таким образом, в своё владение... Вай-мир поддерживал Мерыю своей тихой рассудительностью и терпеливостью, она же делилась с ним своей сообразительностью и жизненной силой. Сами того не замечая, они приспосабливались к новому миру, врастали в него. И вот однажды в сумерках Мерыа во время обычного обхода рождественской рощи остановилась и подняла глаза к чернеющей на фоне пепельного неба путанице ветвей. Она протянула руки, коснувшись соседних стволов. Вай-мир после довал её примеру. У них мёрзли ноги, погружённые в слой опавших листьев. Пальцы поглаживали скользкие неровности коры.
— Я чувствую себя как дерево,— прошептал Вай-мир.
— Корни питаются землёй, а ветви — небом,— тихо произнесла Мерыа.— Думаю... мне кажется...
— Что?..
— Мир не умирает. Он попросту спит.
— Э-э-э... Значит, он проснётся.
— Э-э... Да, проснётся.
Маленький зверёк, обитавший в норке между корнями, осторожно высунул наружу мордочку. Пучок волосков дрожал, улавливая запахи и звуки. Мерыа почмокала, терпеливо приманивая трусливое создание. Зверёнок подался назад, а потом снова выглянул, разглядывая чужака чёрными кругленькими глазками. Ответил на чмоканье задиристым «чек-чек», потом окончательно скрылся, видимо решив, что и так был достаточно доверчив.
— Он выглядит вполне здоровым и довольным,— сказал Вай-мир.— Тебя это интересовало?
Мерыа плотно закуталась в кусок меха.
— Становится холоднее, а ему хоть бы что, а ведь он такой маленький.
— У него есть мех.
— Мы тоже позаботились о том, чтобы его иметь,— возразила она.— Немного помогает, но не так, как бы хотелось. Этот малыш зарылся под землю. Интересно, зачем?
Размышляя, Вай-мир невольно пощипывал шерсть под носом.
— Прячется от врагов,— произнёс он.— Хотя это не лучший способ. Греболап легко выкопал бы его.
— А может, эта норка очень глубокая? Мерыа по локоть засунула руку в нору.
— Кажется... Эй!!
Она резко выдернула руку. Глянула на укушенный палец, потом стряхнула с него капельку крови.
— «Зубатка»? — предложил Вай-мир.
Она рассмеялась и облизала след от мелких зубов.
— Кажется, не слишком глубокая, но... внутри тепло!! — закончила она с торжеством.
— Значит, мы тоже выкопаем себе нору,— решил Вай-мир.
— Хм. Большую нору!
Строя новое убежище, они использовали углубление под одним из рождественских деревьев, которое пострадало от Пожирателей, но не засохло. Оно наклонилось, а от окончательного падения его удерживали соседние деревья. Несколько дней Мерыа и Вай-мир попеременно выгребали из-под корней землю, песок и камни, роя всё более глубокую яму. Они старательно обходили толстые корни, а маленькие сами отступали перед ними, ища себе новое место. Убежище под деревом получилось низкое и не слишком просторное. Внутри едва хватало места, чтобы лежать. К удовольствию Вай-мира, нашлось применение для кипы старательно обработанных шкур — он покрыл ими стены, чтобы удержать осыпающийся песок. Устланная мехами землянка превратилась в удобное, тёплое и безопасное жилье. Когда они, прижавшись друг к другу, чтобы было теплее, первый раз легли там, Мерыа подумала о маленьких ркхета, спавших и росших вокруг. Она сама теперь, как ребёнок, отдыхала в надёжных объятиях рождественских деревьев.
Из пучины зелёных снов Вай-мира вырвало ощущение, будто приближается что-то новое и тревожное. Вход в землянку явственно белел в полумраке. Вай-мир потихоньку выбрался из-под одеяла. Осторожно, точно трусливый зверёк, высунул голову наружу. Лишь спустя несколько мгновений глаза привыкли к ослепительному блеску.
— Да пусть меня съедят!! — воскликнул мужчина.
Всё вокруг стало однотонно белым. Воздух, который до сих пор был просто холодным, теперь стал таким ледяным, что от него ныли ноздри. Вай-мир почувствовал, что Мерыа подталкивает его сзади, и выполз из короткого туннеля, освобождая для неё место.
— Что это? — изумилась она, погружая ладони в ледяной белый пух.— Семена?..
— Семена чего? Эй-эй! А это больно! — Вай-мир с несчастным выражением лица переступал с ноги на ногу. Мерыа нырнула обратно в нору и вынесла первый попавшийся кусок шкуры.
— Встань на мех.
Вай-мир растерянно оглядывался по сторонам. Насколько хватало глаз, тянулась гладкая белая поверхность. Лёгкий пух осел даже на кронах деревьев и тонких ветках. Мерыа увлечённо исследовала новое явление.
— Это не семена.
Пригоршня белого «нечто» не имела никакого определённого вкуса. Если её растереть в ладонях, она пропадала, оставляя влагу. Мерыа полизала мокрую руку.
— Это вода! — с удивлением поняла она.
Вай-мир собрал горсть белизны и смял её в комок с явственно отпечатавшимися следами пальцев.
— Вода... Но откуда это взялось? Выросло или как?.. Оба как по сигналу взглянули на небо, потом друг на друга.
— Опять что-то надо называть. А я уж начинал привыкать. Я точно стебель травы. Едва ветер наклонит меня в одну сторону, как снова начинает дуть с другой — и мне опять приходится сгибаться.
Он качнулся вперёд и назад, с забавным озабоченным выражением на лице, потерял устойчивость и плюхнулся на холодный пух.
— Эй! Эй!
Он тут же вскочил и отряхнулся. Мерыа смеялась, развеселившись от его выкрутасов.
— Ну и как ты это назовёшь? Ты же чуть не самый хороший рассказчик историй!
— Дорт'тефх. Семена дождя.
Дорт'тефх оставались в течение нескольких ноче-дней. А потом исчезли, и двое ркхета уже думали, что больше их не увидят, но однажды утром в воздухе снова закружили белые лоскутки. «Семена дождя» падали гуще и гуще, наконец они укрыли всё вокруг толстым слоем и теперь уже остались надолго. Два стебля травы спокойно склонились под ветром судьбы. Умело связанные куски шкур хранили их от кусающего мороза. Мерыа придумала, как защитить ноги, завернув их до самых колен в длинные полоски меха, а Вай-мир ещё улучшил результат, смазав шкуры жиром. Они теперь охотились в открытую, выслеживая дичь по длинным цепочкам следов, оставленных на предательской белизне. В течение пары дней пропали греболапы. Зато появились нахальные кртуры-плоскозубы, от их прожорливости приходилось охранять кору рождественских деревьев.
«Семена дождя» и не собирались исчезать, наоборот, они всё прибывали. Зато стало меньше дичи и труднее было её поймать. Однажды худой отчаявшийся когтяр пробовал отобрать у охотников их добычу, и с тех пор Вай-мир носил его пятнистую шкуру.
