– Не обращай внимания. У мыслечтецов очень тонкая душевная организация, – как бы нехотя бросил эльф.
– Хорошо сказано. У нас это дело называется – бабьи фокусы, – хмыкнул гном. – Повезло тебе, коллега, с мыслечтецом оно сподручнее работать, не спорю. Хотя и приходится терпеть закидоны.
– Приходится, – нехотя согласился следователь.
– А я и думаю, чего это Ытхан прислал не одного тебя, а еще и малявку. А она у нас мыслечтица, – рассуждал вслух гном. – Это обнадеживает.
– Ты только не проговорись никому.
Эринрандир осторожно покосился на идущую чуть позади напарницу. Невозмутима, собрана и надменна, глядит мимо и игнорирует. Ну и правильно! Главное, чтобы у него самого хватило терпения.
– Обижаешь, ап-Телемнар! Как можно? Думаешь, приятно знать, что сам не в состоянии разобраться?
– Ладно, ладно. Ты теперь еще обидься, – фыркнул Эрин. – Совсем хорошо будет, – и чтобы отвлечь соратника от скользких тем доверия-недоверия, добавил: – А как ты сам думаешь, что здесь происходит?
Зарин не на шутку призадумался, накручивая на палец прядь ухоженной смоляной бороды и хмуря густые брови.
– Ты смеяться не будешь? – с сомнением в голосе спросил он.
– Делать мне больше нечего.
– Точно? Ну, ладно. Мне почему-то кажется, что в нашем лесу завелось чудовище. Слишком уж гастрономические у него способы убийства, не находишь? Одного понадкусывали, двоих выпили.
– Чудовище?
– А почему нет? Вампирюги пиндостанские вывели в секретных лабораториях эдакую помесь удава, паука и пираньи. Химерное животное.
– Размером с буйвола, – добавил Эрин, вспомнив о состоянии тел мертвецов с открученными головами, и тоже задумался: – Странно то, что токсикология не показала наличия чего-то, напоминающего желудочный сок. Если брать за основу физиологию паука, то он впрыскивает в парализованное тело жертвы жидкость, разлагающую ткани, а потом высасывает питательный раствор.
– Ну вот!
– Нет. У насекомых хитиновый панцирь, который не растворяется соком. А вот почему не растворилась кожа наших жертв, мне не понятно. Паучья аналогия тут не совсем уместна. Скорее трупы выглядят именно так, потому что в тело наших магов проник… ну скажем, паразит, который сожрал их изнутри.
– А как проник?
– Э-э-э-э….О! Через глаза проник. У лешего и сирена нет глазных яблок.
Гном почесал в затылке.
– Возможно, ты и прав, ап-Телемнар. Тогда моя теория с чудовищем рушится.
– Пожалуй… А может быть, и нет. Вдруг это несколько чудовищ?
– Которые охотятся на магов?
В избирательность вкусовых пристрастий химерных тварей Эрин как-то не верил. Тупая скотина уже давным-давно переключилась бы на местных жителей или хотя бы на их домашних животных. Какая разница, чье мясо жрать, если очень хочется? Мыслей ап-Телемнар читать не мог, но отчетливо чуял присутствие злой воли.
– Я бы сказал, что чудовищ кто-то специально натравливает на магов, – заявил эльф. – А вот скажи мне, в самом Колдубинске много чародеев, кроме целителей, естественно?
– На учете состоят трое местных, – отрапортовал Зарин. – Маха Барабос, медведица-оборотень, работает главным заводским технологом, дроу Сулема Кранн-Тецц – аптекарша, и орк Мудухатар – шаман общего профиля. Да! Еще есть Эфа Горыниевна с ученицей. Прикинь, старая ведьма пригрела девчонку- иномирянку?
Капитан ап-Телемнар хмыкнул. Известно, гоблинши – женщины непредсказуемые, у них, что в голову стукнет, то и будет.
