убийство Астарота.
Все присутствующие в комнате изумленно уставились на нее.
– Совсем? – с ужасом в голосе спросила Элла.
– Совсем, – тихо ответила Ксения.
– Ладно, я приступаю к работе, но это мне совсем не нравится. – Пифия, с печатью озабоченности на лице, принялась готовиться к операции.
Ксения тем временем с интересом рассматривала Странного, который тихонечко притулился в углу и старался слиться с окружающей средой. Ему это явно плохо удавалось. Обычное свечение чаров, смешанное с бурлящей силой воина, так сияло, что напоминало включенный прожектор.
– Странный, – обратилась к нему Ксения, – я понимаю, что это ваша традиция… догадываюсь о происхождении твоего имени, – она неловко замялась, – но скажи, можно тебя называть как-то по-другому? Мне твое имя не очень нравится. Тебя как родители называют?
– Никак. Моя мать умерла при родах. – Видно было, что слова давались ему с трудом. – Отец никому не известен. Имя мне дала повитуха. Никто и никогда не называл меня иначе как Странный.
– А сам ты можешь дать себе другое имя? – спросил Василий.
– Сам? – растерянно произнес чар.
– Нуда. Имя, которое, как тебе кажется, дали бы тебе родители, – подсказал Вася.
– Дэнис. Мне всегда нравилось имя Дэнис, – робко улыбаясь, произнес юноша. – Можно просто Дэн.
– Дэн, а чем тебе нравится твое имя? – спросила Ксения.
– Оно не говорит всем о том, что я странный, – широко улыбаясь, ответил чар.
– Правильно. Потому что ты не странный. Ты – Дэн.
– Спасибо, – изумленно произнес Дэн.
– Не за что, Дэн, не за что, – спокойно ответила Ксения.
– Ладно, мальчики и девочки, – прервала их Элла, – теперь помолчите, я буду работать.
Ксения уже видела эту процедуру и была готова к удушающему действию паров коньяка и трав, но все равно впала в легкий транс минут через пять после начала. К тому моменту, когда Элла открыла люк в потолке и уставилась в небо, все присутствующие были под воздействием испарений. Но все были предельно внимательны, когда Пифия заговорила своим низким хриплым голосом:
– Тот, у кого украли сердце, мечется в безумии, завтра, в час тишины, у двери Указующей Пути в жертву будет принесена дева с женским именем. И не остановить его, пока не определится нейтральная.
Тишина воцарилась в помещении. Пары коньяка постепенно выветривались. Оцепенение спадало с мрачных друзей.
– Кто-нибудь что-нибудь понял? – с трудом прохрипел Ангел.
– Лично я ни черта не понял, – ответил Василий.
– Аналогично, – буркнула Ксения. В комнате вновь воцарилась тишина. Ксения посмотрела в сторону чара.
– Дэн, ты что-нибудь понял? – Парень стоял как пришибленный и с восхищением глазел на Пифию. – Дэ-эн, я к тебе обращаюсь, ты что-нибудь понял? – слегка повысила голос Ксения.
– Ох, простите. Ну я… только кое-что, – замялся чар, – и то не уверен.
– Давай, давай! Может, что и получится, – приободрила Ксения.
– Ну тот, у кого украли сердце, это ответ на первый вопрос – кто убийца. «Мечется в безумии» – это ответ на второй вопрос – где убийца. «Завтра в час тишины» – это третий вопрос – когда. «Дева с женским именем» – это будущая жертва. «И не остановить его, пока не определится нейтральная» – это ответы на два последних вопроса Хранительницы. Нейтральная – это явно Ксения. Она сама сказала, что ей безразлично – принесут вторую жертву или нет. Раз пока она не определится, его не остановить, значит, это должна сделать именно она… – Помолчав пару мгновений, чар добавил: – Ну еще могу предположить, что час тишины – это где-то между пятнадцатью и семнадцатью часами.
– Почему? – тупо спросил Василий.
– Тихий час, – подсказала Элла. – Согласна с Дэном. Час тишины – это тихий час.
– Отлично, значит, время на размышления у нас есть, – обрадовался Ангел. – С местом преступления вроде тоже все ясно. «У двери Указующей Пути» – это, похоже, квартира Ксении. Принести вторую жертву Астарота на месте первого жертвоприношения, это значит усилить его действие вдвое. До сих пор никто на это не решался. На такое может пойти только безумец.
– А он мечется в безумии, – добавил Василий. – И у него украли сердце.
– Кто же этот безумный? – пробормотала Элла.
– Это Кролик, – спокойно ответила Ксения.
– Какой кролик? – растерялась Элла.
– Безумный Кролик.
– Точно! – воскликнул Ангел. – Безумный Кролик, часовщик, у которого какой-то придурок спер его часики, его сердечко.
– Слушайте, вы правы, это он, – согласился Василий. – Осталось только выяснить, кто жертва.
