– Осторожно! – завопил Кощей, первый почуявший неладное.
Поздно. Как только последний штурвал встал на свое место, дверь распахнулась, магический вихрь подхватил всех четверых и швырнул внутрь камеры. Дверь с диким скрежетом захлопнулась за их спиной.
– Слышь, пахан, никак весточка с воли пришла.
– Интересно, от Владемира или Вечеслава?
– Новенькие!
– Пахан! А двое из них бабы!
– Ой, мамочки, – пискнула Мария, прячась за спину Ванюши.
Кощей заслонил Дагмар. За грубо сколоченным столом сидело четыре бородатые личности явно уголовной наружности, с игральными картами в руках.
– Бабы это хорошо, – отозвался пахан, сидевший на нарах, справа от стола, – ща чифирок допью, познакомимся.
В камере было душно, а потому зэк с дымящейся кружкой в руках, сидел голый по пояс. Он почесал обнаженную грудь, на которой красовалась церковь с одним куполом. Татуировка была выполнена явно профессионалом своего дела. Иван сразу засек, что на пальце левой руки местного авторитета была наколота еще и корона.
– О! Да ты никак в законе, братан! – радостно воскликнул проходимец, срочно кося под своего в доску, – за что срок мотаем? Давно сидим?
– Год уже на нарах чалимся, – лениво ответил пахан, поднимаясь с нар.
– И по какой статье?
– Политические мы…
Договорить пахан не успел. Из-за спины Кощея выскользнула Дагмар и двинулась на местного авторитета с таким ласковым выражением лица, что тот со страха чуть не полез под лавку.
– Ах ты зараза! Я там государственные дела решаю, Зилантийские заговоры раскрываю, дочь твою от смерти лютой спасаю, а ты тут в картишки дуется да бухаешь!!?
– Рыбка моя! Как я счастлив видеть тебя в добром здравии! – замельтешил пахан.
– Так это Андриан? – прыснул Ванюша.
Машка торопливо зажала ему рот.
– Тихо, – прошипела она, – царь батюшка обидеться может.
Только наличие лишних ушей не дало развернуться семейному скандалу.
– Так, Ваня, – чуть не шипя от бешенства, приказала Дагмар, – крути свой штурвал. Пора отсюда выбираться. Нам еще Заглядушку выручать.
– Было б что крутить, – хмыкнул Ванюша.
Действительно, с внутренней стороны камеры дверь была абсолютно гладкая и не имела даже ручки.
– Если б все так просто было, – оправдывался Андриан, – мы б давно на свободу вырвались.
Как оказалось, Миледит была не так уж и глупа. Царское узилище было не только камерой, но еще и ловушкой. Все агенты Владемира и Вечеслава, засланные на выручку Андриану, рано или поздно попадались сюда. Снаружи-то дверь открывалась легко, а вот открыть ее с другой стороны было просто невозможно. Поначалу царь батюшка приуныл, пригорюнился от дум тяжких, даже руки на себя наложить подумывал, но в один прекрасный день в камеру ввалился матерый уголовник, которому Владемир обещал помилование, если он сумеет разобраться в обстановке а еще лучше, выручить Андриана. Он то и научил их всех жить по понятиям, и надо сказать, помогло. Царя батюшку, как положено, короновали. Уголовник лично нанес тату с помощью вилки и золы. И даже азартная игра в карты помогала не только убить время, и поднять моральный дух. Она служила еще одному важному делу. Проигравшие делали ложками подкоп! Так как партии надолго не затягивались, трудовые вахты менялись часто, и политзаключенные не успевали уставать. Дело шло очень быстро, в чем друзья немедленно убедились.
Из лаза около нар появилась лохматая голова одного из зэков.
– Слышь, пахан, в натуре, все готово! Только тебя ждем.
– Вот видишь, лапушка, – ластился к Дагмар Андриан, – все уже готово. Ты как всегда принесла мне удачу. Сейчас темница рухнет!