– Почему же – три? Ведь получается, что четыре или даже пять магов, если считать ученицу.
– Эфа живет не в городе, у неё в лесу домик маленький. Там она и обитает. Говорит, так ближе к природе.
– В этом лесу? – вскинулся Эрин.
– Да. Тут не очень далеко.
– Интересно. А они с ученицей ничего такого не заметили?
– Вроде бы ничего особенного.
– Странно, – молвил эльф и поежился.
Эрин бы через три дня повесился на самой высокой березе, до того неуютно он себя чувствовал в этом проклятом лесу.
– А вот мы и пришли, – объявил Зарин и показал на крошечную ложбинку между двумя ясенями. – Тут мы отыскали эльфа.
И пока Нолвэндэ бродила вокруг, исследуя эмоциональный фон, Эринрандир прислонился спиной к дереву и закрыл глаза, чтобы вид напарницы не будил в нем глухой гнев и раздражение. Не время злиться, совсем не время. К балрогам эмоции, когда есть о чем серьезно подумать.
Например, о ведьме-отшельнице, которую не тронул художественный руководитель творящихся здесь злодеяний. Почему так вышло? Она ведь могла стать первой из жертв. И о чем это говорит? О том, что Эфа Горыниевна может быть как непосредственно причастна к убийствам, так и не иметь к ним никакого отношения. И тогда выходит – преступления направлены не против всех магов, а лишь против пациентов МЛТП.
Эрин закурил и стал изучать страничку в папке, посвященную профилакторию. Прелюбопытнейшее это заведение, надо сказать. Гораздо более затейливое, чем может показаться на первый взгляд. Уединение зачастую способствует развитию скрытых наклонностей, а относительная безнаказанность толкает на воплощение их в жизнь. Знаем мы эти заброшенные хутора, тайные скиты и прочие способы спрятаться от посторонних глаз.
«В этом лесу спятить проще простого, – подумалось Эринрандиру. – Мы с Нол тут всего полчаса, а уже успели поссориться. А если пожить здесь несколько месяцев? Полгода? Год? Она меня пристрелит?»
Неприятное это чувство – все время держать ментальную защиту, а еще противнее – не доверять своему напарнику. Хотя ни о какой эротике речь уже не шла, но Эрину все равно не хотелось облегчать Нол жизнь – помогать в её исследовании. Просто из вредности. А то еще смутит ненароком своими грубыми размышлениями на тему женского коварства и ханжества. Она у нас самая правильная и умная? Тогда вперед за орденами!
Чувствуя, что снова начинает закипать, Эрин подозвал жестом гнома и попросил рассказать о персонале МЛТП. И тут выяснились несколько прелюбопытных деталей из жизни целителей запойных магов. Текучки персонала в «Ёлочках» не наблюдалось. Все лекари работали там уже не первый год, и никто не торопился сменить место жительства. А ведь приходилось круглые сутки сосуществовать вместе. Персонал жил в отдельном блоке прямо на территории профилактория. Получалась эдакая замкнутая община. В таких омутах черти как раз и водятся. Главврач, как оказалось, слыл чуть ли не садистом. Больные же время от времени жаловались на суровый режим, частенько строчили жалобы, а порой сбегали, чтобы попроситься в другое заведение.
– В какое, например? – полюбопытствовал эльф.
– В «Подсолнухи».[6] Там, говорят, и климат лучше, и персонал душевный, – пояснил Зарин. – Мне тут один прямо таки дифирамбы пел «подсолнуховцам».
«А-атличное название! – ядовито ухмыльнулся капитан. – Кое-кому бы там нервишки полечить не мешало».
– Ну и что удалось обнаружить? – требовательно спросил он у напарницы самым холодным и официальным тоном, на который был способен.
После столь бурной в эмоциональном плане беседы я, как это ни странно, довольно быстро успокоилась. Не то чтобы перестала злиться… хотя да, и это
