ветвей и травы где-то в лесной чаще, берлогу в скальной пещере или под корнями вывороченного дерева. Между тем, к своему великому удивлению, на маленькой полянке, которую пересекал ручеёк, он увидел настоящий дом. А точнее сарай, сбитый из неотёсанных бревен и досок, с крышей, как нищенская шляпа — разукрашенной множеством заплат из разнообразных материалов: кусочков досок, пучков соломы и даже сухих хвойных веток.
Дверей не было видно, только отверстие довольно высоко над землей, точно слишком большое окно.
— Это наш дом! — гордо заявил старший дракончик.
С точки зрения человека, это была жалкая хибара, хуже, чем собачья будка, но Вортаро, неожиданно просветлённый интуицией, понял, что оба щенка считают своё жильё вполне роскошным. Ведь в нём были стены, хранившие от ветра, и крыша, сквозь которую не лил дождь. Внутри наверняка находилось огромное гнездо для сна, выложенное сеном.
Парень заметил вокруг сарая канавку для отвода дождевой воды. Перед строением на траве валялось несколько обглоданных костей и распоротый тряпичный мяч.
«Только не проболтайся, что я — это я. А то помру со стыда», — предупредил капрал, когда они приблизились к драконьему жилью.
— Мама! — заорали драконята хором.
В окне показалась взлохмаченная женщина; судя по тем частям её тела, которые были видны, на ней не было ни клочка одежды. Ней неуверенно глянул на капрала, но прежде, чем он успел спросить, как вести себя в подобной ситуации, обитательница сарая скрылась, чтобы тут же появиться в каком-то рубище из мешковины.
— Эм-м… Госпожа Роса на Дивном Мехе? — обратился к ней практикант.
— Да, только называй меня Пусей.
Пуся ловко перекинула ноги через подоконник и выскочила наружу. Икры и обнажённые плечи её были худыми, жилистыми и довольно грязными. В волосах застряли соломинки.
— Вортаро Ней, новенький в Ломнице, — представился драконер, одновременно украдкой толкая Шарика носком башмака.
— Ямилла, — буркнул Шарик, насупившись.
Неожиданно дракониха встала прямо перед ним.
— Рада тебя видеть, сестра.
Видно было, что бедному капралу пришлось собрать все силы, чтобы держать себя в руках. Драконят легко обмануть, ведь дети легковерны, но совсем другое дело — их мать.
— Привет тебе, сестра, — ответил капрал слабым голосом. — Как дети подрастают?
Пуся отступила на шаг и улыбнулась — по-драконьему, складывая губы кружочком…
— Одиноким матерям всегда тяжело, но я не жалуюсь. — Она посмотрела на детей, которые в это время возились в ручейке, однозвучно журчавшем среди камней. — Подумать только, на юге детям запрещают играть в воде из опасения, что они утонут. Неужели не проще попросту научить их плавать?
— В последнее время в округе стало немного неспокойно, — откликнулся капрал. — Вот мы и пришли проверить, всё ли тут в порядке.
Пуська приподняла верхнюю губу, оскалив зубы, на лице её явственно проступило недовольство.
— Да крутятся тут какие-то чужие. Не люди, драконы. Мясо у нас покрадывают. Ночью летают над домом. Теперь я уже никогда не сплю в этом теле — слишком опасно стало. Боюсь я за детей. Обычно эти прилетают оттуда. — Она показала рукой. — Кто-то снова поселился в старом доме Фарьо на Пустоши. Думаю, там эти чужаки и обитают. Они у вас зарегистрировались?
— Нет, — ответил Шарик, тоже скаля зубы.
Брови Вортаро озабоченно сошлись на переносице. Новости были нехорошие. Какой-то нерадивый (и скупой) драконовод явно выпускал своих подопечных на вольный выпас, чтобы они сами искали себе пишу в округе, не говоря уже о том, что он нарушил по крайней мере два правила, поскольку не зарегистрировал своё хозяйство в МОДе.
