– Она была рабыня?
– Нет, - ответил я, - она была дочерью убара.
Лицо Вики гневно исказилось, она соскочила с возвышения и подошла к стене, схватившись руками за ошейник, как будто хотела сорвать его с горла.
– Понятно! - сказала она. - А я, Вика, всего лишь рабыня!
– Не сердись, - сказал я.
– Где она?
– Не знаю.
– И давно ты ее не видел?
– Больше семи лет.
Вика жестоко рассмеялась.
– Тогда она в городах праха, - насмехалась она.
– Может быть, - согласился я.
– А я, Вика, здесь.
– Знаю.
Я отвернулся.
Услышал ее голос за собой.
– Я заставлю тебя забыть ее.
В ее голосе звучала жестокая, ледяная, уверенная, страстная угроза женщины из Трева, привыкшей получать все, что она хочет, женщины, которой нельзя отказать.
Я снова повернулся к ней лицом. Это теперь была не девушка, с которой я разговаривал, а женщина из высшей касты разбойничьего города Трева, высокомерная и властная, хотя и в рабском ошейнике.
Вика расстегнула пряжку на левом плече, и платье упало к ее ногам.
Она была заклеймена.
– Ты думал, я рабыня для удовольствий, - сказала она.
Я рассматривал стоявшую передо мной женщину, ее мрачные глаза, надутые губы, ошейник, клеймо.
– Разве я недостаточно красива, - спросила она, - чтобы быть дочерью убара?
– Да, ты красива.
Она насмешливо смотрела на меня.
– А ты знаешь, что такое рабыня для удовольствий?
– Да.
– Это самка человеческого рода, но выращенная как животное, ради своей красоты и страстности.
– Знаю.
– Это животное, выведенное для удовольствия мужчины, выращенное для удовольствия своего хозяина.
Я ничего не ответил.
– В моих жилах, - сказала она, - течет кровь такого животного. В моих жилах кровь рабыни для удовольствий. - Она засмеялась. - А ты, Тарл Кабот, хозяин. Мой хозяин.
– Нет, - сказал я.
Она насмешливо приблизилась ко мне.
– Я буду служить тебе как рабыня для удовольствий.
– Нет.
– Да. Я буду послушной рабыней для удовольствий. - И она подняла ко мне свои губы.
Я удерживал ее руками на расстоянии.
– Попробуй меня, - сказала она.
– Нет.
Она засмеялась.
– Ты не сможешь отказаться от меня.
– Почему? - спросил я.
– Я тебе этого не позволю. Видишь ли, Тарл Кабот, я решила, что ты будешь моим рабом.
Я оттолкнул ее от себя.
– Ну, хорошо! - воскликнула она. Глаза ее сверкали. - Хорошо, Кабот, тогда я завоюю тебя!
И в этот момент я снова ощутил тот запах, который чувствовал в коридоре за пределами комнаты; я прижался губами к губам Вики, впился в ее губы зубами, откинул ее назад, так что только моя рука не давала ей упасть на каменный пол, услышал ее удивленный болезненный крик, а потом гневно отбросил ее на соломенный рабский матрац, лежавший в ногах спального возвышения.
Теперь мне казалось, что я понял их замысел, но они пришли слишком быстро! У нее не было возможности выполнить свое задание. Но если бы я не сосредоточился, могло бы быть труднее.
Я по-прежнему не поворачивался к входу.
Запах усилился.
Вика в страхе скорчилась на рабском матраце, в тени рабского кольца.
– В чем дело? - спросила она. - Что случилось?
– Значит ты должна завоевать меня?
– Не понимаю, - она запиналась.
– Ты негодное орудие царей-жрецов.
– Нет, - сказала она, - нет!
– Сколько мужчин ты завоевала для царей-жрецов? - Я схватил ее за волосы и повернул к себе лицом. - Сколько?
– Не нужно! - Она заплакала.
Мне хотелось разбить ее голову о каменную платформу, потому что она предательская, соблазнительная, злая женщина, достойная только ошейника, наручников и хлыста!
Она качала головой, как бы отрицая не высказанные мною обвинения.
– Ты не понимаешь, - сказала она. - Я люблю тебя!
Я с отвращением отбросил ее от себя.
Но по-прежнему не смотрел на вход.
Вика лежала у моих ног, с угла ее губ стекала струйка крови - знак моего жестокого поцелуя. Полными слез глазами она смотрела на меня.
– Пожалуйста, - сказала она.
Запах все усиливался. Я знал, что он близко. Как это девушка его не замечает? Разве это не часть ее плана?
– Пожалуйста, - повторила она, протянув ко мне руку. Лицо ее было залито слезами, в голосе звучали рыдания. - Я люблю тебя.
– Молчи, рабыня, - сказал я.
Она склонила голову к камням и заплакала.
Я знал, что теперь он здесь.
Запах подавлял.
Вика, казалось, тоже поняла, она подняла голову, глаза ее расширились от ужаса, она поползла на коленях, закрыв лицо руками, задрожала и испустила длинный ужасный крик, крик, полный страха.
Я выхватил меч и повернулся.
Он стоял в проходе.
