обосновались в заброшенном коровнике. Эрину с Нолвэндэ предстояло весь день провести вместе, не теряя друг друга из виду.
– А давай сходим к Эфе Горыниевне, – предложил ап-Телемнар. – Может, у тебя получится уговорить её рассказать про маньяка. Гоблинша точно знает, кто он такой, но говорить не хочет.
– И возьмете с собой кого-то из моих парней, кроме Аминаллона. Этот пусть отдохнет, – предложил Дзир.
Такой расклад вполне устроил мыслечтицу. С дроу веселее, и не придется оставаться наедине. В лесу. Да.
Глава 10
22 марта
К моменту, когда Эрин загнал «Нуэно» в кусты возле знакомого поворота дороги, он уже успел смириться с мыслью, что, возможно, очень скоро сам станет пациентом «Ёлочек», или «Подсолнухов», или… какие там еще есть МЛТП. Паранойю надо лечить, причем срочно, иначе дятлы, бензопилы и припадки дикой ревности станут неотъемлемой частью его жизни, успешно конкурируя с водкой и «Черной чайкой».
Во-первых, за энчечекистами определенно велась слежка. Причем слежка профессиональная. Эрин кожей чувствовал на себе посторонние взгляды. Старушка паранойя, обрядившись в откровенно непристойные одежды, визжала и колотила костлявыми кулачонками изнутри в свод черепа, взывая к сверх-бдительности и супер-осторожности. Но сколько ни кружил по улицам Колдубинска Эринрандир, сколько ни пытался засечь «хвост», ничего не выходило. В итоге на него стала подозрительно коситься Нолвэндэ.
– Ты заблудился? – осторожно спросила она.
– Нет, просто проверяю версию, – буркнул энчечекист.
Они с напарницей практически не разговаривали и старались не смотреть друг на друга. Так было проще.
Во-вторых, наблюдать за тем, как Нол запросто общается с ДОБРовцами, Эрину было физически больно. Ну, вот почему у них получается, а у него – нет? А когда Аминаллон, улучив момент, доложился о стратегических сведениях про сиреневые ирисы, добытых в ходе ночной беседы с именинницей, то ап- Телемнару пришлось приложить воистину героические усилия, чтобы не учинить… хм… напарнице сумасшедшую сцену ревности. Разумом он понимал, что так нельзя, что ничего предосудительного Нол не совершила, но сволочь-паранойя делала свое черное дело.
«Мое место в проклятых „Ёлочках“, в смирительной рубашке, – думал Эрин, смоля одну сигарету за другой. – Пить надо меньше, трудоголик чокнутый!»
А Нолвэндэ самым невинным образом болтала с Меноваззином, смеялась и выглядела так, словно несколько дней провела на фешенебельном курорте. Вот что значит – юность, здоровые нервы и умеренность в алкоголе.
Следующий сюрприз преподнесла Эфа Горыниевна. Старая ведьма решила поиграть в иномирянскую Бабу Ягу, и надо сказать, весьма преуспела в лицедействе. Признать в скрюченной, лохматой, слегка двинутой старушонке хитрую и умную гоблинскую женщину было сложно. Спору нет, в накидке из скальпов, добытых покойным супругом Злеем еще в начале Второй Эпохи, Эфа смотрелась самобытно и колоритно. Но зачем она изображала хромоту и косоглазие, Эрин так и не понял до конца.
– Чую, чую, добры молодцы с красной девицей идут, – проскрипела старая карга, отрывая взор от страниц раскрытой древней книги.
Если судить по внешнему виду фолианта, то на его изготовление пошла кожа невинных дев и василисков, а с закладкой из сушеного интимного органа кладбищенского лича, разрисованной зелененькими сердечками, Эфа вообще погорячилась по части спецэффектов.
– Добрый день, Эфа Горыниевна, – поклонился ведьме Эрин.
– Добрый, добрый, – согласилась она, не отрывая мутного взгляда от Нолвэндэ. – Коли ночка задалась, то и деньку быть неплохому.
