потерей они отнюдь не проиграют. В то же время маршал Астрамарий при таком раскладе запросто может поступить аналогичным образом — ударить всеми силами по беззащитной Владеке.
То-то смешная будет победа — Промонцери Альбра взята, но родной Рокуш в руинах…
Креол сидит недовольный, с трудом скрывая нетерпение. Он только что сверялся с магическим зеркалом — его ученица все еще в трехстах километрах к северо-востоку. Автоматы Гора благополучно форсировали Готиленсе, переправившись прямо по дну, но даже при самой максимальной скорости будут здесь только завтра, во второй половине дня.
Однако всем ясно — дождаться подкрепления не получится. Битва — кровь из носу — должна состояться как можно скорее. Разведка выяснила, что серые не нападают первыми только потому, что к ним самим постоянно стягиваются новые силы. Армия Руорка и Квиллиона растет, как на дрожжах. Промедлить, упустить момент — непростительная ошибка.
— Так значит, это и есть меч Астрамария?… - задумчиво произнес Креол, разглядывая длинный «пламенеющий» клинок.
— Да, — наклонил голову Обелезнэ Первый. — Барон Джориан заставил его расстаться с ним, прежде чем…
— Так вот он какой — убийца лода Нэйгавеца… — погладил бородку лод Гвэйдеон. — Необычная ковка… И веет от него чем-то нехорошим… Я чувствую в нем Тьму, святой Креол…
— Да, я тоже, — согласился маг. — Не может быть сомнений — это помнящий артефакт.
— Помнящий?… - не понял король. — Что вы имеете в виду, герцог?
Маг поморщился. Одно время он читал Ванессе лекцию по артефакторике и сейчас в голове пронеслась та часть, которая отвечает заданному вопросу. О том, что кроме обычных артефактов, творимых руками магов, существуют и другие их разновидности, никем специально не создаваемые. Например, стихийные, родившиеся благодаря природному магическому выплеску. Или одушевленные — в которые по собственной воле вселяется некая астральная сущность. Или священные — предметы, озаренные божественным благословением. Есть и другие варианты.
Но этот меч — несомненно, артефакт помнящий. Так называют очень личный предмет, которым долгое время пользовалась некая незаурядная персона. Совсем не обязательно маг — это может быть великий правитель, воин, ученый, даже просто талантливый ремесленник. После многих лет владения на таком предмете остается своеобразный отпечаток души хозяина, тень его дарования, его знаний и умений. И простой предмет превращается в артефакт — помнящий артефакт.
Помнящим артефактом часто становится оружие, доспехи, любимая одежда или украшение. Это может быть рабочий инструмент — перо великого поэта, кисть великого художника, скрипка великого музыканта, даже отвертка великого механика. Нечто, многие годы верой и правдой служившее владельцу.
Именно таков Белый Меч лода Гвэйдеона — он принадлежал лоду Каббасу, основателю Ордена Серебряных Рыцарей. Частица огромной духовной силы первого из паладинов перешла в клинок, придав ему удивительную прочность, остроту, смертоносность для нечисти и этот чистый белый свет.
Свойства и возможности помнящих артефактов крайне трудно предсказать. В отличие от рукотворного артефакта, о котором обычно все известно — работает так-то и так-то, способен на то-то и то-то, — помнящие частенько хранят скрытые сюрпризы.
Одни проявляют себя лишь в определенных ситуациях. Другие являют силу только в руках, достойных прежнего хозяина. Многие действуют по собственному разумению, и их желания совсем не обязательно совпадают с желаниями нынешнего владельца.
Все это пронеслось в голове Креола. А заодно — мысль о том, что нет никакого смысла читать тут лекцию. Только тратить драгоценное время на удовлетворение бессмысленного любопытства.
— Предметы накапливают память, — коротко ответил королю Креол. — Они помнят все, что ими делали. Помнят людей, события. И если предметом творили великие дела… он сам приобретает величие.
— Великие? — нахмурился лод Гвэйдеон. — Я бы не назвал творимое этим палачом великим.
