Пальцы лихорадочно забегали по клавиатуре:
«Ты кто? Кто мне ответил?»
«Знаешь, я живу в чате. Здесь так много клёвых друзей! Не бойся, заходи и ты!»
Отец не понимал, каким образом и куда он пробился. Похоже, компьютер взял на себя руководящую роль, оставалось слегка соответствовать…
Экран выдал аватару даже без запроса. Это был образ сына! Отец так и не решил, в здравом ли он уме. Он вообще ничего не успел для себя решить. Потому что просто продолжал набирать новый текст:
«Не уходи, пожалуйста! Поговори со мной! Так одиноко жить без тебя!»
Джонни: «Что такое жизнь? Даже наши самые давние предки задавали этот вопрос. Они сравнивали жизнь с рассветом и закатом, с цветком и радугой — в общем, с тем, что видели. Об этом и первые наскальные рисунки, ты не находишь? Позже она была садом и полем, огнем и избой. Потом она стала поездом и автомобилем, рыболовецким колхозом им. Ленина, и акциями Газпрома, и ещё много чем… Но, несмотря на это, жизнь как была туфтой, так и осталась. (Как у меня)».
«Не говори так! А мы? Разве мы зря дали тебе её — жизнь?»
Джонни: «Предки у меня клёвые! Но всё равно — чужие. Они ничего не понимают… Заходи на чат! Это совсем другой мир!»
Скрипнула входная дверь. Пришла жена. Отец торопливо свернул сеанс — ей ни к чему лишние расстройства. С этим он справится сам.
За неделю общения с виртуальным Женькой отец узнал о нём больше, чем за предыдущий год. Сообщения носили отрывистый характер и порой не соответствовали вопросу. Поэтому для себя отец решил, что это какой-то странный сбой в программе и злополучный Интернет посылает ему прошлую переписку сына с его виртуальными друзьями. Он не был особенно силен в этой технике, так, на уровне скромного «чайника»… Но эта иллюзия несла хоть какое-то утешение!
Джонни: «Посмотрел „Мы из будущего“. Феерическая клюква про то, что есть не только Билл (он всё же лучший), но и весёлые чуваки — солдаты. Туфтовая муть для тринадцатилетних. Там ещё солдаты ходят в бейсболках, окруженцев принимают в состав части. Про медсестру вообще молчу — мочалка квашеная! Когда я был маленьким, смотрел нормальные фильмы про войну типа „А зори здесь тихие“, „Аты-баты…“, и как-то ничего, нормально всё было. Почему нельзя снимать более правдиво и быть более точным в деталях? Подростки, правда, тащатся до визга. А девчонки слезы утирают. По спецэффектам съёмочная группа должна передавать привет Майклу Бею („Пёрл-Харбор-2003“) — содрано отлично! В остальном — унылая дрянь. К просмотру запретить, режиссёра — в топку, продюсера в суд за растрату госбюджета!»
«Значит, тебе старые фильмы больше нравились? А я-то думал, что тебе современные дебильные боевики по душе».
Джонни: «Веселье, впрочем как и дебилизм, бывает очень разное. Когда это „веселье с дебилизмом“ и к месту, и по теме — весело. А когда веселье лишь подтверждает наличие симптомов дебилизма, то это уже не смешно! И вообще, я против насилия, я за биоразнообразие».
«Я и не предполагал, что ты так рассуждать умеешь. Мальчик мой, я же тебя совсем не знал!»
Джонни: «Мне пришла в голову интересная мысль — если в чай или кофе вместо двух кусочков сахара класть один, то можно сократить потребление вдвое. Стоит задуматься! С одним меньше потолстеешь и по-прежнему сладко. Надо маме сказать, может, ей эта мысль понравится!»
