основном за счет туристов. А те по ночам спят. Поскольку ночью загорать не получается. Да и вообще, сейчас здесь, наверное, осень — вон как прохладно! Откуда же здесь туристы?! Неудивительно, что на трассе никого нет! Хотя, погоди-ка… Кто-то все же есть…
Неподалеку от ресторана расположилась небольшая компания — свет от фар серого «БМВ» выхватывал импровизированный столик, накрытый прямо на траве у обочины дороги. Все как положено — водочка, колбаска, консервы какие-то и так далее. Ребята отдыхают. Ресторан уже закрыт, дома — жена, завтра, наверное, выходной, осень приближается полным ходом, а отдохнуть-то хочется. Непонятно только, какое удовольствие они находят в том, чтобы сидеть прямо на траве? Тачка вроде бы не из самых дешевых — «БМВ»… Неужели денег не хватило на то, чтобы посидеть в каком-нибудь кабачке? Или на Земле что-то изменилось? Может быть, — тьфу-тьфу — опять сухой закон, как в восьмидесятых?!
В компании было человек шесть. Молодые веселые ребята. И как только такие крепкие парни уместились в тачку вшестером?! Да и поставили они ее как-то… Поперек трассы. Считай, движение почти перекрыли. Да, весело будет ребятам, если милиция здесь проедет. Но ребят такие мысли, похоже, не тревожили. Они отдыхали от души. До меня донеслись обрывки анекдота — старого, еще я его расска- зывал. Затем последовал дружный смех.
Йорка засунула руки глубоко в карманы плаща и зябко повела плечами.
— Холодно что-то, — пожаловалась она. — Пошли к городу, что ли? Этим сейчас не до того, чтобы подвозить незнакомцев…
Я согласился, и мы пошли по дороге к маячившим впереди городским огням. Идти нам было не очень далеко — километров пять, не больше. Но через несколько минут я понял, что расстояние — вещь очень и очень относительная. Мы-то с Гилэйном — ничего, идем себе нормально. А вот Йорка с Ларкой… Особенно Ларка — высокие каблучки, да еще по древнейшему асфальту — непривычно. Короче говоря, не шли мы, а ползли. И я обреченно подумал, что рассвет встречать будем на трассе.
В спину нам ударил сильный свет автомобильных фар. Я услышал рокот мотора, и рядом с нами, чуть обогнав нашу компанию, остановилась машина. Серый «БМВ». Наверное, тот самый, что торчал посреди дороги.
Дверца со стороны водителя распахнулась, и над крышей показалась радушно улыбающаяся голова. Хорошая голова, крепкая, почти квадратная — примерно шестьдесят на семьдесят сантиметров, — интеллектом не изуродованная, немного пьяная и в меру веселая.
— Привет, ромашки! — поздоровалась голова. — До города? Давайте подвезем!
Стекло на правой передней дверце опустилось, и оттуда вылезла очень круглая ряшка. Тоже хорошая, тоже радостная и в меру пьяная. Ряшка поводила глазами по сторонам, поймала в поле своего зрения длинные Ларкины ноги, вызывающе виднеющиеся из-под короткой шубки, и смачно хлюпнула носом.
— Ну, че? — вопрошала голова над крышей машины. — Подвезти вас или че?
— Не поместимся, — заявил я, критически оглядывая машину. Вроде бы там больше никого не было.
— Ну, типа, два места-то мы конкретно найдем! — заверила голова.
— Нас немного больше, — ответил я.
— Не знаю, как вы, — высказалась голова, — а девушек мы в натуре подвезти можем! Конкретно! Ну что, девчонки? Типа, поехали?
Йорка слегка прищурилась, и я понял, что она читает их мысли. Меня это даже немного удивило — откуда у них могут быть мысли?! Круглая ряшка в окне вообще молчит и только ест глазами Ларкины ноги, совершенно не боясь поперхнуться. А голова над крышей… Ее-то мысли все написаны прямо на физиономии.
— Поехали, девочки! — продолжала настаивать голова. — Ну, чего вам, в натуре, пешком-то? Еще обидит кто!..
— Подвезти хочется? — улыбнулась голове Йорка.
— Ага! — радостно кивнула голова, показывая ровный ряд сияющих голливудских зубов.
— Очень хочется?
