длинный предстоит, тяжелый, так что пришлось себе на спину еще мешок овса взвалить. Сразу успокоилась, послушной стала, знает, зараза, что хозяин ее в обиду не даст, вдет за мной, и глаза такие добрые-добрые…
Надо будет, когда к дракону пойду, пристроить ее в хорошие руки. Хотя… Где я найду второго такого дурака, чтоб Малиновку терпеть? Это я знаю, что она для вида вредничает, а где-то там в глубине души, если хорошенько копнуть, добрая и отзывчивая кобыла, другой хозяин ее бы уже давно на колбасу…
Теперь главное — незаметность. Затеряться, слиться, так сказать, с толпой. Честно говоря, дело нелегкое, особенно если ты принц и любимый отец время от времени демонстрировал тебя столичной публике. Но выбора у меня нет. Если хочу отсюда убраться, то просто обязан стать незаметным, иначе до конца своих дней из города не уеду. А все почему? Потому что народ у нас хороший. Сердобольный. Каждая хозяюшка так и норовит накормить, напоить, спать уложить, бабушки на паперти как заметят, так навстречу бегут, последнее отдать готовы — «нам, милок, еще подадут, тебе нужнее». А каждый настоящий мужик обязательно по плечу похлопает и выпить предложит. И будут потом всем трактиром меня жалеть…
Народная любовь — это, конечно, хорошо, но народная жалость — это уже слишком. Я, конечно, привык, все равно лучше, чем дома сидеть, паутиной любоваться, но сейчас ведь я не просто так погулять вышел, а подвиг совершать! Если меня каждый встречный-поперечный пожалеет, приголубит, так дракон от старости издохнет, пока я до него доберусь. Лететь бы сейчас на белом коне под влюбленные взгляды местных красавиц и завистливые красавцев…
Ладно, чего жалеть — у меня тоже есть конь - огонь, куда там заморским скакунам. Моя Малиновка, между прочим, сущий зверь — как глазами поведет, так все окрестные скакуны в стороны бросаются. А ее боевое ржание! Да такой унылый, замогильный вой даже зомби моего отца издавать не умеют, сразу хочется заткнуть уши и зарыться куда-то под землю, лишь бы этот ужас не слушать. Правда, упрямая совсем чуток, болезная малость, но в бою незаменимая! Особенно если не знаешь, куда бежать, — беги за Малиновкой, она выведет. Всем бы таких коней, так нет, мне одному повезло. Впрочем, почему повезло? Не я сам Малиновку выбирал, и не она меня — это, между прочим, отцовский подарок на совершеннолетие, а дареному коню, как известно, в зубы не смотрят. Она еще совсем жеребенком была, маленьким серо-буро- малиновым жеребенком, но уже тогда отличалась умом и сообразительностью. Нет, я, конечно, и до этого знал, что у моего отца довольно своеобразное чувство юмора, но с таким подарком он сам себя превзошел. Парады потом проходили — одно загляденье, боевая фаланга зомби, легион мумий, отборные роты наемников, рыцари тьмы в железе на своих крылатых бестиях, Дан верхом на своем монстре, остальные братья, ну и я пытаюсь уговорить Малиновку с места сдвинуться. Ей ведь все равно — парад, не парад… Пока чем-то вкусненьким не приманишь, в жизни с места не сойдет. Один раз не рассчитал, сахар раньше срока кончился, так я ее еще полчаса после парада пытался уговорить домой вернуться. Хорошо, хоть добрые люди помогли, подтолкнули…
Городок у нас милый. Никогда не скажешь, что рядом логово ужасного некроманта, — отцу до столицы дела нет, налоги платят своевременно, ну и ладно. Для экспериментов рабский рынок неподалеку открыт круглогодично, оптовым покупателям и постоянным клиентам скидки, а отец у меня туда часто наведывается. За порядком следить — так у нас самые неподкупные стражи в мире, когда зомби ночью улицы патрулируют, никакой комендантский час не нужен. Судить да женить — так люди и сами, без отца, нормально справляются, и без всякой разной «демократии». Ишь чего за морем удумали — королей выбирать. Дороги там строить, так если найдется какой храбрец, придет к отцу с челобитной — в жизни не откажет. Ему что, десятерым мумиям лопаты в руки — и за пару лет хоть на край света дорогу проложат.
