– Повелитель! О-о-о!
– Может, они бешеные? – насторожился Илья, но умный Попович покачал головой:
– По-моему, они принимают тебя за вожака.
– Я что, обезьян? – оскорбился Муромец. – У меня что, хвост есть?
Яромир на всякий случай заглянул ему за спину:
– Вроде нет… а может, в штанах?
– И в штанах нет! – взревел Илья. – Я человек! Я звучу гордо!
Обезьяны с большим уважением прислушивались к разговору богатырей.
– Постойте, – сказал Яромир, – я понял. Им понравился твой парик. Но это же здорово! Если они тебя так зауважали, значит, ты можешь им приказать все что хочешь! Скажи им, чтобы перестали пуляться, у них вон у каждого по кирпичу.
Илья откашлялся.
– Ладно, попробую, – согласился он. – Эй, гвардия!
– Воххр! Урр!
– В шеренгу по два стано-вись!
Обезьяны переглянулись, мгновенно разобрались по ранжиру и выстроились в шеренгу по два. Образовался целый взвод.
– Ну прям стрельцы! – умилился Илья. – А теперь шагом… марш! И больше нам на дороге не попадаться!
Чеканя шаг, обезьяны двинулись по аллее.
– Запе-вай! – скомандовал им в спину Илья. «Взвод» вздрогнул, как от удара током, но ослушаться не посмел.
грянули они хором и скрылись за ближайшим поворотом.
– Ну вот, путь свободен! – заявил Илья Муромец, шагнул вперед и тут же провалился в волчью яму. Бросившийся ему на выручку Добрыня попал в капкан: его защемило между двумя соснами. Пришлось Яромиру с Алешей растаскивать сосны, чтобы освободить богатыря. Потом вытащили Илью Муромца.
– Безобразие! – возмущался слегка помятый Добрыня.
Яромир оглянулся и поежился.
– Пошли отсюда поскорей, пока не пришибло чем-нибудь покруче! Обезьяны пошли туда, значит, нам – сюда, – решительно сказал Яромир, и друзья направились в противоположную сторону. Один раз на них сверху свалилось бревно, но тут на высоте оказался Попович. Он поставил блок и отбил бревно прямо в кусты. В кустах кто-то утробно вякнул, завывая, бросился в чащу и через минуту свалился в хорошо замаскированную яму.
– Что и требовалось доказать! – сказал Илья, со значением подняв палец. – Как там в пословице?
– Не рой другому яму, – откликнулся Яромир, – сам в нее попадешь!
Богатыри развеселились.
– А здесь не соскучишься, – прогудел Добрыня, потирая помятые бока. – Сейчас, небось, еще что- нибудь учудят!
Никитич как в воду глядел. Не успели они дойти до поворота, как из леса, похабно кривляясь, выскочил самый настоящий великан, весь заросший густой черной шерстью. Почесав мохнатую грудь, он оскалил желтые выпуклые зубы и с интересом уставился на богатырей.
– Эй вы, шелупонь, новенькие, что ли?
Друзья переглянулись.
– Слышь, чего делать будем? – испугался Добрыня. – То ли начальство, то ли людоед, не разберешь!
– Попробую его удивить, – тихо сказал Попович и вышел вперед.
– Простите, сэр, – произнес он на чистом английском языке, – но не пошли бы вы к чертовой матери, пока вам не выбили зубы и не сломали челюсть.
– А заодно не оттоптали хвост! – добавил Илья Муромец по-французски.
Чудовище на секунду замерло. Затем его пасть раскрылась в широчайшей улыбке.
– Господа иностранцы? – произнес великан с придыханием. – Насчет вас у меня особые распоряжения. Ведь это ваша первая прогулка, не так ли?
– Ну так! – сказал Яромир по-немецки, чтобы поддержать друзей. Великан ему нравился все меньше и меньше. До морды не дотянуться, – размышлял он. – А вот ниже пояса можно так двинуть, что придется у кузнеца новое хозяйство заказывать.
– Просто отлично! – обрадовался гигант. – Вас я буду дубасить поодиночке. Одного бью, другие ждут. Просьба встать в порядке очереди.
– Моя твоя не понимэ, – продолжал прикалываться Попович.
– Сейчас поймешь! – мрачно пообещал великан, сжимая кулаки. – На всю жизнь запомнишь.