— Ага! — голова закивала с такой силой, что я за нее испугался — оторвется еще! И даже ряшка в окне на миг отвлеклась от созерцания Ларкиных ног и сделала несколько сложных движений щеками. Мол, очень хочется, правда!..
— Это понятно, — согласилась Йорка. — Еще бы! Посадить девочек в машину, развернуться прямо здесь — трасса-то пустая! — и обратно, к своим! А там уж веселье будет до самого утра! С такими-то девочками, да вшестером, да и не повеселиться?!
Ряшка в окне ворочалась во все стороны, силясь понять, кто это говорит? А голова над крышей смутилась на миг, а потом весело захохотала:
— Ну ты даешь, подруга!
— Даю, но не таким, как ты!. — с улыбкой ответила Йорка.
— А чем я, в натуре, плох?! — совершенно искренне изумилась голова.
— Да ты и сам-то сейчас на ногах еле стоишь! Не говоря уже обо всем прочем! Езжай себе! Да не гони сильно! А то я страшно не люблю проходить мимо покойников!
Голова опять зашлась смехом.
— И все-то ты, типа, знаешь, подруга! — беззлобно сказала голова, — Конкр-р-р-ретная, блин! Прям, в натуре, следователь! А как тебя звать-то, подруга? Ее звали Никита? А ведь похожа! Точно!
— Проще, — ответила Йорка. — Света меня зовут.
— Хор-р-рошее имя! — вдруг от души высказалась ряшка в окне. — Кр-р-р… р-р-р… расивое…
— Так что, сами, что ль, дойдете-то? А, девочки? — голова все еще никак не могла поверить в то, что ей не повезло.
— Сами, — ответила Йорка. — Пошли, Костя!..
В этот момент раскрылась задняя дверца и на дорогу вышел еще один собрат по разуму наших собе- седников. Выглядел он слишком уж трезвым по сравнению со своими спутниками. И, на мое удивление, немного взволнованным. Он сделал шаг ко мне, и я быстро запустил руку под куртку, нащупывая писто-лет. Кто его знает, что у этого мужика на уме?
— Ты че?! — изумилась голова.
Трезвый парень переводил взгляд с меня на Йорку и обратно и о чем-то напряженно думал. Ему очень хотелось что-то сказать, но то ли он никак не мог решиться, то ли я переоценил степень его трезвости. Я осторожно положил ладонь на рукоять пистолета. Ну, скажи чего хочешь, подумал я Скажи, а я тебе отвечу. В меру своих сил и способностей…
— Ну, че ты, Мурзик?! Перебрал, что ль?! — продолжала допытываться голова. Видимо, этого частично трезвого парня в узком кругу звали именно так.
— Костя и Света, — вдруг произнес он.
— Ты че?! — поразилась голова. — Об чем это ты, а, блин? Конкретно можешь?
— Костя и Света, — повторил Мурзик и повернулся к голове: — А кого мы пасем?.. Погоди-ка!..
Он полез в карман и вытащил оттуда какие-то бумажки. Начал перебирать их, наклонившись к подфарнику, чтобы получше разглядеть, но голова над крышей машины прервала это его занятие.
— Да ты че?! — расхохоталась голова. — Ну, ты даешь, в натуре! Те из города пилить должны! Понял? Типа из города! А не в город! И их конкретно двое должно быть! Въехал?
Мурзик вздрогнул и уронил несколько бумажек на асфальт. Видимо, до него дошло, что он не прав. Он с ненавистью посмотрел на голову.
— У тебя, Мурзик, — продолжала со смехом голова, — как шеф вздрючил, так всюду, блин, та парочка, типа, мерещится! Глюки конкретно!
— Ну ты! Базар-то фильтруй! — огрызнулся Мурзик, поняв, что оплошал. — На весь город орешь! Еще объяву в газету кинь!
— Лан-н-на! — вдруг выпалила ряшка в окне, видимо уже вдоволь насмотревшись на Ларкины ноги. — Пех-х-хли!!! Бстра!!! А то… мне уже плох…
Мурзик с головой, вяло переругиваясь, забрались в машину, и роскошная тачка, вихляя из стороны в сторону, направились к городу.
— Не доедут ведь! — с сожалением вздохнула Йорка. — Пьяные совсем… Не доедут…
