и с надеждой. Со страхом, потому что боялся, как бы за попыткой разобраться в себе не последовал очередной приступ удушья. А с надеждой… Да кто на его месте отказался бы освободиться от такого жуткого придатка к собственному мозгу, как код на самоуничтожение!
— Скажи, — поинтересовался Джордан, — а тебя не мучает, что ты не можешь теперь реализовывать свой сексуальный голод?
— Да какой тут голод! — произнес с иронией псевдо-Джеймс. — То Стив с Сандры не слазит, то ты вчера группенсекс закатил…
— Эй, Сандру оставь в покое! — возмутился Сазерленд. — Не трогай ее своими грязными лапами!
— Ну, лапы у нас одни, и если ты их не моешь… — огрызнулся псевдо-Джеймс.
— Хватит вам! — сердито одернул их Крис, — Стив, ты мне мешаешь!
— А пусть он не трогает Сандру! — не унимался Сазерленд.
— Ладно, не буду! — пообещал Паук. — Сам не буду и тебе не дам! Начну представлять, что передо мной мужик…
— Гад! Только попробуй! — заорал Стив, — Нет, Крис, ты посмотри на него! Это же сволочь! Это такой гад!
— Заткнитесь вы оба! — закричал в свою очередь Джордан. — Дайте же поработать! Времени на глупости нет!
— А чего он начинает! — продолжал свое Сазерленд. — Чего он Сандру трогает!
— А как мне ее не трогать, когда ты сам ее трогаешь? — парировал экс-Паук. — У тебя Сандра, Крис на групповухах отрывается, а мне где разрядку получить?
— Это ты на что намекаешь? — спросил Крис. — Опять за старое решил взяться?
— Вот-вот, — Стив обрадовался, что Джордан на его стороне, — этот гад точно новый…
— Ничего я не решил! — перебил его псевдо-Джеймс. — Просто мы находимся в одном теле, и я требую равных прав!
— Ты убийца, какие тебе еще права! — возмутился Сазерленд. — Может, еще лицензию выписать? Как охотникам? А что, класс! Трофеи будем коллекционировать!
— Стив, подожди, дай ему договорить! — вмешался Джордан. — Мне не нужны новые убийства! — заявил вдруг экс-Паук. — После окончания программы я как личность уже не существую.
— Это как? — удивился Крис. — Тебя нет?
— Есть! — торопливо возразил экс-Митчел. — Я помню все, что я делал, все, что мне внушили… Все помню! И то, что в этом теле делал, и то, что мне записали!
— Тогда что же изменилось? — спросил Джордан. — В чем же проблема с твоей личностью?
— Не знаю. — Псевдо-Джеймс и сам удивлялся тому, что говорит. — Просто я себя так чувствую!
— Вот заморочил, так заморочил! — не унимался Сазерленд. — Ты нас что, совсем баранами считаешь?
— Да отстань ты от него! — не выдержал Джордан. — Стив, ты мне мешаешь! Дай возможность работать!
— Крис, ты же не знаешь, какой он хитрый! — не сдавался Стив. — Он любого обманет!
— О присутствующих говорить «он» не принято! — менторским тоном произнес экс-Паук.
— Нет, ну ты посмотри на этого подонка! — Сазерленда просто подмывало наподдать этому экс- Пауку, но как? — Крис, не верь ему.
— Заткнешься ты или нет?! — Джордан был рассержен всерьез. — Стив, я устал тебя уговаривать!
— Ну и общайся со своим Пауком, может, тоже свихнешься! Только потом…
Договорить он не успел. Вернулся Оскар. Не говоря ни слова, он подошел к столу и положил тяжелую цепь.
Крис присмотрелся. Старая ржавая цепь с какой-то штукой на конце. Сердце усиленно забилось. Красные круги, как предвестники будущего приступа, замелькали в глазах.
— Джеймс, спокойно! — закричал Крис.
— Я… Я думаю, что справлюсь! — выдавил экс-Паук. — Я же говорю, что освобождаюсь.
