– Мм… м-ть!
– Теперь понял. Кляп, что ли, вытащить?
– М-ть, м-ть!
Я протянул руку и вытащил платок из его рта.
– Ты что себе позволяешь! – тут же завопил князь.
– Необходимая самооборона, – спокойно заметил я. – Нужно же было вас успокоить, а то, не ровен час, дров бы наломали, сами же потом расстраивались бы.
– Я же князь!
– Конечно, князь, кто же еще, – отозвался я, устраиваясь поудобнее, – да не волнуйтесь, таковым и останетесь, дворцовые перевороты не по моей части.
Судя по всему, мой спокойный голос подействовал благотворно, и Бодун начал успокаиваться. Во всяком случае, от крика он перешел на нормальный разговор. Так наше общение и продолжалось: он – связанный на троне, а я, свободный, подле на полу.
– Ты понимаешь, что я тебя должен казнить?
– Ничего не получится, – покачал я головой.
– Это почему это? – удивился Бодун.
– Забыли, кто я есть? – вскинул я бровь.
– Да помню, помню, – спохватился глава Кипеж-града и, чуть поразмыслив, спросил: – А помнишь, как я тебя в прошлый раз казнил?
– А то! – встрепенулся я.
– Весь город после твоего последнего слова рыдал.
– А вы повелели мне руки развязать.
– Ага, а ты вместо сокола в Шарика превратился.
– Точно, с этого все и началось.
Некоторое время мы сидели молча, с улыбками на лицах, вспоминая дела давно минувших дней.
– Но наказать-то я тебя как-то должен?! – спохватился Бодун, – не дело это с князьями таким вот макаром обращаться. Хорошо еще, что никто не видел, как ты меня за руки хватал да веревкой вязал.
Тут в моей голове мелькнула слабая надежда выжать из любой ситуации для себя по максимуму.
– А вы меня с должности снимите!
– Ага, сейчас! – чуть не подпрыгнул на троне Бодун. – А дела городские вести кто будет? Не дождешься!
– А в ссылку?
– Нет!
– Ну хоть отстраните на полгодика? – взмолился я, понимая, что надежда красиво слинять со службы провалилась.
– Еще чего! Получишь две недели на то, чтобы разобраться со своими делами, а потом милости просим назад, на службу.
Мы опять дружно помолчали, после чего я выдвинул новое предложение, как бы меня показательно наказать.
– А давайте будем бить меня рублем?
– Это еще как? – удивился Бодун, – мешком с червонцами да по голове, что ли?
– Да нет, мешком, пожалуй, не стоит. А вот лишить меня жалованья за год-другой можно.
– Не смеши меня! Давеча казначей заходил, сетовал, что ты который месяц за этим самым жалованьем не являешься. А ты говоришь – рублем!
– Ябеда, – огрызнулся я.
– Он не ябеда, а преданный делу человек. Тебе что, деньги не нужны?
– А зачем они мне? – пожал я плечами.
И опять наступила пауза, в продолжение которой мы оба лихорадочно думали, что бы со мной такое сотворить.
– Может, тебя какой недвижимости лишить? – задумчиво протянул князь.
– Точно, лишите, – обрадовался я, но тут же сник, – только у меня и нет ничего, терем-то Антипа, да к тому же разрушен на две трети.
– А я же тебе в прошлом году имение жаловал? – не сдавалось руководство.
– Так я его тогда же назад в казну и отписал. На кой мне такая головная боль? А если за город захочется, можно к Симе махнуть.
– Но хоть что-то у тебя есть? – чуть не взмолился Бодун.