– И свобода, нас примет радостно у входа, где нас возможно уже ждут.… – продекламировал Иван.
– Ванечка, да ты поэт, – восхитилась Мария.
– …и всем по шее надают, – закончил Ванюша.
– Типун тебе на язык, – шикнула на него Дагмар.
– Время теряем, пошли, – сердито буркнул Кощей, – Нам еще с Черногора заклятие снимать надо.
Заключенные по очереди нырнули в лаз, и камера скоро опустела.
Лаз для «пахана» политзаключенные прорыли основательный, Даже Ванюша шел в полный рост. Подземный ход плавно поднимался вверх, медленно, но верно приближаясь к поверхности.
– И куда он ведет? – подал голос Ванюша.
– По расчетам мы должны оказаться за пределами дворца, – любезно пояснил Андриан.
Лаз кончился тупиком, в самом конце которого топталось человек пятнадцать, с трудом удерживая головами, руками и плечами тяжеленную каменную плиту. Поперек прохода была натянута алая ленточка, рядом стоял зэк с ножницами и огромной ложкой на подушке.
– Пахан, твой последний копок и мы на свободе!
Под жидкие аплодисменты всех, у кого были свободны руки Андриан перерезал ленточку, взял ложку и сделал ей символический копок.
– Опускайте, – нетерпеливо махнул Кощей.
– Только осторожней, – заволновался Андриан, – а то вертухайчики услышат!
– Ну, это вряд ли, хмыкнул Ванюша.
– Что! Перечишь, холоп!
– Ну, во-первых не холоп, а князь, – обиделся Ванюша, – а во-вторых, тссс… – прижал он палец к губам. Глаза его стали круглые-круглые.
Андриан обернулся и тоже застыл в ступоре. Вместе с плитой, которую осторожно опускали политзаключенные, опускалось кресло, на котором сидела лже Дагмар. Глаза ее были прикрыты. Казалось, она спала.
– Ты куда копал, царская морда? – сердито прошипела Дагмар.
– В свой кабинет, – давясь от смеха, прошептал Ванюша, – по запаху шел. Там у него в баре такие вина стоят, закачаешься!
В этот момент лже Дагмар, не открывая глаз, начала говорить.
– Пиши. Царский указ. С прискорбием сообщаю, что мой дражайший супруг этой ночью почил в бозе, в связи с чем на территории нашего царства объявляется трехдневный траур. Приказываю выкатить на площадь, перед царским дворцом сто бочек зелена вина, дабы народ русский мог достойно помянуть своего царя благодетеля. Повелеваю так же всем питейным заведениям Альма Матер отпускать хмельное без ограничения за счет царской казны. Все ли записать успел, Феофан?
В проломе появилась опухшая физиономия дьяка посольского приказа. Голова его свесилась вниз.
– Царица матушка, помедленнее пжалуйста, я зыписссваю. – Тут он сквозь щелки глаз сумел разглядеть, что они уже не одни, и даже стал слегка трезветь, – не плохо я намедни посидел. Ничего не помню, но царицы уже двоятся. О! И тень царя батюшки здесь. Здарасьте. Надо же, только преставился а уже призрак. Ну, пойду, помяну из ваших запасов в баре. Вам все равно уже не надо, а у меня после вчерашнего так голова боли-и-ит.
Голова дьячка исчезла в проломе, но его тирада сделала свое дело. Лжецарица очнулась от раздумий. Глаза ее распахнулись. Мгновенно оценив обстановку, Черногор прыгнул к спасительному пролому, но на нем повисло сразу десяток политзаключенных, только что опускавших плиту. Впервые Ванюша по настоящему смог оценить силу истинного оборотня. Как не пытались его удержать на месте, то один, то другой заключенный периодически с воплем отлетал от чудом выжившего кресла и вмазывался в стенку подземелья.
– Что рот раззявил? Давай свою книгу! – рявкнула на Ванюшу Дагмар.