— Это что? — спросил Стив. Он и сам не заметил, что говорит вслух.
— Я был в доме Карлоса! — начал Оскар. — Там камеры… в подвале. В этих камерах, на этих цепях людей держали! Как животных!
Джордан подошел к столу и внимательно осмотрел цепь. Два полукольца-манжеты… размерами как раз с человеческую шею… длинная цепь с крепежом на конце! Господи, да неужели это…
— Джеймс? Тебе это знакомо? — спросил он. Вслух, чтобы и Оскар мог участвовать в разговоре.
— Да! Я долго носил это на себе! — тоже вслух ответил экс-Паук. Такой разговор с самим собой мог бы показаться кому-то смешным, только никто не засмеялся. Жуткая находка как-то не располагала к веселью.
— Можешь говорить? — продолжал свой допрос чиплендец.
— Да! — На этот раз «да» прозвучало после некоторого раздумья и не так уверенно.
— Может, поведаешь нам, что там с тобой происходило? По спине прошла дрожь.
— Не знаю, — ответил, мгновение помедлив, Джеймс, — попробую…
Нэнси Митчел, после того как ее в третий раз накрыли в притоне наркоманов, не могла не попасть в спецклинику. Это ее не испугало, не впервой! Нэнси временами и сама была не прочь полечиться, набраться сил, кровь помыть, почистить от той грязи, что в ней накопилась… Все равно клинику Нэнси покидала не тогда, когда разрешали врачи, а когда считала нужным она сама! Нэнси было всего семнадцать лет, из них шесть она употребляла наркотики и другой жизни не представляла и даже не догадывалась, что можно жить как-то иначе.
Секс Нэнси тоже не интересовал, и если она и занималась им, то только чтобы обеспечить себя очередную дозу или занять в подростковой банде место поближе к ее лидеру. О своей семье она не вспоминала, она просто ее не помнила. Впрочем, как и семья о самой Нэнси. Отрезанный ломоть, одним словом.
Нэнси не догадывалась, как крупно ей не повезло на этот раз. В клинике к особо невоспримчивым к лечению пациентам решили применить новый, экспериментальный метод. Новый препарат, по замыслу его создателей, должен был мягко, без тяжелых ломок, заменить яд в организме наркомана.
Такие попытки предпринимались не раз и прежде, достаточно вспомнить историю появления героина. Или метадона. Но ведь надо же было что-то делать! И на ком проводить эксперименты, как не на самых пропащих? Кому какое дело до прав тех, от кого не то что родственники отказались, но и они сами?
Как бы то ни было, но Нэнси с девятью другими такими же законченными наркоманами оказалась в экспериментальном блоке под неусыпным контролем. Препарат, на удивление эффективный, пациенты- наркоманы получали трижды в день. Однако врачи надеялись не только на химию. В дело включились нейрохирурги. Вскрыв череп наркомана, они выжигали участки мозга, которые в их среде было принято называть «центрами удовольствия». Согласно модной в то время теории, мало было снять физическую зависимость наркомана, ведь оставалась еще и психологическая. Вот ее-то и уничтожали экспериментаторы, выжигая клетки мозга.
Девять мужчин и одна женщина лежали в одном большом зале плотно обвернутые бинтами, прикованные к лежакам и обвитые датчиками и шлангами. Врачи, опасаясь непрогнозируемой реакции несчастных после операции, постарались полностью их обездвижить. Где уж тут было думать о побеге! Да никто и не рвался, больные просто не осознавали, что они такое и где находятся. Да, операция и трехнедельная терапия дали необходимый результат! Зависимость исчезла.
Но ненадолго! Стоило только кому-то на улице предложить Нэнси привычную отраву по выходе из больницы, как ее рука тут же протянулась за ней. Она вообще больше ничего не помнила, ничего не знала, и ей было все равно. И все покатилось по наезженной колее. Эксперимент не удался. Наркотик оказался сильнее.