Эти странные диалоги продолжали притягивать подсевшего на Интернет отца. Старательно скрывая своё занятие от жены, он выбирал надёжное время её отсутствия, чтобы выйти в Сеть. Это случалось нечасто — их график работы почти совпадал. Но всё его ставшее бесполезным время заполняли мысли о Джонни, ждущем его вызова. Во всяком случае, так казалось отцу, потерявшемуся в реальностях и иллюзиях настоящего… Джонни ни разу не обратился к нему прямо. Все диалоги имели направление как бы к третьему лицу, как бы случайно совпадая по мысли и теме…
Зато в обыденной жизни с женой они совершенно не упоминали имя сына. Горестным подсознанием наложенное табу блокировало все разговоры на эту тему Даже портреты Женьки исчезли с видных мест, спрятавшись в более потаённые, не видимые праздному глазу. Так было проще горевать!
Однажды ночью он проснулся от неясной тревоги. В комнате сына горел слабый свет. Жены рядом не было. Он поднялся и тихонько приник к приоткрытой двери. Экран светился мягким сиянием неведомого, и по синему полю бежали лёгкие буквы текста:
«Здравствуй, сынок!»
«Привет, мам! В чате всё спокойно! А у вас?»
«Всё нормально, ну почти… Ты снова со мной… Только не исчезай совсем, ладно?»
«Вы у меня молодцы, предки! Всё будет в шоколаде!»
Тихо-тихо, стараясь не скрипнуть дверью, он подошел и встал за спинкой компьютерного кресла. Жена не испугалась, кожей почувствовав его присутствие, и, откинувшись, так же тихо прислонилась головой к его груди. С экрана на них смотрели весёлые глаза сына…
С этого момента общение с Джонни стало для них смыслом жизни. Они в буквальном смысле подсели на Интернет, всё больше и больше проникаясь к нему благодарностью. С жадностью, чуть ли не соревнуясь, изучали специальную литературу, оставшуюся от сына. Почти ничего не понимая, стыдились сами себя и снова открывали компьютер, чтобы узнать что-то новое. Оказывается, возраст — это не только достоинство, но и ущербность, если топтаться на одном месте. В это время другие начинают своё движение по жизни, и у каждого свои точки отсчёта. И можно двигаться даже в одном пространстве и даже в одном направлении, но не соприкасаться…
Сейчас отец осторожно дотрагивался, двигая мышкой, до этих жизненно важных для другого точек и, открывая файлы, открывал мир.
«Я прослушал твои записи песен группы „Пилот“. Я и не знал о таких. И, знаешь, меня зацепило… Такой музыки в наше время не было. А тексты! Прости, я всегда критиковал новое время за его дешёвые песни. Просто оно развивается по своим законам, и можно совпадать или выпадать из общего ритма. Мне захотелось совпадать…»
Джонни: «Группа „Пилот“ поют с 1997 года. Тут дело даже не в том, кто он, Илья Чёрт. Пусть даже был бы кто другой. Он человек достойный уважения, которому досталась очень тяжёлая ноша. Хотя он сам говорил, что это помогло ему познать себя. И наркотики, и онкология плата за это, только очень высокая».
«Когда я слушал песню „Уголь и перья“, почему-то вспоминал Цоя. А ещё „Нет вестей с небес“»…
Джонни: «Я часто думал об этом. Песни… Сегодняшним днём… И на свете одним меньше человеком… И скажут — классным был он парнем…
Он уже знал. Уже конечно же всё знал. Мне один человек сказал, что это фанатизм… А что же тогда участие? Сострадание?! Такого уже нет? Вот и всё, прости, пора… Мне обидно за тех, кто не понимает. А чтобы понять, совсем не обязательно слушать группу „Пилот“. Совсем необязательно знать, кто такой Илья Чёрт… Когда я услышал песни этой группы, я открыл для себя новый мир. Огромное спасибо моей подруге — Лисёнку. „Пилот“ не просто группа. Это что-то большее… Мне кажется, что уже появилась особая такая… микрокультура, что ли… Спасибо „Пилотам“! „Пилотам“ — проводникам для заплутавших в этом огромном мире душ».
«Познакомь нас со своими друзьями, Джонни!» — Это уже мама.
Повседневные виртуальные беседы объединили их, как никогда не смогла сделать реальная жизнь.
Джонни:
И они действительно пришли, обозначив третий уровень общения.
