Следующие пару месяцев Якуб питался исключительно мясом. Чередуя день — котлеты, день — отбивные. Чтобы не приелось.
И вам приятного аппетита!
РЕВИЗИЯ
Настойчивый стук в дверь вырвал Якуба Вендеровича из объятий сна. Он лениво приоткрыл веко и посмотрел на светящиеся в темноте стрелки будильника.
Якуб никогда не обращал внимания на то, во сколько часов он просыпается. Будильник был подарком сына из Варшавы. На фиг ненужным, но подарком…
— Малая стрелка на четвёрке, большая — на двенадцати, — пробубнил экзорцист, имеющий весьма своеобразное понятие о времени. — Значит, это сорок минут после полуночи. Кого это черти в такую пору носят?
Пинки в дверь не прекращались, даже усилились.
— Как пить дать ментов нелёгкая принесла, — процедил сквозь зубы старик.
Он вылез из-под пухового одеяла, прилизал волосы куском шкурки от сала, стряхнул соломинки с фуфайки.
— Чего надо?
— Полиция! — Экзорцист узнал голос коменданта Бирского. — Отпирай! Именем закона!
— Нечистый их побери, — крякнул себе под нос Якуб.
Рукой нащупал за кроватью солидный деревянный рычаг и потянул его на себя. Включил радио, выставив его на максимальную громкость, и почапал к двери.
— А ордер имеется? — на всякий случай спросил сквозь щель.
— Сам прокурор подписал! — с гордостью произнёс Бирский. — Ну открывай же, а то дверь высадим.
— Нажми на ручку, и дверь сама откроется, имбецил эдакий, — тихо ответил Якуб и налил себе стакан сыворотки из бидона, что стоял у подоконника. Почему-то сильно хотелось пить.
Полицейские грубой массой форсировали и так не имеющую замка дверь. Их было восемь человек, с фонарями и пистолетами. Как в кино…
— Полный обыск! — скомандовал вошедший последним Бирский.
— Ордер, — сказал Якуб, протягивая руку.
Участковый передал ему бумагу. Одновременно кто-то включил свет. Якуб всматривался в ровные ряды буковок, но никак не мог сложить их в предложение.
— Вы держите его вверх ногами, — доброжелательно проинформировал полицейский.
— Сам прочитай, и вслух, если ты такой умный, — разозлился экзорцист, отдавая ему бумажку.
— Вы обвиняетесь в нелегальном изготовлении самогона, — самодовольно объяснил Бирский. — Мы имеем ордер на обыск и арест… А дальше суд и срок, в зависимости от результатов.
В то время как радио распиналось на все сто, семеро представителей власти переворачивали халупу вверх тормашками. По истечении получаса один из них подошел к коменданту:
— Ни единой капли.
— Как это — ни единой капли? — удивился. Бирский, оборачиваясь к хозяину. — Ты что, Якуб, записался в общество трезвости?
— Так точно, — с гордостью подтвердил самогонщик. — А что, разве нельзя?
— Но должно же здесь быть хоть несколько бутылок, — участковый обратился к подчинённым: — Ведь в анонимке прямо написано, что «вчера Якуб Вендерович продистиллировал пять столитровых бочек браги».
Старый экзорцист сразу отметил в своём безотказном органайзере под черепной коробкой, что кто-то опять настрочил на него донос, к тому же с ошибками. Пятьсот литров в день, это ж надо было придумать…
Бирский задумчиво приподнял палец и к чему-то прислушался.
— Тихо!
Полицейские прекратили простукивание стен и разборку печи.
— Кто-нибудь, да выключите наконец это проклятое радио!
Радио тут же выключили. В наступившей тишине все явственно услышали странное клокотание — будто лопаются пузыри.
— Что это? — строго спросил комендант Бирский у Якуба.
Вендерович только пожал плечами.
— Доносится из-под пола! — сказал участковый, рухнув плашмя и приложив ухо к глиняному полу.
— Якубовский, сбегай к воронку за кувалдами!
— А вы палку случайно не перегибаете? — не на шутку заволновался Вендерович.
— Теперь уж лучше молчи, дедуля. Если надо будет, то и всю халупу твою разберём, досточка по досточке.
— А ручки у вас не распухнут?
Вернулся сержант Якубовский, с трудом волоча четыре кувалды. Полицейские засучили рукава, всех захватил охотничий азарт. В мгновение ока в полу образовалась большая дыра. Клокотание утихло…
— Там доски, — отчитался участковый, сунув голову в дыру. — Выглядит как вход в погреб.
— Развалить!
Развалили быстро, ломать — не делать…
— Под досками обнаружена цистерна, выложенная плиткой, — восторженно доложил молоденький полицейский. — Объём литров на триста, не меньше. Пропахла спиртом, хотя и почти сухая. Всё содержимое вытекло вон в ту дырку на дне.
Якуб неторопливо вышел на крыльцо. Глубоко вдохнул прохладный, свежий ночной воздух. Краем уха уловил, как внутри дома кричит разъярённый Бирский:
— Развалить этот бетонный пол к чёртовой матери и копать вслед за каналом! Спорю, что под тем полом у него вторая цистерна! О, видите, здесь даже видно затычку, а шнурок ведёт прямо к рычагу за кроватью. Паразит, видно, спустил весь самогон, как только мы начали стучаться в дверь.
Комендант вышел на крыльцо и встал рядом с экзорцистом. Победоносно закурил.
— Ну что, добегался? Опять три года просидишь, — не скрывая удовольствия, сказал он с сарказмом, косясь на старика.
— А за что? — искренне удивился Якуб.
— А за самогон! Такая цистерна, это знаешь ли…
— За один запах самогона в погребе хрен меня посадишь.
— Ничего, сейчас ещё улики будут. Докопаются ребята и до второй цистерны. Лучше выпей на дорожку, а то ведь в следующие три года…
Вендерович равнодушно пожал плечами:
— Обвиню вас в незаконном, на основании анонимного доноса, вторжении. Да ещё и в акте вандализма по отношению к моему дому. А второй цистерны не существует. Это был аварийный спуск. Вы никогда не найдёте улик.
— Ты… нас… обвинишь?! — заводясь, поразился Бирский. — Да ты… знаешь, против кого… — Он затянулся ещё разочек, а потом щелчком отправил тлеющий окурок в темноту.
— Стой! Куда?! — визгнул Якуб, но было уже поздно.
Окурок попал прямо в колодец. Оглушающий взрыв заставил вскочить с кроватей жителей трёх ближайших деревень. Колодец во дворе Якуба сиял голубоватым пламенем тридцатиметровой высоты, напоминая горящие факелы над нефтяными скважинами в Кувейте. Перепуганные полицейские повыскакивали из дома.