Когда отец только пришел к власти, его даже боялись. Протестовать пробовали, пока было кому, бежали, восстания поднимали — а потом приутихло, наладилось как-то все само собой. Теперь у нас тишь да гладь, да божья благодать, все соседи завидуют — у них там каждый новый король себе на уме, а у нас стабильность. Ну и что, что некромант? Ну и что, что детей собственных изводит, с нечистью водится, темные ритуалы проводит? Зато народу жить не мешает — отцу вообще до народа дела нет, он уже сто лет как в короля наигрался, да все недосуг трон свой бросить. Я вообще не удивлюсь, если он не помирать, а смотаться куда-то надумал и напоследок пошутить вздумал, от последних сыновей избавиться — ведь родная кровь, известная вещь, в руках врагов — это страшное оружие. А врагов этих самых у отца больше чем достаточно — каждый «демократический» король, что за морем избран, так и мечтает ему башку снести в целях, так сказать, восстановления справедливости. Я уж не говорю про некромантскую братию — он ведь на подконтрольных землях всех своих собратьев по ремеслу под ноль извел. От конкурентов избавлялся — некроманты, они ведь как пауки в банке: пока один всех остальных не перебьет, не успокоятся. А еще отца церковники не любят — уж не знаю за что, по сравнению с другими помазанниками божьими мой отец — святой человек! Не лжет, не лицемерит, убивает только по мере необходимости, а не из простой прихоти, уважает отца и мать свою, до сих пор к их советам с того света прислушивается.
Имя господа всуе не упоминает — собственно говоря, он его вообще не упоминает. Не ворует, не прелюбодействует… Правда, десятину церкви не жертвует, это да, это самый страшный грех, за такое гореть ему в аду… Вернее, это церковники так думают — уж я-то уверен, у отца все схвачено, за все заплачено, для него там черти по знакомству такие чертоги отгрохают, что и ангелам в раю не снилось, — свой человек. Вот в рай ему действительно опасно попадать, там ангелы изведут беднягу, но ему туда и не светит. Если что хорошее в жизни совершил, так только случайно и по неведению, — например, меня родил, но кто ж знал, что такое чудо получится.
Я ведь с детства тот самый урод, без которого в порядочной семье никак. Другие братья, как порядочные — плоть от плоти, кровь от крови могучего некроманта, — зомби-кормилицами вскармливались, а я истерики закатывал. Жаб не резал, муравьев не давил, кровь до сих пор терпеть не могу: она соленая, а меня на соленое как-то не тянет, сладкое предпочитаю. Торты, например. Что это за сын некроманта — бисквитные пирожные любит. Ущербный я, даже не знаю, чья гнилая кровь сказалась — матушка тоже ведь была не простая, из древнего колдовского рода почерневших со временем белых магов. Они с отцом как раз на почве научных экспериментов над живыми младенцами познакомились, да потом во взглядах про ход исследования не сошлись. Она вообще была натура любопытная, вычитала однажды в какой-то книге, что коктейль из крови девственницы помогает сохранить молодость, и решила поставить на себе эксперимент. Сидела на кровавой диете, когда мною беременна была, — может, с тех пор у меня аллергия на все соленое.
Хотя то, что я такой уродился, даже хорошо. Я ведь для отца всегда был безопасным, свергать его даже и не думал, вот и прожил столько лет. Да, собственно говоря, и сейчас он свято верит, что от меня будет меньше всего проблем — думает, что меня дракон съест, а может, убегу куда подальше, забьюсь в самую темную щель и буду сидеть там, дрожать от страха. Еще бы, отцовскую волю не выполнил, государственный преступник, казнить такого — святое право каждого порядочного человека. А может, думает, что я, как Додж, за море уплыву, в странах дальних скрываться буду, а может, вообще обо мне не думает, махнул рукой: мол что с этого взять, если он даже свою кобылу приструнить не может…
А ведь я могу! Приструнить. Малиновку. Ну по крайней мере попытаться. Например, морить ее голодом, пару часов — больше она мне не даст, напомнит о себе загробным ржанием, придется кормить. Да и вообще, я честолюбивый и властолюбивый человек, только очень-очень хорошо это скрываю. Так хорошо, что даже самому в себе это самое честолюбие не всегда найти получается. Вернее, почти никогда. Но зато теперь я-то уж точно знаю — отступать некуда, мосты сожжены, а потому остается только идти вперед и рубить голову этому проклятому дракону.
Вот кого не жалко, так это дракона. Не потому, что я такой кровожадный, и не потому, что драконы — изверги какие. Между прочим, мудрейшие создания. Говорят, на далеком северном острове, там, где кипит земля и бьют фонтаны раскаленной лавы, целое королевство этих драконов, туда мудрецы в поисках прозрения плавают — и, самое удивительное, находят и возвращаются. Дракон-советник, дракон-визирь — о таком только мечтать можно. Эти твари умеют свинец в золото превращать и страшной, недоступной людям магией владеют. Немного их — это правда, но пару тысяч наберется, если бы хотели, давно бы уже покорили весь мир и превратили людей в своих рабов или жареное мясо — по усмотрению. Но не хотят: каждый дракон глубоко в душе философ-созерцатель, им нравится постигать мироздание, могут веками наблюдать бесконечность. Не часто, но встречаются среди них драконы-путешественники, как правило