Эльф представил своих спутников, с трепетом ожидая от бабки полнейшего разоблачения, называя имя напарницы. Но Эфа даже бровью не повела.
– А где Катерина? – спросил Эрин.
– К Танку в гости пошла, пирожков-гостинцев понесла, – промурлыкала ведьма многозначительно. – Там забор большой, жалезнай, стражи с пистолями. Самое пользительное для молодой девки место, – гоблинша подманила энчечекиста пальцем и зловещим шепотом произнесла. – Когда силы Зла властвуют над болотами безраздельно.
– Прямо-таки властвуют?
– Ишшо как, раскрасивенький. Даж не сумлевайси! – подмигнула она следователю и пропела на варварский мотив. – Ой, пришли к бабусе три таких ельфуси! Один Темный, другой Светлый, и еще девуся!
«Значит, все-таки болота, – подумалось Эрину. – Уже теплее!»
Эфа Горыниевна, в свою очередь, разошлась не на шутку. Она отбила твердыми острыми когтями дробь на столешнице и пожелала немедленно погадать непрошенным гостям.
– Садись, касатик! – позвала она немного смущенного дроу. – Садись, Темный витязь, всю правду расскажу. Давай десницу свою. Аль спужалси бабулечку-ягулечку? Дык, я дровцев не кушаю, невкусные вы.
Меноваззин ухмыльнулся и подсел на лавку напротив ведьмы. И пока та хиромантила когтем его правую ладонь, только лишь сдавленно хихикал.
– У-у-у-у-у! Могучий витязь, да ты ж бабник, каких свет не видывал! – воскликнула гоблинша восторженно, словно обретя, наконец, смысл жизни. – Экий жеребец! Знать, не перевелась еще кровь древних женолюбов. Есть еще порох в пороховницах и ягоды… хм… А то ходют тут нонче всякие недомерки, ни тебе обхождения, ни достойного предложения.
Эрин навострил уши. Очень подозрительный намек. Но Эфа одновременно и развеяла, и усугубила его подозрения:
– Конь жалезнай, камзол заморский, панимаш, при галстуках и портфелях, а туда же – молодых девок домагиваться, – жаловалась гоблинша. – Мало ему шалав. Импотент!
– Это кто ж вам так насолил? – полюбопытствовал дроу.
– Не мне, Катюхе моей. Развели, панимаш, в городище блуд и содом. Уж коли сам воевода сраму неймет, то приличной деве и по улице пройтись боязно. Чего доброго, снасильничает, педофил поганый.
Капитан ап-Телемнар уже успел понять, что Эфа ничего просто так не говорит.
– А кто Катерине не дает прохода? – напрямую спросил он.
– Ить! Рыб наш золотой, кому ж еще!
– Кальмар Карпович? – изумился Эрин.
– Для кого Кальмар Карпович, а для кого – Гов… – еле сдержалась ведьма и поспешила вернуться к гаданию по дровской руке. – Братишку береги, Темный витязь, и меньше блуди, а другу закадычному скажи, что кончились его кобелиные денечки. Ох, и кончились.
– Какому другу? – встревожился спецназовец.
– Лучшему, – хихикнула Эфа. – А воевода твой еще малехо погуляет на воле. Амурные дела заразные. Где один увяз, там и остальным место найдется.
– Это вы про Дзира? – поразился Меноваззин. – Никогда не поверю!
В свете ночного разговора с командиром антитеррористического отряда, Эрин уже не стал бы подписываться под словами дроу. Товарищ Ушшос-Нах вовсе не такой парень-кремень, как может показаться.
– Ну, а теперь ты, светлоэльфийская…дева.
Глаза у Эфы Горыниевны стали изумрудными и абсолютно юными, искрящимися, словно у молоденькой девчонки, когда она окинула взглядом фигурку Нолвэндэ. Куда только косоглазие делось?
– Поговорим по-нашенски, – гоблинша хитро подмигнула. – По-девичьи.
На мужчин она размахалась ручонками и проскрежетала:
