Мне тоже было несколько не по себе, ведь изменение имени влечет за собой неизбежное изменение сути. Надеюсь, что этот цирк закончится раньше, чем я потеряю что-то действительно ценное.
— И мы, кстати говоря, незнакомы, — добавил я, — так что вам с братом не стоит здесь находиться.
Последнее мое заявление эльфенка добило: в миндалевидных глазах появились слезы, уголки рта с угрожающей стремительностью поползли вниз, губы мелко затряслись… А руки намертво вцепились в мое платье. Вот это уже проблематичнее.
— Лэн! — завопил я. — Только не надо истерики! Можно подумать, я тебя навсегда бросаю!
— Правда? — хлюпнул носом мальчик.
— Правда!
— Честно-честно? — придирчиво уточнил Лэн.
— Честно-честно, — подтвердил я.
— Ну тогда ладно… — смилостивился-таки эльф и отпустил меня.
Я вздохнул облегченно и на всякий случай отошел подальше от Лэна, чтобы он не сумел вцепиться в меня снова, если ему опять взбредет это в голову.
— Лэн, пойдем, а? — неуверенно начал Айэллери. — А то мы всю маскировку сорвем.
Младший гордо вздернул нос, повернулся и с видом полного презрения к происходящему вышел из комнаты. Айэллери потопал следом за братом с твердым намерением не дать ему сделать очередную пакость.
— Хвала Единорогу! — выдохнул Эрт, прикрывая дверь за парочкой Перворожденных. — Лэн — это настоящая головная боль!
— Так зачем же вы приняли его в отряд? — сдержанно удивился я.
— Так Айэллери отказывался ехать без младшего! Родители у них погибли, других родственников нет, так что Лаэлэн находится на попечении старшего. Айэллери не мог бросить брата.
Я тоже долго держал Ариэна рядом, чтобы он не наделал ошибок. Он, конечно, все равно совершил кучу глупостей, но, по крайней мере, я постарался объяснить ему, что из этого может получиться. Все старшие братья в чем-то похожи.
— Все ясно, — улыбнулся я. — Благое намерение, но все равно бесполезное. Как ни пытаешься защитить младшего от всех бед мира, все равно он найдет для себя еще немного.
— О своем брате вспоминаешь? — понимающе усмехнулся Эрт.
— Угу, — кивнул я. — У меня было все так же. Отец не мог быть с нами долго и оставил меня за старшего, так что Ариэна по большому счету воспитывал именно я…
— Тяжело было? — неожиданно проявила интерес к моей нелегкой судьбе Килайя.
— А как же. Ведь кроме заботы о брате на меня свалилась еще куча обязанностей. Но, думаю, что я справляюсь, — не без гордости ответил я.
Мы бы, наверное, и дальше продолжали копаться в прошлом и настоящем друг друга (благо эта тема была одной из наименее изученных, а значит, самой интересной), но тут явилась одна из служанок, чтобы сообщить нам о том, что проклятущий бал, устроенный в нашу честь, уже начался. Мне это заранее не нравилось. Я всей своей шкурой чувствовал, что нас не ожидает ничего хорошего, но уберечь всех от неизвестной опасности тоже не мог. Но я буду стараться! Я же Владыка…
Я не знаю, почему женщины любят балы. Честное слово, не знаю! Ради нескольких часов сомнительного веселья покрывать лицо и волосы несколькими слоями гадости, к тому же еще и затягивать себя в платье так, что дышать невозможно! Все прелести подготовки к празднеству мне повезло испытать на себе. Врагу такого не пожелаешь, даже злейшему.
Через несколько минут посыпания меня различной сыпучей и не только гадостью мой тонкий нюх не выдержал подобных надругательств, и я самым наглым образом расчихался, сведя на нет все усилия наших девушек, решивших подготовить меня к балу. Илнэ и Килайя были готовы придушить меня своими руками, видя, как гибнут плоды их трудов, но сдержались и снова принялись измываться надо мной теперь уже с удвоенным энтузиазмом. В результате я старался не смотреть в зеркала, если они оказывались на моем пути. Радовало только одно: вот теперь меня точно не узнают. Под таким-то слоем грима… Больше ничего говорить об этой унизительной процедуре не буду, дабы не уронить до конца и без того пострадавшее монаршее достоинство, точнее его жалкие остатки. Эти две паршивки постоянно перемигивались и хихикали, в мысли их я тоже заглядывать не решился, прекрасно понимая, что самое яркое их последнее воспоминание — это мое разукрашенное лицо. Ужас-то какой!