— Есть великие герои, а есть великие злодеи, — отмахнулся Креол. — Они отличаются только знаком — плюс или минус. И чем более велик был владелец — тем более великим будет помнящий артефакт.
— Значит, это очень сильное шаманство? — попытался перевести в знакомые термины Хабум Молот.
— Говорю же — зависит от того, кем был владелец! — повысил голос Креол. — Шаманство… ну, пусть шаманство… Шаманство помнящего артефакта может быть слабым… а может быть и сильным. Иногда — даже чересчур сильным…
— Даже чересчур?…
— Не так давно мне… отрубили голову, — неохотно признался Креол. — Прорезали насквозь все защитные поля. Именно таким вот помнящим артефактом — мечом по имени Зу-л-Факар. Он принадлежал одному из величайших пророков моего родного мира… и сила его духа, его воли, его веры осталась в мече и сумела превозмочь мою магию…
— А кому же принадлежал этот меч? — кивнул на волнистый клинок Обелезнэ.
— Да, кому же принадлежал этот меч?… - задумчиво покивал Креол.
— А вы не можете этого узнать, герцог?
— А как?… - покривился маг. — Не могу, конечно… Но этот меч… Он сказал мне свое имя…
— Меч?… Имя?… Сказал?…
— Да… Сказал… в некотором роде. Как правило, у помнящих артефактов есть собственный разум — точнее, некое подобие разума. Своего рода тень, отражение души прежнего владельца… Очень слабая тень… или, наоборот, очень сильная… По-разному… Порой это даже самая настоящая душа, почти как человеческая… Именно поэтому у помнящих артефактов, в отличие от искусственных, всегда есть собственное имя, как у человека…
— Вы хотите сказать, что этот меч… думает?!
— Да нет… — поморщился Креол. — Здесь этот разум… эта тень… расплывчатая. Очень смутная, туманная, едва обозначенная. Он не думает, а… желает, что ли. Хочет чего-то, стремится к чему-то. На уровне животных инстинктов. Но имя у этого меча все равно есть, и я сумел его услышать.
— Так как же его зовут?
— Очень необычно… — усмехнулся Креол. — Этот меч зовут Рука Казнящая. Насколько я понял, он испытывает страстную привязанность к казням — не к убийствам, а именно к казням, к казням через отрубание головы…
— Согласно этикету большинства королевств и султанатов… — медленно заговорил Обелезнэ, — … мечи для казней не используют. Простолюдинам голов вообще не рубят — их чаще всего вешают. Головы отрубают преступникам благородного происхождения — но топором, а не мечом. Единственное исключение…
— …королевские особы, — угрюмо закончил Хобокен. — Лиц королевской крови положено казнить только мечом…
Все взгляды скрестились на мрачно чернеющем клинке Астрамария. Нет, Рука Казнящая явно не собирается выдавать свои секреты…
Однако уже вскоре эта тема была забыта. В конце концов, хозяин покоится на дне Готиленсе — какая теперь разница, что с мечом? Все напряженно внимали плану, излагаемому Хобокеном.
— Итак, зеньоры, окружить неприятельскую армию со всех сторон у нас не будет никакой возможности, — жестикулировал крюком Железный Маршал. — У них более чем двукратный авантаж, прости Единый! Это их преимущество. Ретраншемент у них тоже хороший — славно окопались, куда как славно! Тоже преимущество, будем думать. Но для паники нет причин. Внезапность, быстрота, натиск! Наступать будем тремя колоннами, порознь…
— Стоит ли рассеивать силы, маршал? — задал вопрос Обелезнэ.
— Обычно не стал бы, — кивнул Хобокен. — Но в нынешней диспозиции так будет выгоднее — верьте, вашество, не с сапогом советовался, так порешив! Идя порознь, заставим врага рассредоточить силы на трех направлениях! Уже после соединимся, когда время наступит!
— Я всецело доверяю вам в этом вопросе, маршал, — согласился король. — Командуйте, как сочтете
