзей украл!
– Давайте замочим его! – прохрипел оборотень в шубе.
– Дайте его мне! – раздувая ноздри, запыхтел кабан в костюме, – Я ему покажу, как товарищей кидать!
– Сожрем его! – брызгая слюной, просипел Фокич.
И все трое бросились на Толика, вцепившись в него копытами и клыками.
– Помогите!!! – заорал Толик, чувствуя, как его кожа лопается под клыками в жутких поросячьих пастях.
Сквозь вой, визг и хруст донесся твердый голос:
– Всем оставаться на своих местах! Это милиция!
Толика немедленно бросили на пол. Краем глаза он увидел, что его мучители больше не напоминают зверей. Теперь это были все те же бомжи, которых он совсем недавно встретил у входа на вокзал.
А в самом начале коридора из штабелей железных ячеек, уперев руки в бока и символизируя непреклонность закона, стоял Волкоп собственной персоной.
– Нападение на Игрока, «скорую» сюда, – бросил он в плывущую в воздухе рацию и громко произнес. – Всем предъявить паспорта. Проверка регистрации.
– Какая регистрация, начальник? – в один голос запричитали бомжи. От свирепости в их голосах не осталось и следа – одно лишь жалостливое блеение. – Откуда у нас регистрация? Да и куда мы сейчас денемся, из столицы-то? Локализация ведь, едрена-матрена…
– Пусть это вас не беспокоит. Регистрации, значит, нет, – констатировал Волкоп, поднимая от бедра реализатор. – В связи с тем, что нападение на Игрока произошло до объявления правил, вы удаляетесь на сто первый километр. Административное наказание исполняется немедленно.
Бомжи взвыли. Следом раздалось три хлопка, и в воздухе растаяло три грязные кляксы.
На пол одновременно осели пальто, шуба и костюм. Разумеется, без содержимого.
Теряя сознание, Толик успел дотянуться до лежащего на полу в его собственной крови мобильника…
Сознание вернулось, когда знакомый голос монотонно перечислял:
– Оторванная, пардон – отгрызенная – рука, множественные ранения, нанесенные острыми предметами, скорее всего, клыками, ушибы…
«Это доктор», – понял Толик мутным сознанием.
– Тяжелый случай? – сухо поинтересовался Волкоп.
– Ерунда. Сестра, степлер!
В плече хрустнуло и жуткая боль пронзила тело.
– Сестра, анестезию! Подуйте на рану, я сказал!
Локон волос упал на горящую щеку, и струйка воздуха коснулась раны.
И чудо – боль ушла!
– Сестра, дуйте сильнее!
– Я дую, дую! Но мне что-то под контактную линзу попало! Ой, мама! Доктор, я не могу, это, наверное, тушь… Доктор, посмотрите, у меня тени не размазались?
– Сестра, перестаньте молоть ерунду! Давайте дырокол, скрепки и скотч! А теперь опять дуйте!
Толику казалось, что он бредит. Но сознание постепенно возвращалось, боль тоже ослабевала.
– Так, сестра, а теперь адреналин.
Толик почувствовал, как на него верхом взобралось горячее женское тело и прижалось к нему отнюдь не дистрофического размера грудью. Адреналин, и вправду, не замедлил ворваться в кровь стремительным потоком!
– Сестра, – укоризненно произнес голос Доктора. – Я просил адреналин, а не тестостерон! Впрочем, плевать… Спирт! Спирт мне, сестра! Сюда, в колбочку…
Тело легко соскочило с Толика, и он почувствовал вновь закипающую в нем жизнь.
– Все, приводите пациента в сознание, – откашлявшись, сказал Доктор.
Толик ощутил на губах сладкий поцелуй.
И открыл глаза.
– Привет, красавчик, – сказала Медсестра и улыбнулась.
– Здравствуйте, – сказал Толик прямо в нависшее над ним декольте.
И сел.