Когда мы неторопливо спустились в зал, все внимание присутствующих было привлечено к нам. Мне сразу стало не по себе. Одно дело, когда на тебя постоянно пялятся твои подданные, которых знаешь уже не один год, привыкшие видеть тебя в любом состоянии, а другое — когда неизвестно кто нагло разглядывает тебя и твоих… все-таки друзей, наверное, а ты в самом дурацком виде, к тому же постоянно ожидаешь удара в спину. Хотелось забиться в самый дальний темный угол и там отсидеться, но это совершенно не пристало Владыке, так что пришлось разыгрывать фарс до конца.
В толпе явно бродили враждебные элементы, но вычислить их было не так просто, как хотелось бы. Я, к сожалению, не знал всех в лицо, а сознания им очень качественно прикрывали… Можно было и сломать эту самую защиту, особого труда это для меня не составит, но тогда эти олухи, несмотря на всю свою безграничную тупость, поймут, что я точно здесь.
В толпе то и дело мелькала недовольная мордашка Лэна, который ревниво следил за тем, чтобы никто не подходил ко мне близко. За эльфенком хвостиком ходил его старший брат с мученическим выражением лица и в меру своих сил и возможностей пытался удержать мелкого шалопая от очередной глупости. Кто бы мог подумать, что из этого мальчишки, похожего на больного аутизмом, может выйти такой источник неприятностей?! Кстати говоря, Лаэлэн в женском платье смотрелся на удивление органично, его точно бы никто не заподозрил в таком виде в принадлежности к мужскому полу, это добавляло еще больше головной боли несчастному Айэллери, потому что взгляды, которые бросали на младшего эльфа мужчины, были самыми недвусмысленными. Бедный Лери, как же ему не повезло…
— Эйна, тебе нравится здесь? — меланхолично поинтересовалась у меня Илнэ, оглядывая зал тревожным взглядом из-под длинных ресниц.
Я покачал головой.
— Хочу лечь спать, — сказал я почти что шепотом, чтобы лишний раз не вызвать ненужных подозрений своим голосом.
— А как же ужин?! — как дхарр из подземелья, вылез градоправитель.
Килайя по привычке, выработанной годами нелегкой жизни среди своего народа, который вечно с кем-то воюет, чуть не залепила ему в ухо, но я вовремя подставил ей подножку. Демонесса плашмя шмякнулась на пол. Ох и будет мне потом за это… А пока меня только прожгли злобным, негодующим взглядом.
— На ужин мы с сестрой останемся, а потом уйдем к себе, — решительно произнесла Илнэ. — Мы с Эйной слишком устали в дороге.
Угу. В дороге. На самом деле леди с демонессой успели утомиться, доводя меня до состояния разукрашенной фарфоровой куклы, на которую смотреть противно, хотя, видимо, подобные чувства при лицезрении собственной физиономии испытывал я один. Все остальные искренне делали комплименты и пытались подобраться ко мне поближе. Кошмар…
Айэллери было ну очень плохо. Наверное, так отвратительно он себя не чувствовал с того дня, когда согласился отметить знакомство с дядей принцессы Мириэль, жены наследного принца, неким Дмитрием. Такого отвратительного утра в жизни эльфийского аристократа никогда не было, но зато он в полной мере испытал все прелести обычного похмелья.
На этот раз причиной дурного настроения Перворожденного был не неугомонный человек-проводник с запасом гномьего самогона, а младший брат, в котором в полной мере проснулась тяга искать приключения на свою пятую точку. Черта являлась фамильной, и именно из-за нее в свое время погибли родители братьев-эльфов, оставив Айэллери и Лаэлэна один на один с проблемами.
Старший эльф напряженно пытался высмотреть среди гостей знакомую светлую макушку, но Лэн, настроенный развлечься на подвернувшемся празднике, ловко прятался от зорких глаз брата, который мог
