начинает! Забыл о коде, что ли? Так напоминать никто не будет. Можно ведь и другого записать. Хотя… так хочется, чтобы хоть кто-то Снейка Пауком увидел и опознал. Вот вам тогда будет кумир! Увидите, кто был вашим идолом!
Но ведь какой везучий этот червяк! Только собрался его дебилить, как позвонил Рошаль и потребовал срочно Паука записать. Вот и пришлось Снейка Митчелом делать. Паучить, как Шароян говорил.
А оказалось, зря поспешили. Теперь вон этот Снейк-Паук гоношиться начинает. Грозится информацию слить. Какую информацию, что этот дебил знает? Хоть бы подумал, прежде чем угрожать! Но ведь все-таки угрожает! А прежние Пауки голову поднять боялись!
Был бы жив Ари, можно было бы спросить, как понимать такое поведение урода, но убили его. Погиб в лаборатории вместе с Гансом… Имперцы чертовы, что они так на Институт взъелись? Почти всех «близнецов» перебили. Хорошо хоть запасная матрица Демона сохранилась, теперь бы Институт восстановить. Пусть и не в прежних масштабах, но так, чтобы можно было бойцов наштамповать. Только бы Симоне не пронюхал!
— Так что тебе не понравилось в Пауке? — Коннор вывел Гапа из раздумий. — Какой он? Как он должен был реагировать?
— Как? Это сексуальный маньяк, — начал лениво объяснять Гап. — Мания величия. Полный комплекс неуловимости. Осторожен… Ловок и силен. Специализируется на…
— Да знаю я все! — перебил Джон. — Что именно тебя насторожило? Первое впечатление? Ну, без раздумий! Быстро отвечай, не думая!
— Кажется, что это не он! — немного растерявшись, произнес Гап.
— Как это? Может, ты… Да нет, я же сам все проверял! — удивился Коннор. — Запись прошла успешно. Правда, была там некоторая странность, но считалось, что все нормально — Странность? Что же ты раньше молчал! — возмутился Гап. — Что за странность?
— Ну, не те адреса начальный сектор показал, — задумчиво ответил Коннор. — Но раз считалось все нормально, то я и не стал фиксироваться на этом сбое.
Боевик посмотрел на собеседника с недоумением. Как эти ученые зануды любят все усложнять! Толком сказать ничего не могут! Какой еще начальный сектор? И при чем здесь какие-то сектора? Но не показывать же, что ты ничего не понял из слов этого умника?
— Прости меня, Джон, но ты идиот! — с апломбом заявил Гап. — А я — то думаю, что же меня так насторожило…
— Насторожило? — переспросил Коннор. — И что же в его поведении тебя так насторожило? Что в его действиях было необычного?
— А ты бы, Джон, стал так себя вести с человеком, который знает твой код саморазрушения? Нет? Вот и я не стал бы! А он, — Гап опять кивнул на дисплей, — он стал!
— Так, может, его… — Коннор провел рукой по горлу, — И нового запишем?
— Нового еще привезти нужно!
— Так займись этим! Гап, голубчик, займись! Всем вы, «близнецы», хороши, вот только с фантазией у вас плохо! Как солдатики оловянные!
— Ну ты, полегче! — угрожающе повернулся к нему Гап. — Я ведь могу и…
— И останешься совсем без специалистов! — невозмутимым тоном сообщил Коннор. — Давай, валяй, вези кандидата в счастливчики! А с этим Пауком сам потом разберешься.
— Стив? — Оскар с радостной улыбкой приподнял голову. Где Клаудия раздобыла камеру регенерации, Сазерленд мог только догадываться, но факт оставался фактом, в бывшей комнате самой Бриаторе все изменилось. Вместо кровати Клаудии, настоящей, дорогой, не трансформера, стояла регенерационная камера. Мерно гудел сканер, и по расходу биоматериала из всех бункеров было понятно, что фаза форсированного восстановления уже закончилась. И, судя по улыбке, что была на лице Коса, весьма успешно. Оскар, у которого из камеры торчала одна только голова, да и та вся в датчиках, сиял.
— Я же знал, что тогда ты был не в себе! — закричал он. — Я знал! Знал!
— Оскар! Как я рад, что ты выкарабкался! — Стив был на седьмом небе от счастья — его друг жив, жив после той страшной бойни, и скоро встанет на ноги! Он все порывался дотронуться до товарища, как будто все еще не верил, что тот действительно живой. — Как мне тяжело было без тебя!
— А я? — тихо заговорил Оскар. — Я тоже чуть с ума не сошел, когда тебя потерял! Представляешь, прихожу в себя… Да, ты же не знаешь! Это же ты мне жизнь спас!
— Оскар, ты что-то путаешь! — удивился Сазерленд. — Меня вырубили парализатором, когда я нес тебя, а потом я уже не мог тебе помочь. Ну а до этого я…
— А кто мне хитрый приборчик к спине пристроил? Ты!
— Я, — признал Стив. Это он помнил.
— Вот он меня и спас!
— Это как? — Сазерленд был в недоумении. — Он что, волшебный?
— Не знаю, как для кого, а для меня точно волшебный, — весело сказал Оскар. — Ты представляешь, он, как только сердце останавливалось, впрыскивал в меня какой-то стимулятор и давал электрический импульс. Сердце опять работать начинало! Вот так я и выбрался. Чуток отлежался, а тут начали спасатели раненых искать. Я попросил у одного из них коммуникатор и позвонил Клаудии, ведь не знаю больше никого, кому бы ты так доверял. Как только пришел в себя, хотел тебя найти. Вызываю, а ты какой-то странный, прилизанный… Послал меня… подальше и связь отключил! Я даже не поверил, что это ты.
— А это был и не я! Я даже не знал, что ты выжил! — признался Сазерленд. — Мне этой ночью Дэвид сказал.
— Стив, ты верен себе, сам обо мне и не вспомнишь. — Появление Клаудии прервало их разговор. — Я думала, ты раньше догадаешься ко мне заглянуть. Хорошо еще, что твой богатырь мне скучать не дает. Только о тебе и беспокоится, переживает все, что не может быть с тобой рядом и подстраховать. Требует выпустить из камеры.
— Клаудия, но я правда уже в порядке! — По тому, как закатила глаза и устало улыбнулась Бриаторе и как недовольно смотрел Оскар, видно было, что эта тема поднимается уже не в первый раз.
— Даже и не просись! — категорическим тоном, но без всяких эмоций, как бы уже по привычке, сказала Бриаторе. — Я не хочу, чтобы у тебя что-то не так приросло! Мои девочки мне не простят!
— Клаудия!
— Нет, и не проси! Еще два дня в камере! А потом, — Клаудия улыбнулась своей очаровательной белозубой улыбкой, — потом хоть в новый бой! Если пройдешь проверку у русалок!
И красавица повернулась к Сазерленду.
— Стив, я оставлю вас наедине, — сказала она. — Может, ты потом найдешь время и заглянешь ко мне? Не дожидаясь ответа, Клаудия вышла.
— Стив, ты представь себе — еще два дня! Нет, я не выдержу!
Лицо Оскара выражало такую неподдельную муку от вынужденной неподвижности, что Сазерленд не выдержал и рассмеялся.
— Ага, смешно ему! Лучше помог бы! — пробубнил гигант. — Ну что, Стив, может, все-таки ты меня выпустишь?
— Даже и не думай! Ты мне здоровый нужен! — А про себя Стив подумал, что двое суток без сна он выдержит. Если что, стимуляторы помогут.
— Стив, а как Крис? — вдруг спросил Оскар. — Что-то я его не вижу! Или он мне не рад?
У Сазерленда отвисла челюсть. Он смотрел на Оскара и не мог вымолвить ни слова.
— Ну чего молчишь? — не унимался Кос.
— Ты знал? — только и сумел выдавить из себя роллерболист.
— Знал, — подтвердил Оскар.
— Все знал? Все? — не мог успокоиться Снейк. В это невозможно было поверить, но Кос говорил правду. Пятно только подтверждало это.
— Знал, Стив, вернее, догадывался. — Оскар улыбался. — Вы такие разные. Вот только все не мог понять, как это у вас получалось. То один человек передо мной, то другой… А вот сейчас смотрю, а его