— Говоришь, заброшенная хибара старого Фарьо? — буркнул Шарик, и тон его не обещал нарут шителю ничего хорошего. — Прогуляемся-ка мы туда с господином практикантом. До свидания… сестра.
Пустошь, под вечер
Хибара, собственно, хибарой не была, подобно тому как дом Пуси трудно было бы назвать норой. Судя по тому, что Нею успел рассказать по дороге капрал, Фарьо был чудаковатым одиночкой, богатым, но исключительно необщительным. Он построил себе огромный дом в таком месте, откуда ласточки поворачивали обратно, боясь улететь за край света… Строение своё окружил высокой стеной и сидел за этой стеной годами в обществе одного только слуги, кухарки и цветов в любимом саду. Людей он не выносил, а в драконов стрелял из пращи, что Шарик в юном возрасте испытал на собственной шкуре, когда случайно оказался на территории «вредного деда». После смерти Фарьо никто из наследников не пожелал поселиться в столь отдалённом от цивилизации и потому неудобном месте. Дом был очень велик, и содержание его обходилось слишком дорого. Стену по кусочкам разобрали местные крестьяне, используя их для строительства своих хлевов, сараюшек и тому подобных полезных сооружений. Дом же стоял пустой, с годами приходя в негодность. Тот, кто поселился в этих руинах, должен был быть ещё более безумен, чем первый хозяин, так что следовало соблюдать осторожность.
Старое обиталище Фарьо по многим причинам производило гораздо худшее впечатление, чем дом драконихи. Сарай Пуськи был просто убогим уголком, а покинутый дом производил жуткое впечатление даже при дневном свете. Вортаро с отвращением смотрел на стены, с которых пластами сходила извёстка, на позеленевшую крышу и водосточные трубы, где разрослись настоящие джунгли, на перекошенные оконные рамы с висящими на одной петле или вовсе отсутствующими створками, которые давно унесли воры. Зато решётки в оконных проёмах держались вполне надёжно.
— Вы думаете, тут кто-то есть? — спросил практикант, понизив голос.
Они вдвоём с капралом стояли на заросшей, болотистой тропинке, которая вела к крыльцу, куда выходили парадные двери. Шарик молча показал вверх.
«На крыше, за трубой».
Вортаро незаметно взглянул туда, почти не повернув головы. И правда, из-за остатков кирпичной трубы, обрушенной какой-то давней бурей, торчали любопытный нос и остроконечное ухо, а с другой стороны между потрескавшимися черепицами вился длинный кудлатый хвост.
«Это, кажется, не пофрунка», — подумал Ней.
«Это молодой ленгорханин, — передал ему капрал. — Похоже, очень маленький и глупенький. Ещё упадёт…»
— Заходим?
Шарик кивнул, и парень нажал на ручку, а когда дверь не открылась, постучал в неё согнутыми пальцами. Внутри что-то загрохотало, как будто кто-то убегал, переворачивая на ходу мебель. Потом воцарилась продолжительная тишина, поэтому Ней снова постучал, уже гораздо громче и решительнее.
— Кто-то есть внутри, я его прекрасно чувствую, — процедил сквозь зубы Шарик. — А ещё чувствую двух драконов в лопухах слева.
Его товарищ посмотрел налево, но ничего и никого не заметил. Густые, на удивление внушительных размеров лопухи, которые растопырили свои зелёные зонтики под развалинами старой стены, могли бы и телку скрыть, а не только двух небольших драконов.
Наконец после длительного ожидания послышались шаги, кто-то со скрежетом повернул давно не смазанную ручку, и дверь приоткрылась. В щели показалось женское лицо, на котором явно читалось недоверие.
— Приветствуем, — сухо возвестил Шарик. — Это вы… главная обитательница… — он окинул разваливающееся здание брезгливым взглядом, — этого дома?
